Павел Яковенко - Снайпер-2 (Тихая провинция)
В соседней комнате уже вовсю гремели и гудели невидимые отсюда механизмы, а Николая Петровича все еще не было. Пришел водитель синего «пирожка», забрал несколько больших картонных упаковок, и снова уехал.
Наконец, где-то через полчаса подъехала новая «девятка», из нее неторопливо, поправляя брюки, выбрался крупный, слегка рыхлый и солидно пузатый мужчина средних лет. Он по-хозяйски осмотрелся, и пошел внутрь. Кирилл видел все его манипуляции через огромное стекло, заменявшее бывшему кафе стену, и оставшееся с тех в том же самом виде, и догадался, что это и есть искомый Николай Петрович. Безо всякого подтверждения со стороны вертлявой секретарши.
Поэтому, как только хозяин открыл тяжелую входную дверь, Мелехов сразу шагнул к нему:
— Я, видимо, к вам.
— Вы Кирилл Мелехов?
— Да.
— Хорошо, пойдемте со мной.
Кириллу, с одной стороны, понравилось, что будущий босс не стал с ходу ему «тыкать». С вежливым человеком всегда общаться приятнее. Однако уже имея хоть и не такой большой, но все же опыт общения с разными людьми, Мелехов подозревал, что за такой вежливостью может скрываться холодное безразличие. Вежливо примет на работу, вежливо спустит шкуру за каждую ошибку, также вежливо выгонит… Впрочем, об этом было рановато еще думать. Ведь его еще даже и на работу не приняли.
Босс провел Кирилла через цех, они свернули в боковую дверь, (где раньше в кафе располагались повара, бухгалтерия и директор), и зашли как раз в бывшую бухгалтерию. Хотя почему бывшую?
— Пока еще бухгалтера нет, поговорим здесь, — сказал Федоров. — Не будем тянуть время, его у меня мало. Так что там у вас с собой?
Кирилл протянул диплом.
— А трудовая? — спросил Федоров.
Мелехов непроизвольно покраснел:
— У меня ее еще нет. Я только вот институт закончил, потом сразу в армию… Вот, первый раз на работу устраиваюсь…
— Мне о вас говорила Антонина Петровна. Раз она сочла вас возможным мне рекомендовать, то на работу я вас возьму. А вот дальнейшие ваши успехи здесь будут зависеть исключительно от вас самого. Платить я вам буду…
Федоров ничего не сказал вслух, а взял листок для заметок, нарисовал карандашом сумму, и показал Кириллу. Сумма была больше, чем Мелехов мог надеяться.
— Это вы будете получать на руки. Официальная ваша зарплата, налоги, и все такое, это не ваше дело. Этим будет заниматься бухгалтерия. Вы молодой, вам до пенсии далеко, так что все эти глупости вас волновать не должны… Согласны?
Мелехов кивнул. Хотя он и дня еще не работал, но о «черной» и «белой» зарплате представление имел.
— Ну вот и славно, — подвел итог босс. — Сейчас дождетесь бухгалтера, ее зовут Анна Викторовна, она вам оформит трудовую книжку. А потом сразу на работу. Производством у меня здесь занимается Эльдар Муслимович, он все тебе объяснит.
Так Кирилл Мелехов влился в ряды трудящихся.
Павел Веретенников.Паша Веретенников возвращался домой из армии. В областной центр он попал в невменяемом состоянии: после почти суток непрерывной попойки трудно было ожидать иного исхода. Земляки выглядели не лучше, но, по крайней мере, их встречали родители. А вот Паша не дал своим никакого сообщения, предвкушая огромный сюрприз для матери с отцом. Теперь предстоящий сюрприз выходил ему боком. Проводница выгнала дембеля из вагона, и пошел он, родимый, сам не зная в какую сторону. Просто здорово еще было то, что приехал Веретенников на вокзал утром. Ночью бы его обязательно обобрали в таком состоянии. Идя по путям, Паша забрел на какое-то кладбище вагонов, где его благополучно и вытошнило.
Тошнило долго и мучительно. Заблевав все окружающее пространство, Паша уснул, а когда очнулся, то с удивлением уставился на окружающую обстановку. Тошнота прошла, зато необыкновенно усилилась головная боль. Сквозь туман в глазах Паша посмотрел на часы и поразился — уже час дня! Стало очень жарко, от этого самочувствие демобилизованного не улучшилось. С громкими стонами он поднял свой большой чемодан и поплелся искать дорогу на автовокзал.
Тем не менее, через полчаса мучительной борьбы с собственным организмом, Паша начал узнавать местность, и еще через десять минут ходьбы вышел, хотя и не с той стороны, как ожидалось, но, тем не менее, на искомый автовокзал. Веретенников уже облегченно вздохнул, но не тут-то было. Бывший дембель сунул руку в карман, но оказалось, что деньги исчезли: или пропил вчера, или вытащили. Но это уже было не так важно.
Со слабой надеждой он побрел на перрон, с мечтою встретить знакомых из Максимки. И, как ни странно, встретил.
И не кого-нибудь, а двух одноклассников, которым повезло в жизни чуть больше — они не только поступили в институт, но и до сих пор в нем учились. Видно, все-таки какое-то неудобство перед отслужившим товарищем бывшие одноклассники испытывали, поэтому не только дали денег на билет, но и сами за ним сбегали, а потом принесли для начала пива; так что дорогу домой, в Максимовский, Паша Веретенников опять не запомнил…
Очнулся он утром, уже дома, в своей старой постели. Голова трещала, подташнивало, но невыносимее всего была острая как нож, мысль, что вместо торжественной встречи, и наслаждения эффектом от внезапного появления, в голове стояла абсолютная пустота. «Эге, вот это я напраздновался!» — вяло подумал Паша. Он повернулся на другой бок, и увидел, почти перед носом, рюмку водки, стакан помидорного рассола и тарелку соленых огурцов. Это было самое то, что надо.
— Ну, здравствуй, герой! — громко произнес вошедший в комнату отец.
Причем «герой» прозвучало как-то уж совсем двусмысленно. Потому Паша только и смог, что виновато улыбнуться.
Вечером должны были собраться гости, а пока младшая сестра Наташка воодушевлено, и в лицах, безжалостно рассказывала братцу о его триумфальном возвращении в родные пенаты.
Возвращение началось с того, что Паша получил «в тыкву» еще в автобусе. Во-первых, в салон они — (братец и его одноклассники) — залезли уже весьма и весьма веселые. Вовсю сыпали шутками и прибаутками, отдавили пару ног, пока пролезали к своим местам, перевернули сумку с мандаринами у бабки, что остальных пассажиров, конечно, в восторг не привело, однако же и в сильный душевный трепет тоже. Видимо, они надеялись, что юноши сядут и успокоятся. Тем более, дембель, по молчаливому неписаному уговору, имел право выпить при возвращении. А что перебрал лишку — так с кем не бывает?
Но юноши, заняв задние места, достали еще один флакон. И распили его за полчаса. Автобус же за это время успел только выбраться из города, и катил по прямой как стрела, московской трассе. Вот тут у друзей и наступили «сумерки сознания». Но если два хилых уклониста просто вырубились — как говорится — «пленка кончилась», то у Паши Веретенникова «упала планка». Его мозг требовал активных действий. Самое активное действие, о котором он не переставал мечтать все свои два солдатских года — это замутить с симпатичной девчонкой.
Девчонок в автобусе было немало. Но Пашино внимание привлекла только одна — светловолосая (явно крашенная) малолетка с аппетитной фигурой. Дембель пока выжидал — он хотел увидеть ее лицо. (Мало ли, что она со спины хорошо выглядит; а вдруг у нее морда как противогаз — что тогда делать? Сама на тебе повиснет, и не отвяжешься потом!). Крашеная посмотрела в окно, и Паша увидел правильные черты лица, приятные глаза и маленькое аппетитное ушко.
Веретенников встал, но в этот момент автобус притормозил, и дембель полетел на пол. Его падение вызвало нездоровый интерес со стороны всех пассажиров, и многие, отвернувшись от него, заулыбались.
— Пардон! — громко, на весь салон, произнес Паша, с трудом поднявшись на ноги.
Теперь уже осторожно, активно помогая себе руками, он добрался до заинтересовавшей его миловидной незнакомки.
— Разрешите представиться! — вполголоса сказал Паша, как ему казалось, обворожительно-проникновенным голосом.
На самом деле, он проскрежетал эту фразу, теряя по дороге гласные и согласные. Незнакомка выпучила на него глаза.
— Вы понравились мне с первого взгляда, — продолжил Паша свою «кадриль», — я два года мечтал о такой как ты!
Вот так легко он перешел не непринужденный стиль общения.
— Эй, ты, сержант, вали отсюда! Это моя девочка! — сказал быковатого вида парень, сидевший у окна.
Паша проявил удивительную для его состояния проницательность:
— Если бы это было твое, то ты сидел бы с краю! Охранял бы свое добро!
— Виталя! Почему он обо мне как об имуществе каком-то говорит!! — возмутилась малолетка. — Я что для вас — вещь?!
— Да потому что он — просто козел! — Быкастый явно разозлился.
— Да я кровь за вас проливал!!! — заорал на весь автобус Паша, и чуть не рванул парадку на груди.
Это была ложь. Никакую кровь ни за кого Веретенников не проливал. Ни в какой Чеченской Республике он никогда и близко не был. Он даже не служил в сотрясаемом терактами Дагестане. Но в это момент дембелю казалось, что это именно он вел жаркие бои на улицах разрушенного Грозного. Он уже забыл о малолетке. Паша опустился на колени, и положил голову на ее руки. Просто ему так захотелось.
