Ли Чайлд - Маленькие войны
— Столько, сколько потребуется. Люди должны думать наперёд, а у нас реорганизация осуществляется через задницу. Ты не будешь стоять на возвышенности, озирая окрестности, ты закопаешься глубоко-глубоко в бумаги. Потому что твоей задачей будет прикрывать нам задницу. В армии каждый должен докладывать обо всём, и если что-то пойдет не так, в конце концов, виноваты окажемся мы, потому что не доложили вовремя. Поэтому ты должен выработать очень агрессивное отношение к бумажкам. Если ты будешь колебаться, они тебя похоронят.
— Да сэр.
— Поэтому ты должен доверять своей интуиции. Ты должен нюхом чуять то, что имеет значение. Нет времени для тщательного изучения. Ты — агрессивный человек, который доверяет своей интуиции, сержант?
— Возможно, не совсем, сэр.
— Что это за лист бумаги у тебя в руках?
— Факс, сэр. История назначений полковника Кроуфорд.
— Ты уже прочитал его по пути?
— Да сэр.
— И?
— Она из отдела военного планирования. В настоящее время поддерживает связь со школой спецопераций в Форт Смите.
— И о чем это говорит?
— Я не знаю, как сформулировать…
— Своими словами, сержант.
— Она из яйцеголовых.
— Из самых умных яйцеголовых. Отдел военного планирования — особенный отдел. Обычные яйцеголовые не могут даже входить к ним. Давай рассуждать. Она застрелена, следует ли нам беспокоиться?
— Мне кажется, мы просто обязаны делать это, сэр.
— Интуиция, — сказал Ричер, — это замечательная вещь.
— Что будем делать?
— Начинай изображать плохого полицейского с ребятами в Форт Смите. Скажи им, что нам требуется больше информации и поскорее. И вообще, скажи им, что нам необходимы копии документов, всё её дело, согласно протоколу.
— Думаю, это пока еще не решено.
— Веди себя так, словно так и есть, сержант. Возьми это в привычку.
— Да сэр.
— И прикрой дверь за собой.
Когда парень сделал это, Ричер набрал номер телефона, стоявшего в Пентагоне на столе перед офисом с окном. Как и предполагалось, ответил сержант.
Ричер сказал, — Он на месте? Это его брат.
— Подождите минуту, майор, — затем крик, приглушенный ладонью на микрофоне: Джо, твой брат на второй линии. Следом щелчок, и голос Джо спросил, — Ты всё еще в Центральной Америке?
Ричер сказал, — Нет, они выдернули меня оттуда и послали в Беннинг. Какой-то парень попал в автомобильную аварию. Похоже, я оказался не в том месте и не в то время.
— И что там в Беннинге?
— Это новый отдел. Много входящих документов. Успех или провал зависит от скорости сортировки. Именно поэтому я и звоню. Мне нужна информация по одному человеку из отдела военного планирования. Целый день уйдёт на то, чтобы получить её в любом другом месте.
— И что произошло в отделе военного планирования?
— Один из них умер.
— Уточни, чем ты занимаешься там, в Беннинге?
— Моя задача — надзор за всеми уголовными расследованиями в военных округах юго-востока. Скорее всего, это будет огромная картотека.
— Кто должен был там командовать?
— Парень по имени Дэвид Ноубл. Никогда не встречался с ним. Заснул за рулем, наверное, потому что слишком стремился попасть сюда.
— Таким образом, его место досталось тебе.
— По воле случая, да.
— Кто умер из отдела военного планирования?
— Каролина Кроуфорд.
— Значит, это дело будешь расследовать ты?
— Думаю, кто-то должен был это сделать, в конце концов.
— Как она умерла?
— Была застрелена на пустынной дороге.
— Кем?
— Неизвестно.
— Она была восходящей звездой, — сказал Джо, — и собиралась пройти весь путь до генерал-лейтенанта, по крайней мере. Возможно, офис Объединенного Комитета начальников штабов.
— Чем именно она занималась?
— Существует три возможных варианта развития холодной войны. Она может перейти в настоящую войну, может остаться тем, чем есть, и Советский Союз может развалиться под тяжестью собственного веса. Очевидно, что усердный аналитик смотрит на третий вариант и спрашивает себя: "Хорошо, и что же дальше?" А дальше — локальные войны со всякими недоделанными странами, в основном на Ближнем Востоке. Каролина Кроуфорд работала по Ираку. Она рано начала, и вела действительно долгую игру. Крупную игру. Но и ставка в этой игре была огромной. Она бы разработала ближневосточную доктрину, а это самое лучшее из того, о чём может мечтать аналитик.
Ричер заметил, — Я полагаю, все это было за закрытыми дверями, и мне не нужно искать иракских убийц.
— Здравый смысл подсказывает мне, что иракцы не знали, кем она являлась. Как ты уже сказал, это было за закрытыми дверями, которых было много, и все они были плотно закрыты, а она была слишком молода, чтобы привлечь внимание.
— А какие-нибудь другие внешние враги?
— Внешние по отношению к чему?
— К Соединенным Штатам. К армии или к населению в целом.
— Ни один не приходит на ум.
— Ладно, — сказал Ричер, — Спасибо. У тебя всё хорошо?
— Что думаешь делать?
— В каком смысле?
— Кроуфорд.
— Наверное, ничем. Есть такая штука, как юрисдикция. Полиция штата заберёт себе это дело. Они открыли новый морг в Атланте и гордятся им. Это, как новый театр, который всегда получает самые лучшие пьесы.
— Да, у меня всё хорошо. У тебя есть время подъехать поужинать?
— Это около тысячи миль отсюда.
— Нет, примерно шестьсот девяносто три. Совсем рядом.
— Может быть, выберусь на уик-энд.
— Держи меня в курсе насчет Кроуфорд. Если появится что-нибудь странное, я имею в виду. Это часть моей работы.
— Обязательно, — сказал Ричер, и повесил трубку. Тут в дверь постучал сержант и вошел с принятым по факсу докладом и небольшой стопкой фотографий в руках. Он положил их аккуратно на стол и сказал, — Это получено от дежурного офицера военной полиции Форт Смита. Все, что у них есть на данный момент. Теперь мы знаем то же, что знают они.
— Ты уже ознакомился с этим?
— Да сэр.
— И?
— Здесь следы шин и отпечатки обуви. Возможно, вторым автомобилем перегородили дорогу. Исполнитель, похоже, высокий мужчина с длинным шагом и большим размером ноги. Также следует отметить тот факт, что юристы из военно-юридического управления производили осмотр места преступления вместе с военной полицией. Всего три огнестрельных ранения. Два в грудь и одно в голову.
— Хорошая работа, сержант.
Парень сказал "Спасибо" и вышел, а через минуту вошла Фрэнсис Нигли.
Нигли была размером с боксера в весе мухи, и могла легко справиться с любым, если при поединке не будет судьи. Она была одета в камуфляж с рисунком листьев, недавно постиранный и отглаженный, её темные волосы были коротко пострижены, а лицо покрыто загаром. Было ясно, что она провела зиму в теплых краях. Нигли сказала, — Я уже в курсе насчет этой мертвой яйцеголовой.
Ричер улыбнулся: Сержантский телеграф, и спросил, — Как ты?
— Недовольна. Ты сорвал мне неделю отдыха в Форт Брэгге, практически отпуск.
— И чем ты занималась?
— Меры безопасности для команды спецназа. Они не сильно этим заморачиваются. Но не скажу, что не рада увидеть тебя.
— Что ты знаешь о Форт Смите?
— Это проект яйцеголовых. Теория и практика ведения войны с помощью нерегулярных вооружённых формирований. Они называют это подразделение школой.
— Почему юристы из военно-юридического управления должны быть постоянно на базе?
— Теоретические занятия, я полагаю. Правила ведения боя, и тому подобное. Думаю, они пытаются расширить границы применения.
— Мой брат говорит, что погибшая разработала целую новую доктрину для Ближнего Востока. Она хотела, чтобы у нас имелся план B. Если не будет большой войны, вместо неё будет куча маленьких войн. Начнут, возможно, с Ирака. Она рисковала. И я думаю, что спецназ рисковал вместе с ней. Они не годятся для большой войны. Их удел — маленькие сражения. Кто-нибудь говорил об этом в Брэгге?
Нигли покачала головой, — Такого рода вещи нужно начинать со Смита. Это как в шпионаже — необходимо проникнуть в мозговой центр. Или как в политической кампании — необходимо завоевать избирателя. Вы должны занять ключевые позиции.
— Если она победит, кто проиграет?
— Никто не проиграет. Она не отвлечет ресурсы от большой войны. Просто будут дополнительные расходы. Наш президент республиканец.
— Итак, эта женщина совсем не имела врагов.
— Она была богата, — сказала Нигли, — Ты знал об этом?
Ричер ответил, — Нет.
— Люди говорят, что это деньги семьи. Она купила спортивный автомобиль, чтобы отпраздновать своё повышение.
— Какой спортивный автомобиль?
— Немецкий.
— Фольксваген?
— Не думаю.
