Александр Тамоников - Ночные диверсанты
— Согласен, Пал Палыч. Они заправились, купили продукты, вряд ли останавливались где-то еще. Самое позднее — через полчаса, то есть в половине первого, они должны были быть здесь. Видимо, так и было.
— Тогда почему их обнаружили только утром? — возмутился Погодин.
— Понимаю ваше возмущение, Пал Палыч. Сам не в восторге. Одно тело лежало за машиной — проезжающие водители его не видели, второе — и вовсе в канаве. Хорошо хоть этот дедуля в шесть утра его засек… «Камри» ехала, как ни в чем не бывало. Стреляли, видимо, из-за отбойника на восточной стороне дороги. Пропустили машину и ударили из «Винтореза» по колесу. В протекторе застряла пуля 9-го калибра СП-5. Это бесшумная снайперская винтовка для подразделений спецназа. Возможно, винтовка оснащена прибором ночного видения. Били по заднему колесу, чтобы машина не ушла в занос. Специалисты осмотрели тормозной след — подстрелили ее метрах в ста отсюда. Пирогов сумел остановиться, прижался к обочине. Решил, что обычный прокол. Вышел, отправился ставить запаску. Ринер оставалась в машине. Кто-то подошел, всадил парню пулю в сердце. Гильзу от «ПМ» даже не удосужился поднять. Возможно, пистолет был оснащен глушителем. Судя по следам пороховой гари на трупе, стреляли с близкого расстояния — почти в упор. Следы крови — у заднего левого колеса, там и убили парня. Потом оттащили тело, чтобы не мозолило глаза, а у убийц было время спокойно уйти. Девушка среагировала на шум, вышла из машины, проявила проворность, когда в нее стали стрелять, — еще одна гильза и выщербленный асфальт. Она наклонялась над трупом, ощупывала его — на асфальте остался след окровавленной пятерни. Видимо, бросилась к отбойнику, упала в канаву. Но падала неловко, сломала ногу — там все в крови. Подошел убийца, выстрелил в голову…
— Но зачем? — поморщился Погодин. — Зачем убивать, если можно и так ограбить?
— А кто сказал, что их ограбили? — удивился Любавин. — Я такого не говорил. Все на месте — часы, бриллиантовые сережки в ушах Ринер, золотое колечко неплохой пробы. Сумка парня набита деньгами — порядка ста тысяч рублей, ничего не взяли. Деньги в карманах, в женской сумочке — тоже все цело. Дорогие телефоны, документы, вещи в багажнике — их сумки даже не вскрывали, не говоря уж про машину представительского класса. Просто убили и ушли.
— Ничего не понимаю, — потер лоб подполковник. — Ты же говоришь, они не связаны с криминалом.
— И тем не менее, товарищ подполковник. Не били, не глумились, не насиловали. Скажу больше — убийц было несколько, и они хорошо подготовились.
— К чему? — начал раздражаться Пал Палыч. — К ликвидации первых встречных? Такого не бывает, лейтенант. Это абсурд!
— И все же это произошло, — со вздохом резюмировал оперативник. — Готов поклясться, товарищ подполковник, убивали именно первых встречных. То есть тех, кто первым проедет по трассе после того, как они приготовились и вышли на позицию. А если и не первых встречных, то все равно незнакомых. Увидели, что едет хорошая машина, в салоне двое… Мне жаль, товарищ подполковник, данное происшествие наносит удар по вполне приличной отчетности управления за третий квартал… — участливо добавил лейтенант.
— Ладно, не издевайся, — вспыхнул Погодин. — Какие есть идеи? Что еще нарыли?
— Преступники оставили следы, но это форменное издевательство, товарищ подполковник. То ли обувь со стертыми подошвами, то ли бахилы или что-то подобное… К сожалению, у них имелась огромная фора, они спокойно сделали свое дело и ушли. Движение на трассе после полуночи практически нулевое, поэтому нам пока ничего не известно о свидетелях и очевидцах. До Покровского отсюда три версты, до Осипова — пять. Других населенных пунктов в округе нет. Но много второстепенных примыкающих к трассе дорог. Будем копать на предмет полуночного автомобильного движения… Следы исчезают вон там, — показал рукой на лесополосу Любавин. — За деревьями перед полем проходит щебеночная дорога. Ей почти не пользуются, слишком изрыта, из Покровского в Грибаново автомобилисты ездят объездным путем. Если преступники «засветились» на этой дороге, значит, у них проходимая машина с высоким клиренсом. Это пока все, товарищ подполковник. Результаты экспертиз — судебно-медицинской, баллистической — будут позднее, но не думаю, что ожидаются сюрпризы. Скоро прибудут родственники потерпевших — к этому надо как следует подготовиться. Уверен, что у профессора МГУ имеется пара-тройка связей, что может раздуть миф о нашей полной несостоятельности…
— Да мне плевать! — побагровел подполковник. — Я не могу на каждый метр трассы ставить постового в ночное время! Это дело ГИБДД, пусть они и расхлебывают! В общем, так, лейтенант, не будем рвать задницы, но и сидеть сложа руки не стоит. Сегодня 6 августа, не позднее 9-го вы должны выйти на след преступников. Работайте. Искать свидетелей, транспорт, на котором прибыли преступники, — не пешком же они пришли. Еще раз изучить следы, привлечь кинологическую службу. Проработать оружие, из которого совершено преступление, — оно могло «засветиться». Все подозрительное немедленно отрабатывать. Всех не местных, по ряду причин оказавшихся в нашем районе, — «на карандаш». Хотя, черт их знает… уже сегодня или завтра эти ублюдки могут всплыть в другом районе. Все равно работать, Любавин. Можешь докладывать в любое время. Сам-то что об этом думаешь? Что за хрень? Это может быть связано с тем?.. — многозначительно кивнул он в сторону лесополосы.
Жест, очевидно, следовало толковать в широком смысле. До границы с Луганской областью было 70 километров. В августе 2014-го мятежный Донбасс с переменным успехом отбивал атаки украинской армии, и щепки от этой «рубки леса» летели во все стороны. Ходили слухи об украинских диверсантах, орудующих на российской территории. Никто их в глаза не видел, диверсий не отмечали, но слухи росли, как на дрожжах, и порой, судя по молве и байкам из Интернета, складывалось мнение, что война давно перешагнула через украинскую границу. На самом деле было не так, на сопредельных с Украиной территориях царили мир и спокойствие.
— Не думаю, что это связано, Пал Палыч, во всяком случае, напрямую. Тут что-то другое… Предчувствия неприятные. Неспроста это. Не хочется думать, что нас поджидает, гм, ужас года, но… в общем, не по себе от случившегося.
— Ладно, Кассандра недоделанная, работай, — раздраженно отмахнулся Погодин. — Предчувствия у него, видите ли. У всех, мать его, предчувствия… И чтобы о первых результатах доложил уже сегодня вечером.
Лейтенант Любавин не зря был назначен начальником следственно-оперативной группы — взамен уволенного капитана Тютина. В числе его достоинств была не только нелюбовь к футболу. Молодой, но уже грамотный, честолюбивый, не имеющий привычки пакостить, фальсифицировать дела, мухлевать с уликами. Допросы с пристрастием он тоже не любил, старался избегать подобного рода следственных действий. Он еще не разочаровался в отечественной правоохранительной системе, сохранял помимо амбиций какие-то иллюзии, и начальство по мере сил старалось их лелеять, чтобы не лишиться толкового работника. Впрочем, трудоголиком он не был, мог выпить с друзьями, любил поспать. Но не сегодня. Ближайшие сутки выдались муторными. Двойное убийство на трассе выглядело абсолютно немотивированным, и это обескураживало, поскольку отвергало основной отправной пункт, на котором держится любое следствие: КОМУ ВЫГОДНО? Оперативники копали весь день, сбивались с ног. Их было только пятеро на весь район, и не сказать, что большинство из них обладало колоссальным опытом. Снова ползали по следам, выискивали забытые преступниками вещи, окурки. Такое впечатление, что они столкнулись с опытным и бывалым противником. Эти люди либо не курили, либо унесли окурки с собой. А ведь они обязаны были сидеть в засаде, координировать действия!
Прибыл кинолог с собакой — овчарка неуверенно довела сыщиков до щебеночной дороги, села и пристыженно потупилась. Отпечатков пальцев на месте преступления не осталось. Разработка оружия ничего не дала — не проходили по базам подобные «ПМ» и снайперские «Винторезы». Ни свидетелей, ни очевидцев. Складывалось впечатление, что работали призраки.
Поставили «в ружье» всех проституток, работающих на трассе, у заправок и торговых центров. Путаны охотно делились информацией — никому не хотелось обрести «запрет на профессию». Информации было море — о хамах-клиентах, о бесконечном потоке россиян, проезжающих по трассе, о конкретно криминальных элементах, концентрация которых на юге гораздо выше, чем на севере. Девицы жаловались на тяготы работы, на обманы, издевательства, избиения. Опера выслушивали их с тоской, а потом ругались на перекурах — полная лажа! Если преступники серьезные (а это так) и стараются избегать рекламы, то при чем здесь путаны?
