Михаил Нестеров - Тайная тюрьма
Всего в «Матрице», которую охраняла специальная тактическая группа морской пехоты, содержалось двести пятьдесят человек.
Знаменитые тюрьмы, включая Абу-Грейб, стали бельмом во всевидящем оке Штатов и не устраивали спецслужбы этой страны по определению. Пленных вывозили в места, о которых знал лишь узкий круг лиц. «Матрица» не входила в систему тюрем администрации сил коалиции, сотрудники которой имели право допрашивать гражданских заключенных, беженцев и лиц, не находящихся под стражей. «Матрица» была до упора заполнена боевиками, активными участниками терактов, несостоявшимися смертниками. Это был дьявольский рассадник по имени «Обитель зла».
Рэй Бриджес, глубоко затягиваясь сигаретой, не мог не думать о «Матрице», о том, что бесславно заканчивает свой путь; он оборвется, едва именитый подрывник перешагнет через порог африканского централа. На такие мысли наводили и фактический арест, и наручники, и то, как Бриджеса сопроводили в летающую темницу. Чтобы ни одна камера случайного репортера, оказавшегося в стеклянном коробе «Даллеса», не смогла запечатлеть его на трапе самолета.
Но больше всего Бриджеса удручал другой момент. Он не знал, где содержится Стюарт, на костях которого Рэй выехал из мест заключения. Возможно, он томится в «Матрице». Бриджес отчетливо представил тюремный прогулочный дворик, себя, зажатого в углу Стюартом и парой его друзей. Охрана не спешит на помощь, она выполняет распоряжения сверху. Более изощренного способа избавиться от Бриджеса, а заодно поквитаться с ним за погромы и поджоги придумать было невозможно.
Он не слышал оперативника, травившего анекдоты, не заметил, как «Боинг» легко и изящно оторвался от взлетной полосы и взмыл в небо. Был бы у него яд, Бриджес бы принял его немедленно.
— Мне нужно в туалет.
— Пошли, — мгновенно отозвался сопровождающий. — Для справки: у меня есть перцовый баллончик. Начнешь дергаться, я выжгу тебе глаза. — Агент приковал правую руку клиента к своей левой руке и дернул наручники, предлагая Бриджесу следовать за ним.
Вернувшись из туалета, Рэй спросил:
— Мне можно выпить?
— Сколько угодно. Коньяк, виски?
Бриджес остановил свой выбор на скотче. Через час он был мертвецки пьян и проспал тот момент, когда шасси самолета коснулись африканской земли.
Глава 1
Беглец
1
Катвана, Западная Африка, октябрь 2005 года
Облокотившись о грязную откидную полку конторки, по которой ползали громадные черные тараканы и разноцветные мухи, Александр Абрамов поджидал хозяина этого вшивого заведения под названием «Эликсиры для здоровья». Его русский разведчик перевел по смыслу: «Зелья от всех хворей». Полки ломились от склянок с препаратами, изготовленными на основе ядов змей, скорпионов, пауков, растений. Бирки кричали о полном излечении недугов, будь то половая слабость или болезнь Паркинсона. Часть этой лавки напоминала кунсткамеру. Змеи, лягушки, ящерицы, насекомые мариновались в прозрачной и тягучей на вид жидкости. В каждой банке или бутылке спасение для хворых.
Чернокожий хозяин экзотической аптеки, расположенной в центре поселка под названием Джордж, вернулся в конторку и возобновил прерванный телефонным звонком разговор. Ему было лет сорок — сорок пять. На его лоснящемся лице выделялся широкий плоский нос с огромными ноздрями. Абрамов не мог отделаться от чувства, что африканец, похожий на Кинг-Конга, смотрел на него через стекло, прижавшись к нему лицом. Ему бы не помешало открыть какую-нибудь банку и принять снадобье от желтухи, заметил капитан. Белки его глаз походили на лимонные корки с червоточинами-зрачками посередине.
Аптекаря звали Тонге, он здорово говорил по-английски.
— Значит, вас не интересуют готовые препараты?
Абрамов покачал головой:
— Я уже говорил: нет. Хотите заработать, сведите меня с вашими поставщиками. Если дело пойдет на лад, мы поговорим о стабильных процентах.
— Мои поставщики — аборигены, им нужно кормить свои семьи. Их работа — ловить гадов и приносить их мне. Моя работа — изготовить и продать готовое зелье. Ко мне заглядывает множество туристов, они мои клиенты.
— У вас свой серпентарий?
— Послушайте, мистер, — терпеливо объяснял аптекарь, — я беру от природы только то, что она может дать. Я не использую одну и ту же змею дважды. Вас интересует яд зеленой мамбы. Он вчетверо сильнее яда кобры. Мамба за один раз может дать шесть капель яда. Назавтра она даст суррогат. Я беру шесть капель и отрубаю змее голову. Некоторые европейцы, обосновавшиеся здесь, выжимают змей, как половую тряпку. Но это их дело, верно? Я родился и вырос здесь. Змея, отдавшая свой яд, должна умереть. Она либо убивает человека, либо спасает ему жизнь.
— Разве второй и третий укус змеи будет несмертельным?
— Человек или животное умрет. Но мы говорим о разных вещах. Я говорю о том, во что я верю. А вы только воспроизводите свои утилитарные мысли вслух.
— Вы образованный человек, — покивал капитан, взглянув на аптекаря по-новому.
— По специальности я фармаколог-токсиколог, — с наигранной ленцой заявил тот. — У меня есть порошки на основе змеиного яда. В сухом виде они хранятся сколь угодно долго. Но каждый кристаллик пронумерован от одного до шести. Вас устраивает такое сравнение?
— Вполне, — согласился Абрамов.
— Я могу назвать людей, которые продадут вам порошок, изготовленный из яда замученных змей. Как вы думаете, эта озлобленная отрыжка издыхающего гада поможет больному человеку?
— Я бизнесмен, а не лекарь. У нас разные вероисповедания. Я верю в силу денег.
— Хорошо. Вас интересует большая партия токсина? — поинтересовался Тонге.
— Речь идет о десятках граммов. Я бы не приехал сюда, если бы яд можно было синтезировать в лаборатории, — слегка акцентировал Абрамов. — Он содержит слишком много токсинов — до сотни. С одного грамма яда получается одна сотая доля грамма токсина М4.
Абрамов ожидал вопроса о стоимости токсина и был готов ответить детально. Его консультировал специалист в области природных и синтезированных ядов, заведующий лабораторией в закрытом НИИ-17 Минобороны. Рыночная стоимость одного грамма М4 составляла один миллион долларов. Дефицит времени не позволил Абрамову получить более подробную информацию о ядах. В этот раз он оперировал пусть и звучными, но все же верхушками сложной проблемы. Склонный к импровизации, капитан мог легко выехать на поверхностных знаниях в любой беседе, пусть даже собеседник — большой специалист в той или иной области. Собственно, Абрамов размышлял над академическим стилем. Он сравнил свое состояние с прочтением заголовков в газете, тогда как с материалом он ознакомиться не успел.
Когда разговор с африканцем вышел на качественно новый виток, Абрамов сделал упор на то, что его не устраивает рыночная стоимость токсинов.
— Моя работа — купить дешевле, продать дороже.
— Значит, ваш интерес крутится вокруг десятка граммов. — Хозяин прихлопнул таракана и смахнул его с откидной полки. Отерев руку о пеструю рубашку, он покивал. — Я что-то слышал о крупном серпентарии и производственном цехе. Он спрятан глубоко в тропических лесах. Аборигены называют его по-разному и стараются держаться подальше. До него не доберешься на джипе, разве что на лодке по реке. Туда раз в неделю летают вертолеты. Думаю, лаборатория... Так я называю этот серпентарий, — пояснил аптекарь. — Его хозяева сами работают на рынок и вряд ли предложат вам низкие цены.
— Я умею договариваться с людьми, — скупо улыбнулся Абрамов. — Я могу через вас найти проводника?
— Вы слишком много от меня хотите. — Тонге ответил капитану широкой улыбкой. — Вы симпатичный малый, мне вас будет искренне жалко, когда вами полакомится местное племя каннибалов. Они едят людей и говорят, что мясо человека напоминает по вкусу мясо ягуара. Оно и сладкое, и соленое одновременно. Мой вам совет: бросьте эту рискованную затею.
— Я хочу заработать.
Хозяин аптечной лавки покачал головой:
— Вы найдете свою смерть. Вам могут повстречаться не только чернокожие.
Едва за клиентом закрылась дверь, Тонге схватил телефонную трубку.
— Майора Бабангиду, пожалуйста. Майор? Это Тонге. В поселке появились люди, которые вас наверняка заинтересуют. Русские. Да, пару раз прозвучало слово «лаборатория». Я действовал по инструкции. Да, я все понял. До встречи.
2
Александр Абрамов остался недоволен собой. В беседе с Тонге русский разведчик был излишне настойчив. При других обстоятельствах ее можно было разделить на две части: поговорить сегодня и перенести на завтра. С другой стороны, Абрамов проявил типичное для бизнесменов упорство; оно не билось предпринимательской жилкой, но клокотало артериальным давлением. Вот эта разница омрачала лицо капитана. Его черты чуть смягчались, когда разведчик выделял три главных момента в этой беседе: лаборатория; еженедельные рейсы вертолета; леса, в которых могут повстречаться не только чернокожие.
