Альберт Байкалов - Сыщик мафии
– Чего? – протянула трубка.
– Лом или топор.
– Зачем?
– Мне на крышу надо.
– Куда?!
– На кры-шу, – по складам повторил Добрый.
– Чего ты там забыл? – хмыкнул Маляр. – Карлсоны только в сказках.
– Долго объяснять…
– А если серьезно?
– У тебя в подъезде только что «чела» какого-то завалили, а я свидетель…
– Какого «чела»? – испугался Маляр.
– Возможно, на третьем этаже живет, – прикинув, где стоял Сухарь, сделал вывод Добрый.
– И ты хочешь, чтобы я помог тебе скрыться? – догадался Маляр. – Нет уж…
– Тебе что, трудно?
– Я в такие игры не играю. Кстати, зачем шел?
– Теперь уже не важно. – Добрый отключился и сунул трубку в карман. Немного поразмыслив, спустился на лестничную клетку и выглянул в окно. В этот момент к подъезду подъехала «Скорая».
«Странно, а где полиция? – подумал он и тут же сам себе ответил: – Времени прошло совсем ничего. Еще удивительно, как врачи так быстро объявились. Может, пересидеть здесь? – пришла в голову мысль, но он тут же от нее отказался. – Полиция пойдет по квартирам, найдет меня и уже точно начнет крутить. Надо сваливать до ее приезда».
Добрый быстро спустился по лестнице вниз.
– Господи, совсем молодой! – тихо причитала какая-то женщина.
– …Я его только утром видала, – всхлипнула другая.
– Кому мешал? – прохрипел мужчина.
– Совсем как в девяностые! – недовольно вставил еще кто-то.
Внизу на площадке стояли несколько женщин и мужчин. Вид у всех был перепуганно-озадаченный. Кто-то тихо скулил. При появлении Доброго все как по команде посмотрели на него.
– Здравствуйте! – зачем-то выпалил он.
– Кто это? – раздался шепот.
– Не знаю, – ответил толстый мужчина в очках и с опаской шагнул в оставленные открытыми двери квартиры.
Женщина в домашнем халате и тапках устремилась следом.
Добрый понял почему не ехал пассажирский лифт. Щелкая концевым выключателем, двери елозили взад-вперед, натыкаясь на торчащие из кабинки ноги, обутые в черные ботинки, под каблуками которых образовалась лужица талого снега. Серые брюки были задраны, оголяя волосатые икры. «Холодно поди без подштанников», – неожиданно подумал Добрый и тут же усмехнулся собственным мыслям, что тут же отразилось на его лице, не ускользнув от внимания стоявших на площадке людей. Он вмиг ощутил возникшее напряжение, словно оказался в тесной будке электроподстанции.
– Смотри, бровью не повел! – шепнул кто-то.
– Ноль эмоций, – осуждающе согласилась какая-то женщина.
На полу сидела уже немолодая женщина, которую пыталась поднять худенькая девочка-подросток:
– Извините, – буркнул Добрый, пытаясь пройти мимо, но женщина вдруг вцепилась ему в брючину:
– Держи его!
– Что? – ужаснулся он, догадавшись, что ополоумевшая от горя женщина приняла его за убийцу. – Я ни при чем…
– Помогите! – завопила она, не обращая внимания на его оправдания.
Девочка между тем сильнее прижала ее к себе, пытаясь успокоить:
– Клавдия Михайловна, тише! Это не он…
– Как не он?! – задыхалась несчастная. – Он! Он!
– Нет! – закричал Добрый.
– Клавочка, отпусти его! – На площадку выскочила женщина в спортивном костюме. – Ты же видишь, мальчик ни при чем…
– Держите его! – стонала Клава, продолжая удерживать его ногу двумя руками. – Нельзя никого выпускать…
Из одной квартиры выглянул мужчина, но, увидев Доброго, поспешил скрыться. Через пару минут дверь снова открылась, теперь мужчина выглядел воинственно. Смерив Доброго подозрительным взглядом, он слегка наклонился к женщине:
– Клавочка, полиция уже едет…
С лестницы послышался шум, и на площадке появились врачи.
– И-ии! – Женщина отпустила ногу Доброго и протянула к ним руки: – Костя! Скорее! Мой мальчик!
– Я пойду? – зачем-то спросил Добрый и шагнул к лестнице, но тут дорогу ему преградил вконец осмелевший мужчина:
– Куда? – При этом глаза его бегали из стороны в сторону, как на старомодном будильнике.
– Как куда? – Добрый посторонился, пропуская протиснувшихся к кабине врача и фельдшера. – Домой.
– Погоди, вот полиция приедет, разберется, тогда и пойдешь…
– Слышишь, ты, урод! – взорвался Добрый, хватая мужчину за отворот халата. – Еще слово, я тебя по стене размажу! Ты же, мразь, понял, что я никакого отношения к этому не имею, вот и рисуешься перед соседями.
– Руки убери! – зло прошипел мужчина, смешно вскинув подбородок.
– Был бы я причастен к убийству, ты бы носа не показал из-за дверей! – продолжал Добрый, таская мужчину из стороны в сторону. – Герой сраный!
– Тише, граждане! – шагнул на площадку рослый мужчина в полицейской форме.
Непривычно теплую осень как-то враз сменила зима. С наступлением темноты ударил легкий мороз и поднялась метель. Она завывала в кронах невидимых сосен, переметала дорогу, бросалась на редкие автомобили, и к полуночи окончательно набрала силу.
Здание стационарного поста ГИБДД, стоявших возле него машину, полицейского и водителя накрывал гигантский купол света, в котором метались, словно ища выход, миллионы ослепительно-белых крупинок снега.
– Пятилов Сергей Юрьевич, – щуря глаза, прочитал старший лейтенант и поднял взгляд на мужчину.
Нескладный, с широким лицом, в матерчатой куртке на два размера больше, Пятилов походил на деревенского работягу. А может, так оно и есть? Гаишник перевел взгляд на потрепанную «вазовскую» «пятнашку», ставшую редкостью на московских трассах. Его интересовал не внешний вид автомобиля, не его класс, возраст или недостатки, которые могли бы стать поводом остановки, а сидевшая там девушка. Даже через стекло, освещенное светом уличных фонарей, лицо ее было безупречно красивым. Трудно было угадать лишь цвет волос. Брюнетка или рыжая, но точно не блондинка, размышлял он, напрочь забыв, что на его глазах водитель этой машины совершил грубое нарушение, не уступил дорогу выезжающему на кольцо «Фольксвагену». «Валенок валенком, а смотри, какую кралю отхватил», – думал старший лейтенант, возвращая документы.
– Все? – удрученный затянувшейся паузой, спросил Пятак, пряча документы во внутренний карман куртки.
– Ты хоть понял, почему я тебя остановил? – устало спросил полицейский и сдвинул кончиком жезла край капюшона вверх, открыв на шапке кокарду.
– Виноват, – развел руками Пятак.
– Езжай! – устало махнул рукой гаишник, вновь метнув взгляд на девушку. Ему вдруг захотелось, чтобы она сейчас восхитилась его великодушием. Еще бы, коллеги полицейского на этом раздолбанном корыте и без нарушения правил дорожного движения найдут массу поводов, чтобы придраться. Однако не только девушка стала причиной его великодушия. Класс людей, которые до сих пор ездят на подобном автохламе, давно потерял свою ликвидность. Штрафовать их жалко, если, конечно, не бомбилы, а взять нечего…
– Ну что? – спросила Кэт, когда они отъехали от поста.
– Ничего, – пожал плечами Пятак и щелкнул выключателем.
В коридоре дальнего света четким негативом проступила прямая, как стрела, лента шоссе, разрезавшая сосновый лес пополам. Мягко урчал мотор. Пятак знал, что подумал полицейский о машине и о нем самом. Невдомек служивому, что это все антураж. Давно потерявший товарный вид автомобиль перед каждым выездом несколько дней проводил в недрах мастерской Мазая. Пятидесятилетний мужчина знал свое дело. После него техника не подводила и работала как часы. Мазай разбирал и осматривал каждый узел. При малейшем намеке на износ или мало-мальский дефект заменял, причем запасные части использовал только оригинальные. Он же деформировал двери и капот. Сделал с таким расчетом, чтобы вмятины с одной стороны придавали неказистый вид их транспортному средству, а с другой – не так бросались в глаза, чтобы в случае чего не стать приметами и не мешали ходовым качествам. Он ко всему подходил творчески, как Самсон, который лично провожал курьеров.
– Есть хочется, – сказала Кэт, глядя на дорогу.
– Вон Гонец стоит, – облегченно вздохнул Пятак.
Но Кэт и сама увидела нервно мигающий аварийными фонарями силуэт «БМВ» у обочины. Гонец встретил их на границе Московской области, сменив Кондрата, который следовал за ними последние шесть часов. В обязанности эскорта входило решение разного рода вопросов в дороге, будь то случайная поломка машины Пятака и Кэт, мелкая авария или, как сейчас, остановка по требованию инспектора ГАИ. На этот раз Гонец не сработал. Он должен был перед постом обойти их и чуть быстрее, чем надо, проехать мимо полицейских. Если остановят, то, естественно, дорогую иномарку. Гонец сделал все как надо, однако инспектор все же остановил Пятака, причем имея на то веские основания. Хотя и Пятак, и Кэт прекрасно знали, что основная задача эскорта другая: ехавшие за ними люди должны были следить за тем, чтобы Пятак со своей подругой вдруг не решились бежать. Конечно, в тех условиях, которые были созданы для них, такое развитие событий трудно представить, но кто его знает? Мало ли что может прийти в голову людям, которые везут в багажнике целое состояние? Пятак часто задумывался, сколько может быть денег в спортивной сумке, которую он и нести долго не сможет? На досуге даже пытался определить это экспериментальным путем. Сначала взял дома похожую сумку и, набивая ее разным барахлом, при помощи напольных весов сестры подогнал под ту массу, которую приходилось переносить. Потом взвесил на электронных весах пятитысячную купюру. Вроде все просто. Однако от той суммы, которая выходила, начинало ныть под ложечкой, и каждый раз он делал вывод, что обсчитался. Через некоторое время он снова доставал весы, клал на них то одну купюру, то сразу десять, потом тыкал толстым и непослушным пальцем в кнопки калькулятора, чесал затылок, хмурил лоб. И снова получалось очень много.
