Клайв Касслер - Золото инков
Прекрасно зная, что они были украдены из Национального антропологического музея в Севилье семьдесят шесть лет назад, Руммель, не колеблясь, выложил за них миллион двести тысяч долларов наличными, когда подпольный синдикат, специализирующийся на краже особо ценных предметов искусства, предложил ему купить их. Как к ним попали доспехи, Руммелъ не знал и не хотел знать.
Аккуратно потушив за собой свет, он вернулся в фойе и, позволив себе выпить небольшую рюмку коньяка, направился в спальню.
* * *Из здания, расположенного на другой стороне улицы, агент Таможенной службы США Дэвид Гаскилл в мощный бинокль наблюдал за приготовлениями ко сну старого коллекционера. Другой на его месте после почти недельного безрезультатного наблюдения, возможно, оставил бы это неблагодарное занятие, но только не Гаскилл.
Прослужив восемнадцать лет на таможне, Гаскилл напоминал скорее тренера футбольной команды, чем специального правительственного агента. Этот имидж, некогда придуманный им самим, немало способствовал его долгой и удачной профессиональной карьере. Недаром в течение нескольких лет до прихода на таможню он с успехом играл за команду Калифорнийского университета.
Гаскилл долго и упорно работал над своей дикцией, стараясь искоренить калифорнийский акцент, и теперь его нередко принимали за выходца с Багамских островов, приехавшего искать счастья в Штаты.
Он заинтересовался древним искусством еще в начальной школе во время экскурсии на Юкатан, на которой он случайно оказался. Впоследствии, когда он уже начал работать на таможне, детское увлечение обрело вполне профессиональную основу. С тех пор он провел несколько дюжин удачных расследований, имевших непосредственное отношение к незаконной торговле произведениями искусства. Над одним из таких дел он и работал в тот момент, когда у чикагской полиции появились первые подозрения в отношении Руммеля. Женщина, приходившая раз в неделю убирать пентхауз, обнаружила на полу фойе фотографию человеческой фигуры, облаченной в золотые доспехи. Думая, что речь идет об убийстве, она поставила в известность о своей находке городские власти, а те, в свою очередь, привлекли к работе экспертов. Когда стало понятно, что речь идет о бесценном сокровище, похищенном много лет назад из Национального музея Испании, полиция заинтересовалась этим делом всерьез и руководство таможни вспомнило о Гаскилле.
Имя Руммеля давно фигурировало в списке лиц, не гнушавшихся обходить закон, когда речь шла о пополнении своих коллекций. Гаскиллу предстояло подтвердить или опровергнуть эти подозрения.
Он взял на себя наблюдение за квартирой Руммеля, поручив своему помощнику следить за его передвижениями по городу.
Наблюдение велось уже шесть дней, но ничего, стоящего внимания, обнаружить не удалось. Руммель никогда не нарушал свой размеренный уклад жизни. Покинув контору в нижней части Мичиган-авеню, где он работал ровно четыре часа над отчетами о своих вложениях, он шел в ближайшее кафе, где неизменно заказывал салат и бобовый суп. Остальную часть дня он тратил на посещения антикварных магазинов и различных выставок. Затем обедал в тихом немецком ресторане, после чего шел в театр или кино. Возвращался домой около половины восьмого. И так изо дня в день.
– Неужели ему никогда не надоест пить каждый день эту гадость в постели, – пробормотал специальный агент Уинфред Поттл, напарник и помощник Гаскилла. – С его-то деньгами я нашел бы чем заняться.
Гаскилл оторвался от бинокля и неодобрительно посмотрел на коллегу.
В отличие от массивного, грубоватого Гаскилла, одетого в джинсы и фирменную куртку с эмблемой Калифорнийского университета, Поттл был худощавым рыжеволосым мужчиной в элегантной тройке, пользовавшимся большим успехом у женщин.
– Мне страшно подумать, чем бы вы занялись, окажись на его месте.
Поттл пропустил мимо ушей замечание коллеги.
– Во всяком случае, если бы я вложил бешеные деньги в украденные сокровища индейцев, весьма сомневаюсь, чтобы я сумел надежно спрятать их.
– Ему просто необходимо спрятать их, – убежденно произнес Гаскилл и замолчал на половине фразы, словно проглотил язык. – Простите, ваш извращенный ум подал мне неплохую идею.
– Неужели? – откликнулся Поттл, не скрывая иронии.
– Сколько в пентхаузе помещений, не имеющих окон? Я имею в виду те, за которыми мы не можем наблюдать?
Поттл опустил глаза к ковру и раздумывал минуты две.
– В соответствии с планом, который у нас имеется, две ванные комнаты, буфетная, кладовая, небольшой холл между двумя спальнями и чулан.
– И все же, мы упустили одно важное обстоятельство.
– Мы ничего не могли упустить. Руммель редко снисходит до того, чтобы задернуть шторы. Мы наблюдаем девяносто процентов всех его передвижений по квартире с того мгновения, как он выходит из лифта.
– Верно, но где он проводит тридцать или сорок минут с того момента, когда выходит из вестибюля и входит в лифт, и до его появления в гостиной? Определенно не в фойе.
– Может быть, сидит в сортире.
– Вряд ли это требует так много времени.
Гаскилл подошел к столу и несколько минут изучал план двадцатого этажа, представленный им хозяевами здания. Изучал он его по меньшей мере в пятнадцатый раз.
– Коллекция должна быть внутри этого здания, – произнес он уверенно.
– Мы проверили все квартиры от первого до последнего этажа, – возразил Поттл. – Все они в настоящее время заняты.
– Что ты знаешь о хозяевах квартиры, расположенной непосредственно под апартаментами Руммеля? Поттл заглянул в распечатку компьютера:
– Сидней Каммер и его жена Канди. Каммер один из тех ловких адвокатов, которые помогают своим клиентам избавиться от уплаты налогов.
Гаскилл с иронией посмотрел на напарника:
– Ты хотя бы раз видел эту сладкую парочку?
Поттл бегло просмотрел отчет о передвижениях обитателей здания за период наблюдения.
– Нет, но это ни о чем не говорит. Они могут быть где угодно, например, в отпуске.
– Держу пари, что, когда мы проверим их как следует, выяснится, что они спокойно живут где-нибудь в модном пригороде и думать забыли о своей квартире.
Голос еще одного агента – Беверли Свейн прозвучал в микрофоне портативного радио.
– Большой фургон только что припарковался у задней части здания.
– Вы находитесь на посту у входа в здание или патрулируете его холл? – спросил Гаскилл.
– Все еще в вестибюле, охраняю свои пост, – бойко ответила Свейн.
Ловкая хорошенькая блондинка, она была несколько лет одним из лучших секретных агентов Гаскилла, а в настоящее время единственной из его людей, находившейся внутри здания.
– Если вы намекаете на то, что я преступно пренебрегаю своими служебными обязанностями и в мыслях уже нахожусь в самолете, летящем на Таити, то вы правы только отчасти, – нахально огрызнулась она.
– Лучше сбереги свои деньги и поезжай во Флориду, – вмешался в разговор Поттл. – Что такое Таити, в конце концов? Пальмы, экзотические пляжи, и только.
– Отправляйся на цокольный этаж и выясни у шоферов, какого черта им здесь надо в такой поздний час.
– Уже бегу, – ответила Свейн, с трудом подавляя зевоту.
– Надеюсь, ей на пути не попадется какой-нибудь монстр, – сочувственно вздохнул Поттл.
– Какой еще монстр? – переспросил Гаскилл, удивленно поднимая брови.
– Разве вы не смотрите фильмы ужасов? – притворно удивился Поттл. – Представляете: женщина одна в доме и вдруг слышит странный шум в погребе. Естественно, она идет посмотреть, в чем дело, не позаботившись даже включить свет или прихватить кухонный нож для самообороны.
– Типичная голливудская муть, – усмехнулся Гаскилл, пожимая плечами. – Цоколь освещен не хуже бульвара в Лас-Вегасе.
– Кроме того, у Бев всегда при себе добрый старый кольт. Не позавидую тому монстру, который решится встать у нее на дороге.
Гаскилл воспользовался несколькими минутами передышки, чтобы подкрепить силы дюжиной бисквитов, которые он запил бутылкой холодного молока. Едва он успел закончить свой поздний ужин, как в эфире снова раздался голос Свейн:
– Грузчики разгружают мебель для квартиры на девятнадцатом этаже. Они согласились поработать сверхурочно, поскольку им обещали хорошо заплатить. Им неизвестно, ради чего такая спешка, но вполне возможно, что это был один из тех заказов, которые поступают в последнюю минуту.
– А может, они переправляют очередную партию контрабанды в апартаменты Руммеля?
– Маловероятно. Они были настолько любезны, что открыли двери фургона специально для меня. Он действительно заполнен мебелью, хуже которой мне еще не приходилось видеть.
