Александр Белов - Поклонение огню
Наконец Белов, воспользовавшись в разговоре паузой, вышел на улицу подышать свежим воздухом. Вскоре вслед за ним во дворе появилась и девушка. Вечер был чудесный, светила луна, ярко горели звезды, дул легкий прохладный ветерок. Белов и Лайза прошлись по двору, остановились у невысокого забора.
— Ну, что ж, — сказала Лайза с нотками грусти в голосе, — завтра нам предстоит расстаться. Вы со Штернгартом отправитесь на открытие конгресса, а я полечу в Нью-Йорк с отчетом о проделанной работе. Не знаю, оставит ли меня фирма и дальше работать с Красносибирским заводом в качестве консультанта или нет.
— Ты хочешь сказать, — удивленно взглянул на девушку Александр, — что мы видимся с тобой в последний раз?
— Может быть, и так, — повела острым плечом Лайза. — Как говорят русские — человек располагает, а Бог предполагает.
— Наоборот, — машинально поправил ее Белов.
— Что наоборот?
— Бог располагает, а в данном случае твое начальство, — поправил ее Саша, а сам подумал, что нужно бы связаться с нью-йоркской фирмой, пусть оставят своего консультанта на Красносибмете, тем более что она девушка толковая, здорово разбирается в финансовых делах и налогообложении.
Однако все равно от этих мыслей настроение Белова не улучшилось. Было грустно оттого, что завтра они расстанутся и, возможно, больше никогда не встретятся вновь.
Опираясь рукой на забор, Лайза смотрела вдаль, ее длинные распущенные по плечам темно-русые волосы шевелил ветерок. Белов обнял девушку, она податливо повернулась к нему и взглянула в глаза кротко и ласково. Белов привлек к себе Лайзу, прошелся губами по ее щеке, глазам, нежно прикусил мочку уха. И поцеловал в губы. Они были нежны и сочны, как плод древа познания. Лайза затрепетала, и ее трепет и желание передались Белову. Нет, сегодня он ни за что не отпустит Лайзу от себя. Саша провел рукой по упругому телу девушки, опуская ладонь все ниже и ниже…
Неожиданно завибрировал мобильный телефон Белова. Саша неохотно оторвался от губ девушки. Он потянулся к заднему карману джинсов, достал трубку и, скрывая досаду, со смешком сказал:
— Ну, вот и мой мобильник заработал. А в Санта-Негро молчал, как партизан на допросе. — Белов нажал на кнопку включения.
Однако то, что он услышал, мгновенно развеяло его лирическое настроение. Все желания, казавшиеся самыми важными на свете в этот момент, отошли на второй план. Звонил Шмидт.
— Алло, Саша! У нас проблемы! Иван пропал! — взволнованно кричал в трубку спокойный и рассудительный обычно Дмитрий.
— То есть, как это пропал? — не сразу врубившись, удивился Белов? — Что за чушь?
— Это не чушь, Саша, все очень серьезно. Ушел, никого не предупредив, и не вернулся. В интернате все на ушах стоят.
— Может, еще объявится? — упавшим голосом спросил Белов. — Загулял пацан. Он ведь уже убегал из дому, беспризорничал.
Шмидту очень хотелось, чтобы так оно и было. Но у него было время проанализировать ситуацию. Знакомых у Ивана в Англии за пределами школы практически не было. Все учащиеся вели размеренный, предсказуемый образ жизни, и любые отступления от него воспринимались педантичными британцами как революция. Именно поэтому он и забил тревогу, хотя времени после исчезновения парня прошло немного.
— Не знаю, Саша… Не думаю… Скорее всего нет… Я с ним здесь плотно общался. У него были проблемы с однокашниками, но ничего серьезного.
— Ты думаешь, это похищение?
— Все может быть. Врагов у тебя порядочно по всему белому свету раскидано. Да и есть что с тебя взять, ты же у нас олигарх…
— Вот, черт возьми! — в сердцах воскликнул Белов. — Этого только еще не хватало! Ладно, не будем пороть горячку. Подождем до завтра. Может, еще появится мальчишка. Ты звони мне, Шмидт, держи в курсе дела.
— Договорились, Саша. — Шмидт помялся: — В общем, в случае чего ты на меня можешь рассчитывать. Ты же знаешь, Ванька для меня не чужой человек.
— Я знаю, — усмехнулся Белов, памятуя, что Шмидт какое-то время доводился Ваньке отчимом. — Ольге пока ничего не говори.
— Само собой.
Саша отключил мобильник. Отрешенно посмотрел куда-то мимо Лайзы в темноту. Девушка уже почувствовала, что очарование сегодняшнего вечера улетучилось, и его уже не вернешь. Она дотронулась рукой до плеча Белова.
— Случилось что-то серьезное, Саша?
Белов перевел взгляд на девушку.
— По-видимому, да. Кажется, сын пропал. Ну, да ладно, Лайза, с вопросами пока повремени. Может, все еще образуется. Пойдем-ка в дом, а то прохладно становится.
Белов обнял девушку за плечи, и молодые люди прошли в дом.
В гостиной Штернгарт все еще беседовал с хозяевами. Осип Ильич успел еще немного выпить. Он захмелел, развеселился и был вполне доволен беседой, хозяевами, вечером, да и всей жизнью в целом.
Загружать присутствующих своими проблемами Белов не стал. Он посидел некоторое время в комнате за чашкой чая, потом попрощался и отправился в отведенную ему комнату. В эту ночь Белову не спалось.
IIЕдва самолет с Гротом, Заикой, Гоблином, Мориарти и примкнувшими к ним Надеждой Холмогоровой и Кабаном, приземлился в Эмирате, криминальная компания тут же была арестована. Ту-154 вернули Красносибирским авиалиниям по требованию российских властей, а вот угонщиков арабы задержали до выяснения обстоятельств.
Никаких очевидных причин для такого решения не было, однако шумиха, поднятая международной прессой вокруг суда над парой наших разведчиков в Катаре, сыграла свою роль. На всякий случай правительство эмирата Абу-Дуби временно упрятало Грота и его команду за решетку. Тюрьма была устроена по американскому образцу: зэки жили в камерах-клетках по два человека. Впрочем, россиян разместили рядом, так что они могли переговариваться.
Каждый вечер Гоблин и Мориарти, оказавшиеся в одной камере, душевно затягивали старинную арестантскую песню:
Во Владимире с Централа сорвались две гулюшки,
Сорвались-то сорвалися, а обратно хуюшки.
— На кой хрен мы сорвались с Вороньего гнезда? — бушевал Грот, вцепившись руками в железные прутья. — Чтобы снова оказаться на кичи да еще тюряге с исламскими понятиями?
Он-то представлял себе жизнь в Эмиратах по сказкам «Тысячи и одной ночи» — как нескончаемую цепь удовольствий.
— Д-да, — запинаясь, поддакивал ему сосед из клетки напротив, Заика, оставшийся без соседа. — В Во-ороньем гнезде мы хоть у с-себя дома были. А з-здесь все сикось-накось! Урки какие-то гни-илые, да и хавчик мне их травоядный не нравится.
— А в СИЗО сейчас ужин. Макароны, — размечтался Мориарти.
Кабан тоже психовал. Потерять хорошо налаженный конфетный бизнес в Красносибирске и оказаться на зоне в Эмиратах! Такого ему и в кошмарном сне не могло привидеться. Все это, конечно же, из-за безумной любви к Надежде, но добро бы она рядом с ним была, а то ведь на женской половине тюрьмы находится, и ее не видно, не слышно.
Кабан с Гротом, квартировавшие вместе, частенько грызлись, оспаривая друг у друга первенство в бригаде российских отморозков. Власть переходила из рук в руки, но явный лидер до сих пор еще не определился.
Мориарти с Гоблином тоже были недовольны тем, что из российских зеков превратились в арабских. В произошедших в их жизни не в лучшую сторону переменах они винили Грота, организатора побега. Тот огрызался: никто, мол, вас из Вороньего гнезда силком не тащил. Сами полетели, гулюшки хреновы.
Смуглые арабы с неприязнью поглядывали на русских, но их не задирали. Два мира, две различные, системы со своими сложившимися традициями, иерархией ценностей, порядками не желали вступать в спор и до поры до времени предоставили друг друга самим себе.
Но как бы ни были недовольны Грот, Заика, Гоблин, Мориарти и Кабан сменой места жительства, им было намного легче в тюрьме, нежели Наденьке Холмогоровой. У мужчин все же были какие-то развлечения — шахматы, нарды, прогулки. Женщины на исламской зоне всего этого лишены. Человек двадцать дам, в основном неверные жены различного возраста и социальной принадлежности, целыми днями сидели друг против друга на цементном полу в узкой — два на шесть — комнате-камере. Выходить из нее запрещалось, курить тоже. Из-за отсутствия курева Холмогорова страдала неимоверно.
Да, и еще одна беда! Надежда стала полнеть. Нет-нет, она не была беременной, это точно. Просто на талии стали появляться жировые складки. И это притом, что она сидела на вынужденной диете — скудном тюремном пайке! Холмогорова недоумевала, косясь на соседок по камере. Те-то таяли на глазах! «Ну, на кого я теперь похожа? — думала Надя, незаметно ощупывая внутреннюю сторону бедер. И там появилась жировая прослойка. «Кому я с такими телесами буду нужна?» — отчаивалась она.
Что скрывать — свою идеальную фигурку и кукольное личико Холмогорова считала своим главным богатством!
