Игорь Афонский - Грозовой перевал
Хасан – это мужчина сухого, невысокого телосложения, голова с седой бородкой, волосы короткие, стриженые. Глаза его были вечно слезящиеся и красные, кожа шеи, рук и лица имели очень дряблый оттенок. Первое впечатление, что ему уже давно за сорок или больше.
Но это было обманчивое восприятие. Ему было намного меньше лет, чем казалось. Часто вводимые компоненты сильного лекарства изменили цвет его волос. И ему не нужно было красить свои волосы, они временно изменились в окраске и такими росли, седыми. Такой эффект был временный и распространялся на период применения лекарственных веществ, остатки которых трудно выводились, но любая медицинская экспертиза не придала бы этому особого значения, связав их с рядом нескольких заболеваний, обычно принятых для людей.
«Мнимый Хасан» не имел к этим заболеваниям никакого отношения, просто ему была нужна такая повседневная маскировка под человека по имени Хасан. Только сейчас он понял, как привык к своему нынешнему образу. Он мог поклясться, что раньше никогда не видел этого человека. А восемь недель назад ему протянули его фотографии и документы, потом специально обученный человек показал, что следовало сделать с его телом и лицом. Научили, как нужно ходить, сидеть, стоять, чтобы казаться таким старым и болезненным человеком. Контактные линзы скрывали его жёлтые разводы глаз на целый день, а специальные мази вывели тёмные волосы на открытых участках тела.
Так в доме Шейха появился Хасан, дальний родственник старого дворецкого. Возможно, что настоящий Хасан раньше жил в этом доме и служил на этом самом месте. Но эти события были очень давно и поэтому его появление не вызвало никаких лишних разговоров. Его довольно просто встретили, потом его часто узнавали соседи на улице или в ближайшей лавке, и что самое удивительное – с ним нередко здоровались посторонние люди. Хасану не нужно было даже отвечать на все эти приветствия. В этом не было необходимости, тот, настоящий Хасан был глухонемым от рождения. А новоявленный член семейства стал тогда практически на него похож. Инъекции и пластыри старили его лицо до неузнаваемости. Контактные линзы (в то время они ещё не были достаточно совершенны, и ночью он держал их в старинном кубке с раствором воды под столом) дополняли этот портрет.
Другие люди общались с ним очень редко, по артикуляции их рта Хасан должен был понимать их. И поверьте, это он проделывал просто и непринуждённо. Любые проверки посторонних людей он проходил так же умело. Он научился не вздрагивать при громких выхлопах автомобильного газа на улице. Никогда не оборачивался на окрики за спиной! А в самых крайних случаях воспроизводил нечленораздельное мычание в ответ, если его «слова на пальцах» никто не понимал, и после этого его оставляли в покое. Если бы сегодня представители какой-нибудь иностранной разведки сняли отпечатки его пальцев, они были бы сильно удивлены их отсутствием. Это для простого слуги совершенно необъяснимо. Отпечатки с подушечек его пальцев устранили давно, а сделали это самым надёжным, современным способом, очень напоминающий старый – шлифовку. В процесс только внесли компьютерную корректировку и внедрение ороговевшей кожи во внутреннюю сторону ладони. Теперь его ладони напоминали руки ремесленника или бойца-спортсмена, так их изменить могли только бесчисленные тренировки и изнурительная работа. На самом деле эффект был обратно противоположным – пальцы не потеряли и сотой доли своей чувствительности. Для «мнимого Хасана» руки – это такой же надёжный инструмент, как память, слух, голос! Нет, он не был высококлассным хирургом, но он был настоящим экспертом по ведению военных действий в любых условиях!
Вот человек сидит в стареньком автобусе на заднем сиденье, и ему можно расслабиться. В памяти промелькнули годы учёбы в различных тренировочных лагерях. Это не были места сбора обыкновенных наёмников. Последние годы несколько раз Хасан проводил время в лагерях различных «ультраправых» экстремистов. Его специально направляли туда с другими его «братьями», «отлёживаться» и перенимать чужой опыт. Тогда, в те годы, многие террористические организации были ещё тесно связаны друг с другом. А тем более с такими как «ИРА» (Ирландская Революционная Армия) и даже с турецкими «серыми волками». Но их уже тогда всюду преследовали. Последних, «серых волков» особенно, после покушения на Папу Римского. И Хасан частично засветился там. Но это нужно было для его хозяина, тот считал, что подобный опыт и личные связи всегда пригодятся Хасану. Тогда все подпольные организации так и строились, как кирпичики, как соты. Часто недостающие места заполнялись членами других, подобных организаций. Наёмники нередко выполняли ряд различных поручений, «грязную работу», а надёжные соратники по оружию требовались всегда.
Потом он вспомнил время зимовок в отдалённых горных районах, где афганские моджахеды коротали короткие зимы. Стоянки обычно приходились на кишлаки, которые принимали всех в этом нуждающихся, но были и другие варианты – на время вырытые землянки, «схроны», бесконечные выложенные кирпичом лабиринты и настоящие пещеры. После длительных рейдов и постоянных стычек с советскими и правительственными войсками, моджахедам следовало хорошенько отдохнуть и зализать раны. Некоторые нейтральные кишлаки принимали сразу несколько боевых формирований, пользуясь их защитой. Это было им всем взаимно выгодно, кишлаки не всегда были богаты плодородной землёй, где редкие фруктовые деревья приносили маленькие урожаи, а других видов промысла у них не было. Содержание перевалочной базы, торговых складов – всё это временный статус, приносящий доход. Ещё мужчины таких селений отправлялись на заработки в крупные города. Но военное положение всё изменило, частые мобилизации сократили численность душ населения горных кишлаков. Сохранялся нейтралитет, это было выгодно. Хотя официальная народная власть любым образом пыталась вбить клин между старейшинами и главарями банд мятежников. Они шли на запреты, издавались соответствующие декреты. Принимались к действию любые провокации, чтобы дискредитировать эти банды в глазах населения. Старейшинам было нелегко. Населению следовало как-то выжить.
Поэтому был другой, основной источник доходов для подобных организаций, это контрабанда товаров народного потребления из Пакистана. Торговые караваны регулярно следовали далёкими тропами. Так, летом объемы доходов росли, перевалы были открыты от снега. А те, кто контролировал их поток, обогащались. Цены на простые продукты были так высоки, что доход от их продаж, по меньшей мере, в три раза превосходил доходы от выращивания опиума. Были налажены караваны с товарами из соседних государств. Караван – это не всегда автоколонна или вереница машин, маршрут каравана – не только автомагистрали, которые нетрудно контролировать правительственными войсками. Тропы – это кровеносные сосуды сквозь распадки гор, пустынные местности, ведущие к далёким от цивилизации кишлакам. Там они равноудалены от других центров соседнего государства. И всё, что может двигаться, перевозить груз, всё может быть пригодно. Это порой обычный тягловый или вьючный скот, несколько мулов, несколько лошадей, десяток верблюдов – вот и всё! Достаточно для транспортировки продовольствия, медикаментов и товаров народного потребления. Всё это покупалось посредниками, в караван нанимались люди, которые следили за вьючными животными и имели даже процент от прибыли в случае успеха. Так как все территории были разделены между общинами и так называемыми бандами, то за проход чужого каравана брали небольшие деньги, чисто условные. Ведь по сути все были свои, на севере – таджикская диаспора, ещё были пуштунская, узбекская и остальные.
Одно было трудно учесть правительству, что война продолжалась уже не первый год, сельское хозяйство пришло давно в упадок, для всех участие в боевых действиях – основная статья доходов, не считая контрабанды оружия или выращивание маковых полей в горных долинах. Именно население таких кишлаков было основным поставщиком рекрутов. Каждый подросток знал, сколько стоит смерть русского офицера. Стоимость сбитого вертолёта исчислялась мешком «афошек», а безбедная жизнь гарантировалась бесконечностью этой бойни.
И все-таки свой первый опыт ведения боевых действий Хасан получил на территории Советского Союза, куда его и сотни других подростков направила новая рабочая власть. Тогда молодой Демократической Республики Афганистан нужны были свежие силы, грамотные специалисты, строители и командиры, врачи и инженеры. И вот дети ремесленников, крестьян – дехкан, торговцев и простолюдинов отправляют на Север, в далёкие, чужие города. Отправляют бортами военных грузовых самолётов. Некоторых привозили на крытых грузовиках из ближайших приграничных провинций. Никто не мог догадаться, что один подросток в таком грузовике едет по чужим документам, отзывается на чужое для него имя! И, что самое невероятное, эти долгие несколько лет он будет жить под этой чужой фамилией! Сын известного вельможи, главы большого клана («тейпа»), предводителя нескольких пуштунских племён прожил и прошёл обучение на специалиста по сапёрному делу в одном из отделов диверсионных подразделений ГРУ.
