KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детективы и Триллеры » Боевик » Владимир Моргунов - Ветер Занскара

Владимир Моргунов - Ветер Занскара

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Моргунов, "Ветер Занскара" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Итак, во мне прозвучало: «Ты не должен». А я в свою очередь задал вопрос: «Баб, а как?» И она мне ответила: «Надо подольше удержать это небо». Мне стало очень грустно. Я понимал, что не могу удержать это небо. Оно стало блекнуть, темнеть, бабушка тоже стала куда-то уходить. Но в моем сознании возникло: «Ты сможешь.» И мне стало трудно, как не бывало никогда в жизни раньше, как не бывало трудно здесь впоследствии. Но небо появилось снова. Золотистый свет все прибывал. Потом пришли облегчение, усталость, покой. Не помню, сколько длилось это состояние, но я начал испытывать беспокойство, и беспокойство было предметным, смысл его укладывался в определенную формулу: «Как там мама? Она так долго ждет меня.»

Свет усилился и неожиданно преобразился в молочно-белый. Я увидел полутемное помещение, блеск никеля и стекла, зажимы, трубочки... Вспомнилось все, что было до того, как я провалился в забытье. Но отчетливо помнилось и видение: фиолетово-золотистый свет, вечная женщина с внешностью бабушки, с седыми мягкими волосами. Я помнил, что остался жить в' этом мире, в этой действительности, однако  приобрел   некую  спокойную уверенность...

Я начал заниматься спортом. То есть, не то чтобы сразу по выздоровлению. Обычно рассказывают: «В детстве я был хилым, все меня обижали, и вот однажды я сказал себе...» Именно однажды. То есть, в понедельник такого-то числа такого-то месяца записал на дверной притолоке: «Начинаю новую жизнь» и принялся за строительство своего тела. После того, как я выкарабкался из болезни, и до этого дня прошло года два. Я и в самом деле был тощим, при росте мет восемьдесят весил всего шестьдесят пять килограммов. Ленька Шаврин из нашего класса всегда говорил: «Тебя, доходягу, только в стройбат и возьмут, как отбракованного. Или в железнодорожные войска — шпалой». Ну, понятно, длинных и тощих наряду с «фитилями», «шнурками», «сосисками» зовут еще шпалами. И это еще не самые обидные прозвища.

Я стал охранником в фирме «Оникс», хотя скорее мое амплуа можно назвать «человек прикрытия», а если быть предельно точным, то телохранитель.

Уже через два дня после того, как в мою трудовую книжку девица из канцелярии Гладышева влепила штамп с надписью «Оникс», я принял участие в переговорах. Переговоры происходили в квартире жилого дома, снятой под офис. На двери квартиры не было таблички с номером, как не было и названия фирмы. Собственно говоря, слово «фирма» подходило к группе собравшихся там мужчин в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет не больше, чем термин «сервисное обслуживание» относится к при-вокзальной проститутке. Ребята в кожаных куртках, с прическами в стиле пятидесятых, оглушительно пахнущие дорогим одеколоном, лишь первые секунды пытались изображать официальность речи (о ее литературной правильности говорить не приходилось), потом они соскользнули на арго пивных и подворотен, на «феню», «суржик» или как это еще называется. Лет пять-семь назад эти парни в лучшем случае сбывали состряпанные где-нибудь в Польше «полу фирмовые» шмотки. Теперь они воровали по-крупному, перепродавая листовой металл, сигареты, кофе, лес и бензин.

Предметом данных переговоров являлась облицовочная плитка. Естественно, интересы сторон пересекались, соединялись, сталкивались в главном пункте — в цене. Рисковый Гладышев пошел на эту встречу лишь потому, что чуял капитальную наживу. У него в офисе был факс и телекс, ему звонили директора госпредприятий, выпускавшие продукцию на сотни миллионов рублей, шушера вроде этих хамов в «коже», толкалась у него в приемной, не смея ослушаться секретаря Свету двадцати лет от роду и удручающе тупую. Очень даже могло быть, что плитка краденая.

Но меня деловая сторона мало интересовала, хотя я механически все отмечал. В этой квартире, интерьер который смахивал на притон, мне было скучно. Конечно, пара ребят из персонала фирмы-партнера на человека субтильной нервной конституции произвела бы впечатление устрашающее своими шейными, грудными, дельтовидными мышцами, а также мышцами двуглавыми и трехглавыми, сиречь бицепсами и трицепсами. И физиономии у них были злодейские. Но они являлись типичными «рыжими клоунами» из дешевых боевиков, чья функция заключается в том, чтобы подчеркивать превосходство положительного героя и в ста случаях из ста безнадежно проигрывать в финале. Похоже, они совсем не отдавали себе отчета в том, как смотрятся со стороны. Их вводила в заблуждение реакция дилетантов. А к последним, увы, относился и Гладышев, хотя он и считал себя психологом, свободно ориентирующимся в потемках чужих душ.

Да, мой шеф, как личность с эмоциональностью выше средней, был в плохом смысле слова заворожен внешним видом этих «качков». Мне же было достаточно одного взгляда вскользь, что называется по касательной, чтобы определить их удручающую ограниченность, их отвратительную координацию, медлительность, потенциальную трусость и податливость. Потому я и скучал.

Линия поведения, определенная мне для данной ситуации Гладышевым, со стороны, наверное, могла быть обозначена термином «услужливый придурок». То есть, я должен был скрывать, в чем на самом деле заключаются мои обязанности. В лучшем случае я изображал не слишком компетентного консультанта по коммерческой части, с весьма ограниченными полномочиями. Если статист в театре произносит фразы вроде: «Кушать подано», то я по возможности отпускал краткие замечания типа: «Реально», «Приемлемо», «Вряд ли». Гладышев положил мне жалованье выше оклада квалифицированного рабочего на «благополучном» предприятии, так что придурка можно было изображать, не слишком, конечно, увлекаясь.

Относительно плитки договоренность не была достигнута. Во-первых, не сошлись в цене, а во-вторых, Гладышев не соглашался на предварительную оплату, потому что эти лихие ребята запросто могли его «кинуть», как это называлось на их профессиональном сленге. Мы — то есть, Гладышев и я — холодно попрощались, встали и пошли к выходу. Никто вроде бы не мешал нашему перемещению, но двое культуристов как бы случайно встали у нас на пути, словно из-за своей неповоротливости не смогли найти другого места, кроме как между нами и дверью. Я шел первым и спокойно взял одного из мускулистых ребят за локоть, избрав того, который был в тонком шерстяном свитере и кожаной безрукавке. Он был уверен, что если я упрусь в его согну-тую в локте руку даже обеими руками, то все равно никакого результата не достигну. В ответ на мое прикосновение чудовищные его мышцы напряглись, приобретая твердость булыжника. Этот процесс запросто мог бы сопровождаться скрипом и скрежетом.

Но я знал, где размещается кнопочка, отключающая этого большого биоробота. Пальцы мои скользнули по его руке, обтянутой тонкой шерстью, поднялись чуть выше локтя и надавили. Твердое мясо подалось под пальцами, как размякший в жару пластилин. «Качок» вздрогнул, потом мгновенно обмяк, так что мне пришлось даже чуть поддержать его. Глядя в мгновенно побелевшее лицо и затуманенные дурнотой глаза, я очень вежливо и участливо произнес: «Извини», отстранил его и шагнул к двери. Причем «отстранил» я его так, чтобы он навалился на своего ошарашенного товарища. Расположение замков на двери я хорошо запомнил, когда мы с Гладышевым входили в квартиру, поэтому справиться с ними большого труда не составило. Партнеры по переговорам нашему уходу, естественно, не собирались препятствовать, демонстрация мощи «амбала» носила характер профилактический, если вообще не ритуальный — чудак привык всех изумлять и поражать. Через несколько минут его изумление перейдёт в панику, а к вечеру он вообще будет в состоянии шока, потому что рука его повиснет плетью, и он с ужасом почувствует головокружение и тошноту. Дня через два все придет в норму, но меня этот амбал запомнит надолго.


Я не сторонник подавления чужой воли, мне совсем не нравится сокрушать тела и побеждать характеры. Мне очень немного нужно для существования на этой земле. Но нельзя в то же время сказать, что я во всех случаях ускользаю от стычек и схваток, хотя, конечно, по мере возможности стараюсь их избегать. Последним заметным столкновением можно считать проведенный месяца два назад спарринг с каратистом...


У меня есть приятель, который преподает айкидо. Мне самому айкидо нравится, я не прочь покрутить пару раз в неделю эту самую «динамическую сферу» — есть такое понятие в айкидо. Но дело в том, что при самостоятельных занятиях я достигаю гораздо большего, как бы парадоксально это ни звучало. Занятия с партнером претят мне однообразием и механицизмом. Странное дело — самостоятельно я могу отрабатывать движение, повторяя его сотни раз, но проделав то же самое всего раз десять с партнером, начинаю скучать.

Кстати, когда мы отрабатывали приемы с моим приятелем, то нельзя было заметить хотя бы два совершенно одинаково исполненных движения. Собственно, высшая сущность айкидо в том и заключается, но моему приятелю, кроме чисто эстетического удовольствия от экспромтов и вариаций, надо еще тренировать учеников, которые платят ему за занятия. И наставничество за деньги отбирает у него абсолютное большинство времени. Шоу перед публикой мы устраиваем достаточно редко.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*