Михаил Нестеров - Спецкоманда №97
Капитан посмотрел на часы — довольно дорогой подарок родителей. Они показывали время, дни недели. Кроме того, под откидывающимся корпусом часового механизма находился компас.
— Седьмое, — ответил Олег.
— Неделя нового месяца прошла. А к концу августа нам приказано окончательно сформировать экипаж. Выбор мы сделали — это седьмой Климова. Да и выбора как такового в этот раз у нас нет. Не с нуля, конечно, начинаем, но с единицы. Хочешь, поговорим откровенно? — Кавторанг прошелся по кабинету и остановился за своим столом. — В «Аннушке», где ты чаще всего проводишь занятия, рядом с наглядными пособиями висят два плаката. Помнишь их содержание? «Победы окрыляют, поражения учат» и «Думать, но не медлить, сомневаться, но не останавливаться». Никогда не помышляли снять их?
— Я не понимаю вас, Артур Викторович. Зачем мне их снимать?
— Сейчас объясню. — Всегда аккуратный начальник базы поставил пустой стакан на поднос. — Они противоречат твоим «заповедям». Будь моя воля, я бы отказался от штатной единицы психолога. С другой же стороны, мне не хочется потерять такого толкового офицера. Я прагматик, Олег. — Артур Паникян без перехода задал вопрос: — Тебе нравится классическая музыка?
Капитан пожал плечами:
— Ну, нравится.
— "Допустим, нравится" — это ты хотел сказать. Ну да ладно. Так вот, в классическом искусстве новаторства нет и никогда не было. На выходе мне нужен спецназ в классическом, музейном, если хочешь, виде. Лучшие образцы выставляются где?... Правильно — в музее. Как минорно это бы ни прозвучало, в подготовке спецназа не должно быть высших или низших приоритетов. Строго золотая середина. А твои «новаторские» дисциплины выбивают экипажи из золотой колеи. Как и раньше, психолог должен действовать на манер особиста, понимаешь? Он есть, но его никто не замечает. А он мотает на ус, строчит в свой блокнотик. Потом свои замечания передает инструкторам. Сейчас же твои дисциплины развернуты в небывалом масштабе. Это пагубно действует на курсантов, они видят перед собой не преподавателя, а няньку, которая говорит: туда нельзя, сюда нельзя, там жестко, тут колко. И они подсознательно тянутся к тебе, ищут защиты. Ты для них — добрый, вежливый, обращаешься исключительно на «вы». Твои дисциплины пожирают остальные. Представь себе дракона о трех головах. Одна наела морду, а остальные захиревшие. Добро на говно. Мое выступление перед курсантами было коротким, заметил? Заметил, я спрашиваю?
— Да, Артур Викторович.
— А ты заметил, что всю твою программу я уложил в несколько предложений? Всего пачка дрожжей, а какие всходы...
— О всходах говорить рано, товарищ капитан второго...
— Я еще не закончил, — перебил Паникян подчиненного. — Я поддержал твое предложение о привлечении к учебной задаче медиков. Как и ожидал, результат оказался для обывателя, как конец в криминальном чтиве. Спецназовцам же был нанесен урон, — акцентировал кавторанг. — Ты пытаешься научить их отбросить сомнения, но в то же время сеешь сомнения в их душах. Они сопли раздували, а не боевую задачу выполняли. У спецназовца должны быть сопли, — Паникян демонстративно сжал пальцы в кулак, — но только кровавые. Сколько раз командир «семерки» выходил на связь с центром?... Задолбал — по-русски. Крутил головой, выискивая няньку. Слава богу, мы не американцы, у них там на каждого рядового по два психолога. Они же беспомощны, не в состоянии без сторонней помощи справиться со стрессом: ой, у меня волнение в груди; ой, лягу на реабилитацию. Ты на минуту представь янки в чеченских горах. Не спецов как таковых, а обозы с продовольствием, тянущиеся за ними, и чтобы ни одно блюдо не повторялось в течение месяца. Своих коллег представь, ну? Аутотренинг в горах? Да они и недели не продержатся: сдохнут от однообразия пищи и колик в груди. Так вот, я не хочу, чтобы наш спецназ походил на американский.
Сейчас я выскажусь более точно. Мы не даем нашим будущим спецам учиться на собственных ошибках. Всю работу они делают в перчатках. Мы готовим отличников, «белых воротничков», а нам нужны «черные береты». Бот и вся правда о твоей профессии. Я не считаю себя ее поклонником. Однако вынужденно поддержал тебя перед экипажем. Не в моих правилах бросать начатое, переучивать. Процесс воспитания нельзя повернуть вспять, вернуться и что-то переделать. В заключение хочу сказать следующее: мухи отдельно, котлеты отдельно... Есть специальные подразделения, институты, которые занимаются проблемами «психологических войн». Флаг им в руки. Я не знаю, какой умник в Минобороны популяризовал профессию психолога в войсках, но он крепко ошибся. Вопросы?
— После ваших заявлений, Артур Викторович, я не смогу завершить курс. Пошлите вместо меня Юрмина или Офитова. Я же...
— Завершай начатое. У меня нет лишних рук на базе.
— Старший лейтенант Беглов, — не сдавался Колчин. Он стоял перед начальником курса с пылающими щеками и сжатыми в кулак пальцами. Как нашкодивший ученик перед завучем. Горько жалел о том, что пришел к начальнику курса. С другой стороны, выяснил для себя «всю правду о себе и своей профессии».
— Беглов не пойдет, — ответил Паникян.
— Прикажите ему.
— Фактически не имею права. У нас с ним джентльменские соглашения: я нахожу ему замену, а он проваливает к чертовой матери.
— Это вы нашли ему замену?
— Тульчинского?
— Да.
Паникян еле заметно покивал:
— Можно и так сказать. Я нашел.
В обращении Паникяна Олег уловил издевку:
— Можете идти, капитан Колчин.
Олег вышел из штаба «униженный и оскорбленный». Было обидно за себя, за свою профессию, оплеванную начальником курса. Выходит, весь тяжкий труд псу под хвост? Ничего, успокаивал себя Олег, это лишь частное мнение, субъективные выкладки. Если развернуть и без того развернутое выступление начальника военно-морской базы, то место психолога — в санчасти, по соседству с кабинетом врача. "Семейный подряд! — выругался Олег. — Прав, прав Володя Тульчинский: «К чертовой матери!!!»
Почувствовал себя никчемным человеком. И словно оправдался: «Но разве я не помог хотя бы одному человеку?» И горько усмехнулся: «Помог. На бытовом уровне». И эти размышления Колчина укладывались в резкую фразу начбазы: «Мухи отдельно, котлеты отдельно».
У Колчина было много положительных качеств. Одно из них — быстро отходить, забывать обиды, точнее, не обращать на них внимания. Люди частенько не задумываются над своими словами, поддаются эмоциям, сиюминутному порыву. Это как головная боль: когда не обращаешь на нее внимания, она, надув губы, уходит.
Однако правды в словах Паникяна было предостаточно. И над этим стоило подумать. Не на досуге — досуга как такового нет, — а в полевом лагере.
Олег зашел в санчасть и позвонил в гостиницу. Попросил к телефону Арутюнова, чтобы предупредить журналиста о том, что их встреча откладывается минимум на неделю. Будет ли он ждать — этой сейчас Олега не интересовало. Его дело, ставшее как бы личным, также отодвинулось в сроках.
Ответ администратора обескуражил, а с другой стороны, принес облегчение: журналист «выписался» вчера вечером.
* * *«Вот это уже серьезно», — думал Серьга, принимая от мичмана Юрмина снайперскую винтовку. Не «винторез», который еще называют снайперским комплексом (оружие — специальный патрон «СП-5» «снайперский») и который предназначен для бесшумной и беспламенной стрельбы на дальность до 400 метров. Сейчас Василий Серегин держал в руках «настоящую» снайперскую винтовку, которыми вооружены «ашники» и «вэшники» (группа антитеррора «Альфа» и «Вымпел»): английскую «L96» модели «AWS» — Arctic Warfare Suppressed под патрон 7,62 НАТО.
— Ты держишь в руках не уникальную, конечно, но одну из лучших в мире снайперских винтовок, — просветил курсанта инструктор. — Ее конструкция позволяет использовать винтовку при температуре до минус сорока градусов. Оборудована глушителем, дозвуковыми боеприпасами и прицелом переменной — от трех до двенадцати, — уточнил он, — кратности. Точность «авээски» такова, что на дистанции больше полукилометра серия из пяти выстрелов укладывается в круг менее пятидесяти миллиметров в диаметре — спичечный коробок! Гарантированная эффективная дальность — восемьсот метров, чуешь?
— Тяжелая! — широко улыбнулся Серьга, еще не веря своему «счастью». Как не предполагал, что в центре спецподготовки имеются такие образцы стоимостью под десятку «зелени». Он довольно точно определил, что «авээска» вместе с сошками, оптикой и патронами вытягивает за семь кило. — Мне теперь ординарец положен, — пошутил он.
— Оруженосец, — поправил его инструктор, сдерживая улыбку. — На Санчо Панса можешь не надеяться.
— Не боитесь, что я сбегу с ней?
— Из тренировочного лагеря?... Вот я боюсь, что ты первым начнешь помощь запрашивать. В лагере есть несколько хороших мест для тренировки... — продолжал Юрмин.
