Б. Седов - Рок
- Точно.
Шутки - шутками, а действия нам предстояли грандиозные, и, помня о том, что говорила Наташа, я был склонен считать их в большей степени игрой, чем делами. Да оно так и интереснее. А кроме того - с чего начинается «Пиковая дама»?
Правильно!
Что наша жизнь? Игра!
Вот и поиграем.
И на этот раз - с бо-ольшими козырями. Я посмотрел на Костю и спросил:
- Ты уверен, что сможешь достать приглашения?
- Считай, что они у нас в кармане.
- Точно? Не забывай, что от этого зависит очень многое. Если мы не попадем на аукцион, то столкнемся с большими трудностями. Мы, конечно, все сделаем, но это будет геморрой и ненужная суета.
- Да точно, точно, - отмахнулся Костя, - не беспокойся, тезка, все будет как надо. Если ты забыл, что работа федерального спеца - грязное дело, так я тебе напомню об этом. У нас, то есть правильнее будет сказать - у них, я-то ведь уже пять лет, как не с ними, очень многое основано на шантаже. Человек, находящийся на крюке, из страха может сделать очень многое, а главное - будет держать язык за зубами. Здесь, в Амстердаме, у меня как раз есть такой человечек. Когда-то он был простым советским гражданином, потом соблазнился красивой западной жизнью и попытался стать шпионом за заграничные шмотки и тонкую пачку долларов. В общем, история как в классическом советском фельетоне. А мы, чекисты, тут как тут. Хвать его - и к ногтю. Сажать в тюрьму - резона нет. А вот сделать из него своего агента - милое дело. И пусть он не имеет никакого влияния в этой самой Голландии, куда мы его таки выпустили, но зато теперь нам с тобой нужно два приглашения на аукцион, и, уверяю тебя, он ушами землю рыть будет, а приглашения достанет.
- Это хорошо, - согласился я, - но для гарантии скажи ему, что он получит столько денег, сколько потребуется не ему лично, а для того, чтобы достать приглашения.
- Обойдется, - пренебрежительно бросил Костя.
- Нет, не обойдется, - решительно возразил я, - один только кнут, один только страх не являются гарантией. А вот ты ему и кнут покажи, и пряник дай понюхать, и тогда мы будем застрахованы от того, что он с отчаяния начнет прятаться от нас. Ведь тогда мы окажемся в дурацком положении. Понимаешь?
- Понимаю, - вздохнул Костя. - Как скажешь, так и будет.
- Мне нравится твоя понятливость. За это можно и еще по одной.
Мы разлили пиво, и я спросил:
- А чем он тут занимается?
- Он владелец похоронной конторы. Обслуживает исключительно православных русских. А поскольку их тут, как тараканов на столе у алкаша, то работы у него хватает. В общем, не бедствует.
- Ишь ты, - я покрутил головой. - Его фамилия случайно не Безенчук? А контора не «Милости просим» называется?
- Не-ет, - засмеялся Костя, - он простой советский Семен Борисович Лившиц, а если точнее, то - Соломон Борухович. А здесь он - хер ван Леевен. И считается русским.
- Ну, это нам знакомо. Я, когда в Штатах ошивался, тоже сначала не мог понять, почему это америкосы называют русскими всех, кто приехал из бывшего Союза. И армян, и евреев, и казахов. А потом привык и перестал обращать внимание.
- И это правильно, - сказал Костя и открыл две последние бутылочки.
- Так значит, будут приглашения? - строго спросил я.
- А как же! Да ты сейчас сам все услышишь.
Костя потянулся к телефону, но добротное голландское пиво сделало его движение неточным, и он опрокинул пустую бутылку.
- А пивко-то ничего себе! - удовлетворенно заметил он, нагибаясь за укатившейся под кресло посудиной. - Хорошо цепляет.
- Ага, - подтвердил я и окинул взглядом стол. Все бутылки были пусты, от крабов не осталось и следа, так что я со спокойной совестью взял со стола миниатюрный селектор и нажал кнопку.
- Администратор слушает, - раздался из селектора приятный женский голос.
- Нужно убрать в номере.
- Сию минуту, - ответила невидимая голландская красотка и отключилась.
Прошло меньше минуты, и в дверь постучали.
- Войдите, - сказал я, и на пороге показались две крупные румяные девушки в униформе отеля. На передниках были изображены гусь и мышь, которые держали в руках, а точнее - в лапе и в крыле по кружке пива с высокой шапкой пены.
Девушки быстро осмотрели фронт работ, видимо, нацеливаясь перевернуть и пропылесосить весь номер, но я охладил их трудовой порыв, сказав:
- Нет-нет, просто уберите со стола.
На их лицах отразилось разочарование, и одна из них спросила:
- И все?
- И все, - кивнул я.
Девушки мигом убрали со стола и ушли.
Костя сидел в кресле с сигаретой в одной руке и радиотелефоном в другой. Уставившись в потолок, он шевелил губами.
- Номер забыл? - поинтересовался я.
- Вот еще, - ответил Костя, - просто я его вспоминаю.
- А если не вспомнишь?
- Исключено. Вас, простых урок, этому не учат, а мы, профессиональные шпионы, владеем приемами запоминания. Без этого - никуда. Так что сейчас… сейчас… Есть!
- Вспомнил?
- Вообще-то вспоминают то, что забыли. А я с помощью особых приемов извлекал информацию из долговременной памяти.
- Хорошо. Извлек?
- А как же!
- Ну-ну…
Костина манера разговора иногда до боли напоминала мне Наташу. Вот и сейчас, когда он проехался насчет тупых урок и ловких шпионов, я словно наяву увидел перед собой свою сумасшедшую компаньонку по смертельным прыжкам и ужимкам.
Почувствовав легкую грусть, я вздохнул и спросил:
- А скажи мне, Костя, почему это ты разговариваешь, как Наташа? Может, вы с ней, как бы это сказать, некоторое время провели вместе?
Он невесело улыбнулся и, помолчав, ответил:
- Нет, не провели, хотя когда-то я очень этого хотел. - Он помолчал и добавил: - Нас было пятеро друзей. Мы и в универе были вместе, и в училище… Ну и, понятное дело, у нас выработался свой язык, своя манера выражаться. А потом мы с Наташей ушли из ФСБ, а из тех троих, кто там остался, двое погибли, а Мишка застрелился. Так что теперь из нашей когда-то веселой и дружной компании остался только я один.
- Извини, - сказал я.
- Да ладно, о чем ты говоришь, - ответил Костя. - Ну что, звонить?
- Давай, - согласился я и тайком посмотрел на опустевший стол.
Хотелось еще пива, но нужно было хотя бы выдержать пристойную паузу.
Что я - алкаш какой-нибудь, что ли?
Костя набрал номер и приложил трубку к уху.
Потом он нажал на кнопку громкой связи, и в номере стали слышны гудки, потом раздался тихий щелчок, и мужской голос поинтересовался с еврейским акцентом:
- Вам кого?
- А мне тебя, Сеня.
- И что? Кто это?
- С тобой говорит Вениамин Апполинариевич Ментиков, - четко и раздельно произнес Костя.
Настала тишина, которую нарушало только дыхание Лившица, звучавшее в динамике телефонного аппарата.
- О Господи, - наконец сказал он уже без всякого местечкового акцента, - жили, не тужили… Что тебе нужно?
- Да ты не беспокойся, ничего особенного.
- Знаю я ваше «ничего особенного». А потом - контейнеры, микропленки и прочая херня.
- Не беспокойся. Действительно - ничего особенного. Но очень важно и очень нужно. И если ты не сделаешь этого, вот тогда начнется та самая херня, о которой ты только что сказал. И даже больше.
- Ладно. Давай, говори.
Костя посмотрел на меня и сказал:
- Через четыре дня, восьмого числа, в королевском павильоне состоится международный аукцион драгоценностей. Мне нужны два приглашения.
- И все?
- И все.
- Та-ак… Точно все?
- Точно.
- Я знаю об этом аукционе. А тебе известно, что все приглашения именные?
- Известно, - соврал Костя.
- И что я теперь должен делать? Брать наши с Софочкой приглашения и подделывать в них имена, как оценки в дневнике?
- Ого! - удивился Костя. - Видать, похоронный бизнес не так уж и плох, раз ты ходишь по таким мероприятиям?
- Ну, плох, не плох - мое дело. А вот как сделать приглашения для вас… Разве что Давид Рувимович…
- Да хоть Давид Рувимович, хоть Цодик Соломонович, хоть сам пророк Моисей, но чтобы приглашения были. Иначе - сам знаешь. У нас длинные руки.
Костя подмигнул мне, и я зажал рот, чтобы не рассмеяться и не нарушить такой щекотливый разговор.
- У них длинные руки! А у нас длинные ноги, - не растерялся питерский Лившиц. - Может, померяемся?
- Не советую, - угрожающе сказал Костя и тут же смягчил тон: - Между прочим, если для этого нужны деньги, скажи. Деньги есть.
- С этого и нужно было начинать. А то - длинные руки, длинные руки… Говори имена.
- Бабкин Константин Александрович и Берзин Виктор Сергеевич. Оба - граждане России.
Берзин - это я.
Документы на это имя Костя принес мне через два дня после того, как мы вернулись из Татарии в Питер. Он сказал, что в течение трех месяцев они будут абсолютно надежны, а потом следует поменять их на другие. Я не стал спрашивать, в чем тут дело, да и не нужно мне было вникать во все эти заморочки.
