Сергей Москвин - Морские дьяволы
– Ты чем-то недоволен или не согласен с распределением задач?
– Ой, Стас, не начинай, – Бизяев махнул рукой. – Всем я доволен и со всем согласен. Вот только роль Старика мне, честное слово, непонятна. Или в штабе считают, что с ним наша легенда будет выглядеть более убедительно? Между прочим, это только у нас профессору обязательно должно быть за пятьдесят, а в Штатах на возраст ученых смотрят куда более демократично. Поэтому у янки молодых профессоров ничуть не меньше, чем старых. И ты, и я легко вписались бы в этот образ. И местные сплетни мы бы собрали не хуже! Как-никак владеем языком с нужным диалектом на самом высоком уровне.
Ворохов мог бы ответить Бизяеву, что капитан третьего ранга Рощин, которого Бизяев за глаза называл Стариком – четвертый из разведгруппы «морских дьяволов», прибывший в США трое суток назад с документами на имя профессора океанографического института города Саванна, по замыслу разработчиков операции, представлял вполне конкретного человека. Составленная для Рощина легенда прикрытия строилась на безусловном внешнем сходстве российского «морского дьявола» с реальным американским профессором-океанологом. Но, в соответствии с правилами конспирации, об этом знали лишь два человека: сам залегендированный исполнитель и командир разведгруппы. Поэтому в разговоре с Бизяевым Ворохов привел другой довод:
– Значительную часть жителей Дулита составляют бывшие военные моряки, после выхода в отставку поселившиеся в этом небольшом курортном городке на побережье. Как правило, эти люди наблюдательны и хорошо осведомлены о городской жизни. Но они не привыкли сплетничать и если уж пойдут на откровенность, то только с вызывающим доверие человеком. А такое доверие у бывших военных моряков способен вызвать лишь человек примерно одного с ними возраста. При всем нашем старании мы с тобой не смогли бы разговорить жителей Дулита. Это способен сделать только Илья Константинович. Поэтому он ждет нас на берегу, а мы высаживаемся туда с подлодки.
Заметив, как при последних словах сурово вспыхнули глаза Ворохова, Данил Бизяев демонстративно вскинул вверх руки:
– Ладно, Стас, не кипятись. Мог бы просто сказать, что так решило командование, и я бы все понял. Ведь приказы начальства, как известно, не обсуждаются. Но вот что мне действительно хотелось бы знать, так это для чего самому Старику понадобилась эта командировка? Он же все равно уходит на пенсию, а кап-два ему перед выходом в отставку и так присвоят. Мог бы последние месяцы и дома, на базе перекантоваться.
– Дурак ты, Данил, – беззлобно заметил Ворохов. – Да у Ильи Константиновича, можно сказать, вся жизнь прошла в подводном спецназе. На его счету сотни погружений и десятки операций по всему миру. Он знает на вкус воды всех четырех океанов. Ты думаешь, он стремится на пенсию? Как бы не так! Да если бы врачи не запретили ему глубоководные погружения, он бы ни за что не подал рапорт!
– И группой бы сейчас командовал он, а не ты, – вставил Бизяев, но Ворохов никак не отреагировал на его реплику.
– Илья Константинович настолько сроднился с нашей службой, что без нее, наверное, и жизни не представляет. Я вообще не знаю, как он сможет жить на гражданке без наших рискованных погружений, без ощущения глубины и возможности парить над бездной, без этого пьянящего чувства опасности. Да для него сейчас сознавать, что он еще не вышел в тираж, что его опыт и профессионализм еще могут пригодиться, величайшее счастье. А ты еще удивляешься, зачем Илья Константинович вызвался участвовать в этой операции.
– Что-то я раньше не замечал у Старика подобного романтизма, – с сомнением покачал головой Бизяев.
– Чтобы это заметить, надо самому отслужить столько же, сколько он, – вздохнул Ворохов. – Кстати, – Станислав прищурил один глаз и ехидно посмотрел на Данила. – Насколько мне известно, ты тоже вызвался добровольно.
– Ха! Я другое дело. Со мной, с тобой и с Мамонтенком все понятно. Ты, в случае успеха операции, наверняка получишь второй «просвет» и большую звезду на погоны. А это уже прямая дорога в замы, а затем и в командиры отряда. Мамонтенку, в его начале военной карьеры, успешная реализация стратегической операции – это именно то, что нужно для служебного и профессионального роста. Ну и мне, я надеюсь, наконец дадут собственную группу. А то, честное слово, надоело уже в замах ходить! А еще, может, орденок или даже звездочка перепадет. Вон, как Иванову, за Генуэзскую бухту. Чем мы хуже?! – говоря о себе во множественном числе, с озорным прищуром заметил Данил. – Чай, тоже не лаптем щи хлебаем!
– Опять завидуешь? – улыбнулся Ворохов.
– Завидую, – не заметив иронии в словах командира, кивнул головой Бизяев. – Нет, Борька свою Звезду заслужил, кто спорит! Обнаружить в многократно протраленной бухте на изрядно загаженном дне сохранившуюся со времен Второй мировой донную мину – тут надо быть настоящим мастером и чутье иметь острее, чем у охотничьей собаки. Только ведь Борька свою находку не обезвреживал, итальянских саперов вызвал. Да и мина-то была типовая, с заранее известным расположением взрывателей. Так что никаких сюрпризов от нее ожидать не следовало. И если откровенно, то в Галифаксе я рисковал куда больше, когда этот чертов плот обследовал. Кто мог знать заранее, что это безобидная куча мусора, когда ей были приданы все черты подвесного дрейфующего заряда. И ведь плыл этот плот не абы как, а точнехонько на теплоход президента. Я тогда два часа возле него в воде провисел, пока всю сеть из малозаметных капроновых заграждений распутал, снял проволочные растяжки и убедился, что это всего лишь притопленная за счет насыпанного внутрь песка алюминиевая бочка. А окажись в той бочке вместо песка боевой заряд и задень я по неосторожности одну из растяжек – все, амба! Пошли бы мои кишки на корм рыбам. Мне тогда начальник президентской охраны прямо сказал, что это ведь янки таким способом систему нашей охраны проверяли. Ну и что я получил за тот выход? Ироничную благодарность от командования да смешки в спину за ловлю плавающего мусора. Обидно.
– Что-то я раньше не замечал в тебе такого прагматизма, – переиначив слова Бизяева, улыбнулся Ворохов. – Ты же всегда говорил, что служишь не за чины и награды. С каких это пор ты переменился?
– С тех самых, когда Иванову выделили отдельную квартиру! – зло ответил Бизяев. – Ты думаешь, он бы получил ее, если бы не Звезда Героя?! Хрен тебе!
– У Бориса, как ты знаешь, жена и двое детей.
– А у меня вот нет ни жены, ни детей! Не обзавелся! – развел руками Данил. – Так что, я теперь не имею права жить, как человек?! А женюсь, так куда мне молодую жену вести?! В комнату в общежитии?! А вот будет у меня Звездочка, уж я себе отдельную квартирку у начальства выбью!
В доказательство решительности своих намерений Данил Бизяев демонстративно потряс в воздухе стиснутым кулаком. В этот момент открылась дверь и в каюту вошел Андрей Мамонтов:
– Товарищ капитан-лейтенант, дыхательные аппараты, гидрокостюмы и снаряжение готовы, шлюзовая камера функционирует исправно, – обращаясь к командиру группы, четко доложил он.
– Спасибо, Андрей, садись, – Ворохов указал взглядом на койку рядом с собой и, обращаясь уже к обоим своим подчиненным, добавил: – Пять минут на отдых. Затем идем к шлюзовой камере. Высадка через тридцать минут, – сверив время по своим наручным часам, закончил он.
Ворохов уже давно хотел закончить начатый Бизяевым разговор, но никак не мог сообразить, как это сделать, не обидев Данила. Перед ответственным и весьма рискованным погружением следовало максимально собраться и успокоиться, а не накручивать себе нервы никчемными беседами. Поэтому Станислав чрезвычайно обрадовался возвращению Андрея, которое позволило ему свернуть затянувшийся разговор…
Пять минут пробежали незаметно.
– Пора, – объявил своим друзьям Ворохов и, поднявшись с койки, первым вышел из каюты.
Во главе со своим командиром тройка боевых пловцов направилась к шлюзовой камере. Пока «морские дьяволы» проверяли снаряжение, к шлюзовой камере с центрального поста спустился командир подводной лодки.
– Через пять минут будем в расчетной точке, – сообщил он.
Ворохов понимающе кивнул и, обращаясь к Бизяеву и Мамонтову, скомандовал:
– Надеть гидрокомбинезоны!
«Морские дьяволы» переглянулись, Данил Бизяев глубоко вздохнул. Потом все трое принялись стаскивать с себя форму военных моряков.
Мичман и старшина из экипажа подводной лодки, обслуживающие шлюзовую камеру, не скрывая изумления глядели, как трое офицеров сначала разделись догола, а затем натянули на себя теплое белье и необычные водолазные комбинезоны, плотно облепившие их поджарые мускулистые тела. Прочее снаряжение водолазов тоже вызывало удивление. Странные акваланги, которые они надели себе на спины, были заключены в металлический корпус обтекаемой формы. В верхней его части наружу выходили два соединяющихся вместе гофрированных шланга, заканчивающихся общим загубником. Но еще более необычно выглядели водолазные маски, которые офицеры натянули поверх своих прорезиненных шлемов. Вместо смотровых стекол на масках были установлены какие-то непонятные приборы, очень похожие на фотоаппарат с выдвинутым телеобъективом.
![Андрей Васильев - Снисхождение. Том первый [СИ]](/uploads/posts/books/271277/271277.jpg)