Николай Калифулов - Марионетка
— Ты поучи жену щи варить, а я уж сам как-нибудь с ним разберусь.
— А я что, я учить не собираюсь. Я просто говорю, как есть.
* * *Иван Гнусавин по кличке «Гнус» после освобождения из мест лишения свободы попал в круговорот неприятных потрясений. Родители трагически погибли за месяц до его освобождения. Жена Варвара дождалась его из лагеря, но честь свою не берегла, изменяла ему. Иван глубоко переживал измену, и это отразилось на его психике, отсюда чрезмерная подозрительность к супруге, которую он очень любит. Ведь она у него была единственная. Детей не было — Варвара не хотела. Ее можно было понять: выросла в большой семье, и сейчас хотелось достатка, тратить деньги и ни от кого не зависеть. Как она росла в детстве, ей не хотелось вспоминать. Ей хотелось настоящей жизни, полной радужных красок.
Однажды в порыве очередного приступа ревности «Гнус» решил проследить за своей супругой. То, что он увидел, превзошло все его ожидания. Несмотря на откровенные предупреждения своего могущественного родственника, он наконец понял, что допустил ошибку, женившись на Варваре.
«Влип по самые уши, — подумал Иван. — Что делать? Разводиться? Но я оскорблен. Стыдно перед родственниками, позор».
Иван решил покончить с ней, все равно жизнь не удалась. Но ему помешали. Опять в его жизнь влез родственник, который отговорил его от этого, научив, как надо жить. Иван, согласившись с его доводами, решил уехать от жены, поменять место жительства и по рекомендации своего родственника сел в поезд и уехал. Очнулся на нужной станции. Открыл глаза: перед ним стоял рослый милиционер.
— Вам куда, гражданин?
Иван невнятно пробормотал:
— Здравствуйте!
— Здорово, гражданин, что будем делать?
— А в чем, собственно, дело? — спросил Иван.
Милиционер, нахмурившись, потребовал документы. Посмотрев паспорт, он спросил:
— Куда направляешься?
— А тебе какое дело? Куда мне надо, туда и направляюсь, — огрызнулся Иван.
— Что-то мне твоя личность не нравится. По-моему, ты у нас в розыске числишься, а ну-ка пошли со мной, — и милиционер, схватив его за руку, потащил в местный отдел милиции. Их встретил дежурный отделения милиции.
— Подозрительная фигура, товарищ старший лейтенант, — доложил милиционер.
— Если подозрительный, то давай его сюда, сейчас проверим, — дежурный схватил его за воротник и втолкнул в камеру.
— Сержант, врежь ему пару раз, чтобы вспомнил, как он попал на станцию и куда направляется, — отреагировал дежурный офицер отдела милиции.
* * *Сотрудник уголовного розыска УВД, капитан милиции Андреев, рано утром на своем «жигуленке» мчался по трассе в сельский отдел милиции. Мысли Андреева перенеслись на последнее задержание Сергея Абрамова.
— «Что-то я не могу понять: второй раз беру его с поличным на кармане, и второй раз его выпускают из милиции. Кому это выгодно? Ведь Абрамов — пешка: «стой там, иди сюда». Перед авторитетами «шестерит». В среде таких, как он, Абрамов своего голоса не имеет. А почему? Боится! Неужели он кем-то напуган? Абрамов напуган?! Но кем? Вот это вопрос. Нелегко разгадать, а надо. Семьи у Абрамова нет, родственников тоже, вырос в детдоме. Прописан он у старушки, но там не проживает. Скитается по «малинам» да в гостиницах ошивается. Ходячая энциклопедия для «опера». Возможно, у кого-то из оперативников состоит на агентурной связи. В таком случае, почему тот оперативник официально не вышел на меня? Не хочет себя обнаруживать, работает втемную? Причина? Пока неясно. Ладно, время покажет. Абрамов все равно где-нибудь засветится».
Вскоре Андрей Андреев подъехал к отделу милиции, который он курировал. Его усердие и одержимость в работе не знали границ. Курируя уже два года отдел милиции, он постоянно был на виду. Тонко чувствовал любую криминальную ситуацию и реагировал профессионально, с подходом. В ходе изучения нераскрытого преступления у него в голове рождалось много версий и оперативных комбинаций. Каждое новое преступление, которое совершалось в районе, он глубоко осмысливал, оценивая все плюсы и минусы. Ставил себя на место преступника, пытаясь разгадать его дальнейшие ходы. Вот и сегодня не было и восьми утра, а Андреев уже был в служебном кабинете. Достав оперативное дело из сейфа, Андрей стал его перелистывать. Вот то агентурное сообщение, где «Окунь» давал информацию, которая всю прошедшую ночь не давала ему покоя. Агент сообщал, что ранее неоднократно судимый Захар Петрунин по пьянке хвалился, что нашел «золотую жилу», которая решила все его семейные проблемы. Появились деньги, и жить стало веселей, дома ценят и на «работе» тоже.
«Надо переговорить с этим Захаром напрямую, — подумал Андреев. — Может быть, та «жила» и есть то, что я ищу».
Интуиция ему подсказывала, что он на верном пути. Сыщик призадумался. Его мысли прервал телефонный звонок:
— Андрей Николаевич, это дежурный Миронов. Сегодня рано утром на станции постовой милиционер задержал подозрительного человека. Я его в камеру определил. Мне кажется, он проходит в списках разыскиваемых. Не займетесь им?
— Хорошо, давай его сюда.
Через пять минут помощник дежурного привел мужчину средних лет.
— Вы свободны, сержант.
Андреев внимательно осмотрел задержанного гражданина и, обратившись к нему, сказал:
— Как тебя зовут?
— Иван Гнусавин.
— Интересная фамилия. Откуда и куда направляешься?
— Да так, семейные неурядицы. Решил расстаться с прошлой жизнью и убежал от нее.
— А если подробнее, Иван?
— А подробнее не к чему, начальник. Это касается только меня.
— Нет, Иван, поскольку ты здесь, это касается и меня тоже.
— Начальник, не трави душу, отпусти. Никому зла я не делал, да только судьба меня не балует. Отпусти, не мучай, тошно.
Андрееев внимательно изучал протокол досмотра.
— Кроме паспорта, у тебя обнаружены деньги, часы, а это что!?
— А это, начальник, нож. Сальца, хлеба отрезать в дороге.
— А может, порезать кого?
— Это вы зря на меня наговариваете. Если один раз пришлось случайно попасть в «зону», так теперь можно и клеймо на меня вешать?
— Верно, «Гнус», дежурный офицер уже тебя проверил. Ты был судим, имеешь кличку «Гнус» и отбывал два года наказания в сибирской «зоне» за сбыт наркотиков.
— Я свое отсидел от звонка до звонка и больше никому ничего не должен.
— Скажи мне лучше, куда ты направляешься и что в жизни ищешь?
— Потерян я в жизни, а путь держу куда глаза глядят. Уединиться хочу.
— От себя, Иван, не убежишь. Тебе только тридцать шесть. Еще не все потеряно. Сейчас я тебя направлю в камеру для задержанных граждан, посидишь пока. Подумаешь, как дальше жить, а мы тебя еще раз проверим, ну а потом разговор продолжим.
— О чем еще можно говорить, не понимаю, — грустно заключил «Гнус».
* * *— Константин Петрович, разрешите войти?
— Входи, Аркадий Никитич.
В кабинет заместителя губернатора Одинцова вошел генерал Шубин, руководитель местного ФСБ. Он присел в предложенное ему кресло и, не спрашивая разрешения, уже как настоящий завсегдатай, закурил.
— Что у тебя?
Генерал неуверенно заерзал в своем кресле, думая, как начать разговор.
— Да не суетись ты. Давай выкладывай. Я слышал, ты в своем учреждении очень строг и требователен, и это правильно. Здесь, я вижу, ты как-то не уверен или делаешь вид, хитрая твоя душонка. Вижу, просить пришел. Ну что же, помогу. Давай колись.
— Ну, вы уж прямо «колись». Методы у вас какие-то ментовские.
— С кем поведешься, от того и наберешься. Здесь недавно генерал милиции Тихорецкий был. Начистил я ему мягкое место. Набрал в милицию бестолковых сотрудников, а те и куролесят. А в милиции надо работать. Вот посмотри, какая пачка писем от граждан с жалобами. Преступления надо раскрывать. Я, что ли, за них буду работать? Тогда на хрена они мне здесь нужны, блюстители порядка, если не могут свои функциональные обязанности выполнять. В общем, дал я ему короткий срок, чтобы положение в области исправить. А ведь пришел так же, как и ты, «химкой» притворился и просит, чтобы я в МВД словечко замолвил за него, на повышение генерал хочет. Вот и ты, вижу, за этим пришел.
— Константин Петрович, я вам удивляюсь. Откуда у вас столько прозорливости?
— Эх, Аркадий Никитич!
Он смотрел на генерала Шубина, ухмыляясь и покачивая головой. Потом налил себе и гостю по рюмке коньяка и, пододвинув уже вскрытую коробку конфет, произнес:
— Выпьем за дружбу, Аркаша! Чтобы в жизни не пришлось разочаровываться в людях, вот что самое страшное. А должности и власть, если с головой, они придут.
Они выпили. Одинцов сразу же разлил по второй, они выпили еще раз. Закусив конфетами, оба замолчали, о чем-то думая. Потом Одинцов нажал кнопку пульта и включил телевизор. Шло заседание Думы.
