Модератор реальности - Абакумов Игорь

Оплавленная базальтовая крошка, обильно разбавленная пепельно-серой пылью, стекала из-под семенящих ног удивленными ручейками по крутому откосу к центру огромного кратера. Где-то там, внизу крыса чуяла теплую пульсирующую жизнь, рвущуюся наружу, к воздуху.

Охотница резко остановилась и замерла в напряженной позе. Через землю ей передалась слабая вибрация, и в нескольких метрах впереди грунт неожиданно просел, образовав небольшую воронку. Спустя мгновение по краям этой воронки зашарили выросшие из земли руки, покрытые пропитанной кровью пылью. Крыса вздрогнула, встретившись взглядом с красным глазом поднявшейся над поверхностью окровавленной головы.

Игра «в гляделки» между животным и выползающим на поверхность существом длилась несколько долгих секунд и закончилась поражением крысы. Она взвизгнула, суетливо подскочила и, развернувшись в воздухе, пустилась наутек вверх по откосу. Кусок еды оказался ей не по зубам.

Выбравшись из ямы, человек медленно побрел вслед за крысой. Крупный грызун был, по-видимому, единственным существом в этом мертвом мире, способным удивиться странному виду человека. Если, конечно, крыса умела удивляться.

У человека не было кожи.

С трудом переставляя ноги, он упорно шел к краю кратера, оставляя за собой мокрые красные следы. Стекающая с обнаженных мышц кровь постепенно смывала с тела человека пепельную пыль, прилипшие мелкие камушки и застывала тонкой, медленно тускнеющей и огрубевающей пленкой.

Выбравшись на ровную поверхность, он остановился, разлепил второй глаз, бывший до этого закрытым коркой запекшейся крови, и оглянулся.

— Так вот, где вы прятались, — пробормотал человек, обозрев остатки авиабазы. — Неплохо. Молодцы…

Он улегся прямо в пыль, даже не позаботившись о расчистке ложа от мелких камней, и застыл. Если бы крыса не отступила столь стремительно, она могла бы попытаться удивиться еще раз. Лежащий на мертвой земле человек буквально на глазах начал обрастать поначалу розовой и полупрозрачной, но быстро принимающей естественный цвет и текстуру кожей.

За этим необычным процессом наблюдало только висящее в небе солнце.

Неожиданно человек резко сел и уставился неподвижным взглядом в какую-то точку на горизонте.

— Да, хозяин, — проговорил он в пустоту. — Восемь, тридцать шесть, одиннадцатое мая.

Человек сосредоточенно слушал окружающую мертвую тишину.

— Нет. Небольшая поломка. Восстанавливаюсь.

В его руке появился, казалось, прямо из воздуха белоснежный платок, которым человек протер абсолютно лысый череп.

— Думаю, мне не придется долго его искать. Предполагаю, что он уже в Ленинграде. Да, — он посмотрел на солнце, — к моменту вероятной встречи я успею.

Человек встал и закрыл глаза. Слабый порыв ветра пошевелил на его голове появившиеся короткие волосы, окружившие высокий лоб, плавно переходящий в лысину.

— Хорошо… Хорошо, хозяин.

Голый человек скептически осмотрел себя от груди до ступней, ухмыльнулся и размазанной тенью шагнул в возникший из ниоткуда радужный вихрь.

Поднятая вихрем пыль осела уже в пустом мире.

20.01. Пятница 23 апреля 2010 г. Санкт-Петербургский Государственный Политехнический Университет. Факультет технической кибернетики. Кафедра автоматики и вычислительной техники.

Вячеслав чуть задержался у двери кабинета и взглянул на часы. До времени, назначенного студенту, оставалось еще полчаса. Долгих полчаса.

Он уже решил, что эта встреча с Сергеем будет последней. Не вообще, а последней по такому поводу. Коли уж человек вплотную подобрался к работе над диссертацией, то пора бы уже снять детсадовские штанишки. И подойти к столь важному в жизни мероприятию со всей возможной серьезностью. Все эти потуги с виртуальной реальностью, нейро-программированием и прочей ерундой хороши только как учебные упражнения. Задачка для третьего класса, но никак не для выпускного экзамена. И если студент этого не понимает, то так ему и быть студентом вечным. Тут уж Вячеслав Соломонович помочь ему не в силах.

Слава, чуть поморщившись, слегка потер живот. Некстати разболелся желудок, усталость зовет домой, еще полчаса ожидания — все это вместе было далеко не в пользу студента.

Кротков резко открыл возмущенно заскрипевшую дверь. Тихонько притворил ее и открыл снова, уже медленно. Скрип не понравился, Слава сокрушенно качнул головой и выглянул в коридор.

— Что ж домой-то не идете, Вячеслав Соломоныч?

Кротков оглянулся на голос. Пожилая уборщица застыла с тряпкой в руках возле окна и вопросительно смотрела на Славу поверх старых очков с обмотанной пластырем дужкой.

— Студента одного жду, Нин-Ванна, — Вячеслав снова потер рукой солнечное сплетение и оглядел чисто вымытый пол коридора. — А вы-то чего домой не идете? Окна, вроде бы, мыли недавно…

— Та воробьи, Вячеслав Соломоныч, — уборщица вернулась к прерванному занятию по остервенелому надраиванию подоконника. — Чи сами залетели, чи приволок кто из студиков… Все загадили, паразиты…

Слава улыбнулся ворчанию уборщицы и тут же поморщился от очередного болезненного спазма.

— Нин-Ванна, у вас от желудка ничего нету?

Нина Ивановна с удовольствием бросила тряпку в ведро, развернулась всем корпусом и вытерла руки о халат.

— Съели чего не то, Вячеслав Соломоныч? — Слава неопределенно кивнул. — Это да, это сейчас продукты такие. Не то, что раньше. Вот помню… Ах, ну да.

Уборщица принялась суетливо рыться в оттопыренных карманах халата.

— А но-шпа у меня есть. Самые… Да где ж они?… А! Вот, — Нина Ивановна выудила, наконец, из кармана пластиковый флакончик. — Я их завсегда от мигрени пью. И от желудка тоже. Оченно помогают.

Она высыпала Славе на ладонь несколько маленьких желтых таблеток.

— Выпейте. Штучки четыре-пять. Как рукой снимет.

Вячеслав с сомнением посмотрел на таблетки и пожал плечами.

— Спасибо, Нин-Ванна.

— Выпей, выпей, — уборщица уже снова схватила тряпку и с яростью набросилась на подоконник.

Кротков вернулся в кабинет и сел за стол. Бросил взгляд на часы, несколько секунд задумчиво посмотрел на таблетки и закинул их в рот. Проглотил, не запивая.

08.34 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, военная база ВС СССР «Пулково».

— Николаич, глянь-ка. Кто бы это мог быть? — капитан, помощник дежурного руководителя полетов, стоя у громадного, наклоненного вниз стекла «вышки», не донес до рта заменяющий ему завтрак бутерброд и указал вниз.

Николаич помассировал отяжелевшие веки, потер затекшее под прижатым портупеей подполковничьим погоном плечо и тяжело поднялся, опершись на пульт.

— Что там еще?…

— Шишка какая-то… — капитан суетливо завернул остатки бутерброда в кусок промасленной бумаги и засунул сверток в полевую сумку. — Ой, чую, не к добру…

Прямо под аквариумом вышки, скрипя тормозами, разворачивался кортеж из двух военных вездеходов, втиснувших между собой удлиненный бронированный ЗиМ-56. Следом подтягивался тяжелый бронетранспортер, а от штаба на всех парах неслись джипы с флажками комдива и начштаба дивизии.

Разглядев на погонах вышедшего из представительского седана человека полковничьи погоны с фиолетовыми просветами, Николаич подпрыгнул и заозирался в поисках фуражки.

— Ах, ты ж… Все по местам! — он нашел, наконец, фуражку и одернул форму. — МГБ пожаловали… Всем тянуться в струнку и молчать!

Дежурная смена среагировала молниеносно, убрав все неположенное и заняв штатные места. Николаич облюбовал позицию напротив входной двери.

— Блин, знать бы еще, кто и в чем прокололся…

Ввалившийся в «аквариум» грузный полковник предупреждающе поднял руку, остановив готовый сорваться с губ Николаича доклад. Следом за полковником просочилась его свита, мгновенно сдвинув цветовую гамму помещения в фиолетовую часть спектра.

— Так, подполковник. Первое — боевая тревога по базе. Второе — дежурное звено в готовность один. Третье — комдива и начштаба сюда. Выполнять!