Сергей Алтынов - Зона особого внимания
Парк культуры имени Горького, ресторан «Закавказье»
У немногочисленных посетителей парка этот ресторан не пользовался особой популярностью. Когда-то рядовая закусочная, он так и не достиг уровня элитных заведений для широкой публики. Совсем другое дело узкий круг хороших и очень хороших людей (качество определял сам хозяин). Для них находился скрытый от посторонних глаз столик в уютном интерьере, и еда была другая, и напитки, и, конечно, обслуживание. За одним из таких столиков сидел хорошо, но неброско одетый молодой человек, «приятный во всех отношениях», это был уже полнеющий усатый кавказец, ленивый взгляд которого ясно давал понять простому смертному, что тот червяк перед лицом сверхчеловека. Под столиком у левой ноги кавказца стоял неприметный черный пластмассовый «дипломат». Столик был накрыт на две персоны, и вскоре появился второй, просто приятный, также начавший полнеть молодой славянин. Несмотря на штатское одеяние, опытный глаз сразу определил бы в нем служивого.
– Задержался у начальства, – как бы извинился вновь прибывший, поприветствовав ожидавшего его сотрапезника. – Ну как, сначала удовольствие, потом дело? Или наоборот?
– У нас положено сначала удовольствие, – кавказец в упор посмотрел на соседа и оскалился в улыбке. – Не возражаешь, дорогой?
– Зачэм возражать, обичай хороший, – с невольным акцентом проговорил тот, стараясь попасть в тон собеседнику. – Особенно если тут чисто и мусора нет. Ты все проверил, дарагой?
– Я же тебя пригласил, считай, что ты у меня дома. Хозяина нехорошо обижать… Тебе чего налить?
Неспешно расправившись с изысками кавказской кухни, молодые люди приступили к тому, ради чего и оказались в этом симпатичном заведении.
– По нашим данным, у ваших «друзей» стволов поменьше, чем у вас, но аппетиты куда больше, – начал славянин. – А с выходом Маршала они собираются перейти к активным действиям против вас. Что конкретно они задумали, я еще не знаю, но наши люди работают, как только что унюхают, сообщу. Боюсь, что они готовятся применить силу, неизвестно только где, когда и как именно…
– Так ведь Маршал вроде из этих, старых законников, которые рук марать не любят, а давят своим авторитетом, думают, их слово и для нас закон, а мы Беломорканал не строили и не собираемся…
– Это он для понта, сам понял, что времена совсем не те, а вы и поверили… Смотрите, объе…ут они вас, мое дело предупредить и дать расклад, а дальше дело ваше, можете вообще слинять им на радость.
– Значит, война? – резко, но спокойным тоном начал кавказец.
– Очевидно, да. – Славянин выглядел еще более спокойным, почти флегматичным.
– Хорошо… – Настроение кавказца поползло резко вниз, оскал уже совсем не походил на улыбку.
– Не ядерная, уцелеете, – попытался взбодрить своего визави славянин.
– Мы-то уцелеем, – мрачно процедил кавказец, – но эти псы умоются кровью, если начнут.
– Они не дети малые, если начнут, то и ваших немало положат. Такова се ля ви, естественный отбор, – философски произнес славянин.
– Я своих не подставлю, мои люди считаные и как бараны под нож не пойдут. – Кавказец немного помолчал и продолжил: – Придется набирать отморозков. Расходы.
– Правильно. Одобряю! Нанимай уральских, а еще лучше донецких. Возьмут немного, зато отморожены на всю голову. По нашим данным, ихняя бригада пару недель без серьезных дел по столице шляется.
– Благодарю за совет, – за все время беседы кавказец первый раз улыбнулся. Улыбка получилась жутковатой. – Ну ладно, давай остальной расклад; мы главное знаем, людишки их на виду, хаты известны, но что-то, может, мы и не сечем, так что давай, доблестная и краснознаменная, колись, сверим, кто больше в курсе, а? – обратился он к славянину.
– Вечером деньги, утром стулья, – ответил крылатой фразой славянин. – Если не подходит, деньги утром, но стулья будут только вечером.
– Не волынь, «капуста» у твоей правой ноги в «дипломате». Уйдешь – заберешь, соврешь – ответишь, ты наш закон знаешь.
– Не пугай, не первый раз. Слушай и мотай на свой красивый ус…
Оказалось, что доблестной и краснознаменной об оппонентах кавказца известно куда больше, чем он ожидал, новые знания его огорчили – противник был неслаб, даже очень неслаб, но главным оказалось то, на что кавказец и не надеялся: его собеседник намекнул, что в стане противника у него (не у азербайджанской группировки, которую представлял кавказец, а у него лично) есть единомышленник, и не простая пешка, а из влиятельных, за которым пойдут другие. Это открывало совсем другие перспективы…
– Еще два вопроса, – кавказец явственно ощутил, как за спиной отрастают ну прямо орлиные крылья. – Надо сделать так, чтобы доблестная и краснознаменная не путалась у нас под ногами, когда мы начнем. Ты это сможешь? У тебя есть там канал? – Он поднял указательный палец к потолку.
– Не боись, она будет как та обезьянка: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Но для этого надо сам знаешь что, и не столько, сколько у тебя под столом. А канал у меня надежный, осечки не будет, и мочите, ребята, друг дружку как можно больше и основательней! Шучу, шучу – усмехнулся представитель краснознаменной, заметив, как надулись желваки у собеседника. – А второй вопрос?
– Смотри, дарагой, дошутишься, – акцент кавказца стал заметнее, ему все труднее становилось сдерживать ненависть и презрение к этому подонку, продававшему своих однокровников и свою Контору, но пока что многократно окупавшему все расходы. – Второй вопрос такой: нам нужна хорошая «крыша» на самом верху, чтобы пристроить бабки, не мелочь, с мелочью мы управляемся сами, я говорю о больших бабках… Короче, нам нужен свой банк, из тех, что в первой десятке, чтобы туда нос не совали все, кому не лень, ты меня понял? Это твой канал может?
– Я тебя понял, и канал мой… – славянин поднял палец к потолку, копируя жест кавказца, – канал мой много чего может. Здесь вам, ребята, светит вариант, который вам и не снился, но это… Тут я должен быть в доле, такого вам без меня сто лет не найти…
– Ладно, давай свой вариант, если дело стоящее, бедняком не помрешь, – обнадежил кавказец, добавив про себя: «Хотя помрешь обязательно и, похоже, скоро»…
Через четверть часа кавказец, расплатившись, ушел.
Тот же день. Москва, Шаболовка, 6.
Региональное Управление по борьбе с организованной преступностью по г. Москве
Старший оперуполномоченный по особо важным делам майор милиции Каменев ждал уже около часа. Зам. начальника РУОП полковник Громов сказал, что примет его через пять минут, но наручные часы майора показывали, что прошло уже пятьдесят пять. Михаил Петрович промокнул носовым платком лысину, хотя на улице было прохладно, ему стало жарко. Наконец дверь начальственного кабинета распахнулась, и Громов пригласил Каменева на беседу. Несмотря на аристократическую дворянскую внешность – высокую, стройную фигуру с гордой осанкой, седую голову и тонкие черты узкого смуглого лица, большую часть своей жизни Громов посвятил занятиям неблагородным: ловил жуликов, расхитителей, бандитов и тому подобную публику. С Каменевым его связывала долгая совместная работа, со временем перешедшая в дружбу.
– Извини, Миша, тут у меня трудный разговор был с налоговыми органами, сам понимаешь, прерывать неудобно, – полковник убрал в сейф бумаги и уселся напротив Каменева.
– Игорь, говорю прямо: Москва на пороге бандитской войны, – голубые глаза майора смотрели в упор, не мигая.
– Это точно? Источники надежные? – Игорь был опытным опером и быстро сориентировался.
– Источники, откровенно говоря, погань последняя, друг друга продадут, не моргнув глазом, но… – начал Каменев.
– Тогда это не разговор, – оборвал его Громов. – «Москва на пороге войны» – это тебе шутки? Домыслы это одно, факты – другое. Лекцию об основах ОРД[5] тебе читать? Раз пришел, говори все. Не доверяешь, ступай и пиши рапорт в Главное управление. – Громов был резок, но отходчив.
– Игорь, не пыли, дело серьезное, – как ни в чем не бывало продолжал Каменев. – Кое-кто хочет стравить кавказские и славянские группировки и устроить серьезное мочилово. Я сейчас разрабатываю одного из приближенных Маршала, есть у них такой авторитет… Так вот, он встречается по-дружески с людьми, с которыми нормальный бандит встречаться не должен, а из их речей следует, что готовится большая война. Будут взрывы, расстрелы и все сопутствующее. Пострадают невинные люди, в результате криминогенная ситуация окончательно выйдет из-под контроля. Это само по себе ЧП, но есть в этом деле одна деталь, такого дерьма у нас вроде раньше и не бывало. Кое-кому у нас в Конторе это, оказывается, на руку, слушай внимательно…
Разговор бывалых оперов продолжался еще около часа. Затем Громов сказал:
– Я верю тебе, Миша, хотя, возможно, ты что-то преувеличиваешь, но это даже хорошо. Придется этим заняться серьезно. Не уверен, что нам такое по зубам, однако надо что-то делать. У тебя что сейчас в разработке?
