Сергей Зверев - Боевой амулет
Полковник положил на колени ничем не примечательный матерчатый портфель, похожий на футляр, в котором носят недорогие ноутбуки.
Обведя собравшихся взглядом, сказал:
– Товарищи офицеры, задание экстраординарное…
Все задания, которые приходилось выполнять людям, собравшимся в кормовой части фюзеляжа транспортника, были, в общем-то, неординарными. Но тон обращения полковника настраивал на серьезный лад.
– К нам обратились наши, – полковник поперхнулся, закашлялся, а потом и вовсе замолчал, подыскивая нужное слово, – наши союзники… э-э-э… так сказать, по антитеррористической коалиции.
Вступительная речь давалась полковнику с трудом.
Надо было произнести политически правильную, или как стало модно говорить, политкорректную, часть, а уж после перейти к непосредственной постановке боевой задачи. Но вот с этой чертовой политкорректной частью у полковника Бородавника никак не получалось. Судя по выражению лица, он просто беззвучно матерился…
Пять лет, с короткими перерывами на госпиталя и отпуска, он безвылазно провел в Афгане. Пять лет офицер спецназа ГРУ охотился за караванами с оружием, идущими из Пакистана, выявлял базы моджахедов, вел необъявленную войну с офицерами пакистанских спецслужб и их западными инструкторами.
У Хоста группа Бородавника, уже тогда известного под позывным Борода, раздолбала караван грузовых «Тойот», в кузовах которых на вращающихся турелях стояли крупнокалиберные пулеметы. Двое из погибших оказались американскими инструкторами, которые учили моджахедов подрывному делу.
Через несколько месяцев, получив информацию от местного агента, команда Бороды спустилась в подземные каналы под Гератом. Каналы эти, построенные чуть ли не при Александре Македонском, служили укрытием для душманов. Там же они прятали перебежчика.
Начальник штаба одного из пехотных батальонов перешел на сторону врага. Перешел не с пустыми руками, а прихватив оперативные карты, кодовые таблицы позывных и еще кое-какие бумаги под грифом «Секретно». Подполковник хотел безбедно провести вторую половину жизни и встретить старость в домике под пальмами во Флориде. За это удовольствие предатель был готов заплатить любую цену. Через несколько дней его должны были переправить под Пешавар. Там, на главной базе афганских моджахедов, к приему дорогого гостя уже готовились высокопоставленные офицеры пакистанской разведки и целая стая церэушников.
Группа Бороды нашла крысиную нору, где «духи» прятали перебежчика. Но за просто так «духи» отдавать ценную фигуру не собирались. Почти сутки спецназовцы кружили по разветвленным каналам в кромешной темноте. Уже погиб проводник из местных, оборвалась связь, и остервеневшие «духи» лупили длинными очередями из всех щелей, но спецназовцы не прекращали преследования. Борода вел своих людей, даже когда сам напоролся на пулю. Вкатив себе лошадиную дозу обезболивающего и наложив жгут на простреленную руку, командир спецназовцев не покинул подземного лабиринта.
Остатки банды спецназовцы загнали в глухой тупик. Там, в глухих и мрачных ответвлениях древнего канала, состоялся последний, короткий и яростный бой, перешедший врукопашную. В ход пошли ножи, автоматные приклады, кулаки и даже зубы. «Духи» дрались с упорством фанатиков, которых после смерти ждут райские кущи и безграничная милость их бога. Спецназовцы же дрались, уповая только на себя и своего командира.
Когда все было закончено, они подняли на поверхность визжащего от страха, обгадившегося перебежчика и труп человека явно не восточной внешности. Убитый оказался кадровым церэушником, координировавшим переброску предателя в Пешавар.
Вместо домика во Флориде подполковник, по приговору военного трибунала, получил пулю в голову и безымянную могилу, а труп американца обменяли на обезображенный труп советского офицера, угодившего в плен к моджахедам несколькими днями раньше.
В послужном списке Бороды таких эпизодов было немало. И во всех, в какой бы части земного шара ни приходилось действовать офицеру спецподразделения ГРУ, так или иначе фигурировали представители заокеанских спецслужб. Советники, инструктора, наемники натаскивали, обучали, сплачивали в воинские подразделения аборигенов, участвовавших ранее только в бестолковых межплеменных разборках. А под начальством американцев эти аборигены становились солдатами, умеющими воевать по всем правилам военной науки.
Впрочем, ради справедливости стоит заметить, что и советские военспецы занимались подобным делом. Под их руководством в туманных, вечно влажных джунглях Юго-Восточной Азии или непроходимом африканском буше рождались армии, рвущиеся в бой с международным империализмом, американским неоколониализмом или еще с чем-нибудь не менее заковыристым, чему официальная кремлевская пропаганда не успевала придумать названия. А на самом деле две сверхдержавы вели непрекращающуюся войну по всему земному шару, стремясь ослабить друг друга.
С тех пор мир изменился.
Давно канул в небытие «союз нерушимый республик свободных». Многие из родившихся в нем успели позабыть не только слова гимна некогда великой страны, но и ее название. Вчерашние враги стали союзниками, а недавние союзники – потенциальными противниками.
– Только после литра водки я начинаю разбираться в политике. Но если начать говорить о ней после первой поллитровки, я зверею. А вообще, наше дело нехитрое. Быть верным присяге. Беречь солдатиков. Выполнять приказы вышестоящего начальства, которое уж наверняка разбирается, в чем национальные интересы России и кто наш союзник, – с плохо скрываемой язвительной грустью шутил полковник Бородавник, употреблявший, по российским меркам, более чем умеренно.
Полковник, в принципе, мог постараться забыть прошлое. Со времен афганской войны и командировок в Африку много воды утекло. Теперь спецназовцам приходилось работать все больше на территории собственной страны.
Но полковник знал одну непреложную истину, гласившую, что можно постараться забыть о прошлом, но прошлое никогда не забудет про тебя. Да и не в правилах офицера ГРУ было что-либо забывать. Вот поэтому он с трудом назвал американцев союзниками. Но все-таки назвал.
– Эка, пиндосы помощи запросили! – Майор Печников весело присвистнул, услышав слова командира.
Не любивший, когда его перебивают, Борода встал, метнул тяжелый взгляд в сторону майора и принялся мерить узкое пространство шагами. Печников виновато опустил голову, буркнув себе под нос:
– Извините, товарищ полковник.
Тот посчитал, что немого замечания будет достаточно. В их организации долгих моралей не читали. А смотреть полковник умел так, что даже у самых лихих «спецов» мурашки по спине бежали.
– Повторяю, – с педантичностью учителя математики произнес Борода. – К нашему руководству обратились высокопоставленные чиновники американского Госдепартамента. Одновременно с такой же просьбой, но уже не в официальном порядке, обращались представители спецслужб.
Бойцова вводная часть не вдохновила. Он почему-то подумал, что союзники предложат выполнить какую-нибудь малоинтересную и не слишком чистую работу на территории одной из среднеазиатских республик или в секторе, контролируемом Северным альянсом. Услышанное позже заставило капитана Бойцова напрячься.
Расхаживая вдоль поднятой аппарели, полковник мерно цедил:
– Вы знаете, что дни талибов сочтены. Их военная структура разрушена, основные очаги сопротивления локализованы и скоро будут погашены. Основные бои будут идти за Кандагар, но и там талибам не удержаться. Однако американцы боятся партизанской войны. Они хотят любой ценой уничтожить лидеров «Талибана». – Сделав паузу, полковник обвел офицеров внимательным взглядом.
Все, а помимо майора Печникова и Бойцова полковнику внимали еще двое командиров спецгрупп, были максимально собранны и серьезны. Слева от Бойцова сидел офицер, чьи позывные были Клест, чуть поодаль, прямо на полу, подогнув под себя ноги, устроился командир четвертой группы с позывными Шпора. Все имели богатый опыт боевых действий в горах, бывали на территории Северного альянса и в примыкавшей к ней зоне ответственности Пянджского погранотряда.
«В Афгане придется работать», – с нарастающей внутренней тревогой подумал Бойцов.
Выполнение задания на территории сопредельного государства всегда связано с огромным риском и непредсказуемыми последствиями. Только очень серьезная причина могла вынудить руководство направить своих людей в эту страну.
Полковник тем временем прекратил расхаживать, вернулся на прежнее место и, положив на колени портфель, монотонно продолжил:
– Главным объектом охоты являются Бен Ладен и мулла Омар. Мулла Омар остается в Кандагаре. Он фигура второстепенная. Даже если останется жить, будет сидеть в горах, как в зверь в клетке. А вот подданный его королевского величества господин Бен Ладен, – полковник прищелкнул пальцем, – это тот еще фрукт.
