Максим Шахов - Инцидент в Ле Бурже
— А тебе не кажется, что сейчас мы немного того?.. — осторожно спросил Ликостратов. — Как бы он опять не принял наш рассказ за пьяные бредни…
— С него станется, — подумав, пробурчал Алексей. — Я даже не могу объяснить, у кого взял эту вырезку! Вот проклятые условности! Ну, и что делать? Время-то идет!
— Смотри сам, — развел руками Ликостратов. — В конце концов, ты эту кашу заварил, наверное, тебе и расхлебывать. Поступай, как считаешь нужным. Но помни, что я всегда рядом. Вдвоем мы распутаем эту канитель. Мои дедуктивные способности меня еще ни разу не подводили.
Выпитый коньяк все-таки оказал свое благотворное действие — Ликостратов расслабился, пришел в хорошее настроение, и недавние приключения, стоившие ему изрядной нервотрепки, уже начинали казаться далекими и даже забавными. Тем более что вел он себя на редкость мужественно и был проницателен как никогда. Решимость Данилова продолжать поиски воодушевляла его. Он не собирался выходить из игры, потому что не хотел оставаться без награды, которая наверняка ждала их в случае удачи. Даже если все ограничится моральным поощрением, это будет здорово. Ведь дело получится громкое, и их имена прогремят на всю Европу.
Данилов очень бы удивился, если бы смог прочитать мысли фотографа, но, к счастью, это невозможно. Поддержка друга была ему кстати, особенно теперь, когда легионеры посчитали свою миссию выполненной. Обижаться на них было бессмысленно и не слишком честно. Все-таки они навели шороху в стане противника, частично проредили личный состав, заставили остановиться, и в результате Алексей получил некоторую передышку. Правда, при этом он вполне мог угодить в парижскую тюрьму со всеми вытекающими отсюда последствиями, но раз обошлось, то и нечего об этом вспоминать.
Данилов нашел визитную карточку Молчанова и набрал телефонный номер. За окном уже смеркалось, и он не слишком надеялся, что Молчанов посчитает нужным выслушать его новые подозрения. Скорее всего, захочет отложить все до утра, как обычно. Но на этот раз он заставит этого надутого индюка вникнуть в суть проблемы. Тянуть дальше некуда, иначе он лично пойдет к руководителю делегации. Наверное, так и нужно было сделать с самого начала. Всегда следует начинать с начальников.
К удивлению Данилова, Молчанов выслушал его неожиданно благосклонно.
— Вы говорите, что у вас имеются подозрения на человека из команды авиамехаников? — переспросил он. — Вел себя подозрительно? Есть еще кое-какие соображения? Ну что же, давайте встретимся и все обговорим. Только прошу вас некоторое время подождать. Прямо сейчас я не могу. Примерно через час пришлю за вами машину. Друга тоже забирайте с собой. Вы ведь говорите, что это он вышел на механика? Вот и отлично. Вместе все и обсудим. Ждите моего звонка.
Деловой тон Молчанова обнадеживал. Да и в самом деле, сколько можно обхаживать этих зазнаек, пока донесешь до них простую мысль, что положение крайне серьезное? Конечно, в чем-то и они с Ликостратовым виноваты, но их вина невольная, вызванная внешними обстоятельствами. Лица, отвечающие за безопасность техники и команды, все равно были обязаны к ним прислушаться. Ну да лучше поздно, чем никогда.
— Нужно привести себя в порядок! — объявил он Ликостратову. — Коньяк побоку! Советую побриться и побрызгаться хорошим парфюмом. Мы должны преподнести себя в наилучшем виде. Пора кончать с этой канителью.
Ликостратов посмотрел на недопитую бутылку с некоторым сожалением, но признал слова Данилова справедливыми. Он ушел к себе в номер, чтобы принять душ и побриться. Данилов занялся тем же самым. Он торопился, но звонка от Молчанова все не поступало. Постепенно Данилов снова начал нервничать. На улице совсем стемнело. Явился Ликостратов, гладко выбритый, благоухающий дорогой туалетной водой. При электрическом освещении синяки и ссадины на его лице были почти незаметны. Нервозность Данилова моментально передалась и ему.
— Так какого черта? Этот тип забыл про нас, что ли? Или решил таким изящным образом кинуть? Эх, с каким удовольствием я бы ему врезал!
— Ты стал чересчур агрессивен, — покачал головой Данилов. — Общение с парижским дном сказывается?
— С кем поведешься, — хмыкнул Ликостратов. — Я уверен, нам нужно действовать жестко, без компромиссов!
— Да уж куда жестче! — покачал головой Данилов, вспоминая кутерьму в кафе Жана. — Я вот мечтаю о той минуте, когда мне вообще не нужно будет действовать…
Он осмотрел пистолет, доставшийся ему от Леотара, и сунул его за пояс, под пиджак.
— Откуда это у тебя?! — округлил глаза Ликостратов.
— Оттуда же, откуда и газета, — буркнул Данилов. — Без комментариев.
Константин, однако, не собирался сдаваться и был намерен приступить к расспросам, но тут наконец позвонил Молчанов. Он был немногословен и предложил журналистам выйти к нему на улицу.
— Я буду в сером «Шевроле». Садитесь сразу в машину, нам лишнее внимание ни к чему, я полагаю. Постарайтесь без эксцессов. И поскорее.
Данилов сунул телефон в карман, кивнул Ликостратову:
— Пошли! — и пробормотал себе под нос: — «Постарайтесь без эксцессов!» О чем это он? Нет, в самом деле, что он имеет в виду?
Эта нехитрая фраза вызвала в душе Данилова какой-то странный дискомфорт. Было в ней что-то тревожащее, какой-то двойственный смысл, который, казалось, вот-вот должен был проявиться, но никак не проявлялся. Надо было сосредоточиться, чтобы ухватить его, но в спешке это было невозможно. Решив, что обдумает все по дороге, он пошел к выходу.
Серого «Шевроле» перед отелем не было. Они нашли его в конце квартала. Фары были потушены, и рассмотреть, кто находится в салоне, было невозможно. Ликостратов вопросительно взглянул на Данилова и прошептал:
— Какого черта? Что происходит? Что это за машина вообще? Слушай, Данилов, а это не подстава? Я уже никому не верю.
— У нас одна возможность проверить, — решительно ответил Алексей и, подойдя ближе, постучал в окошечко водителя: — Эй, на палубе! Вы что, в прятки играете?
В ответ опустилось стекло задней дверцы, и появилось недовольное лицо Молчанова.
— Я же вас просил, — с упреком проговорил он, — не устраивать балаган хотя бы сегодня. Род нашей деятельности предусматривает хотя бы минимальную секретность, вы понимаете?
— Не совсем, — сказал Данилов. — При чем тут секретность? И вообще, тут никого, кроме нас, нет.
— Нужно смотреть шире, — строго заметил Молчанов. — Впрочем, сложно требовать от газетчика понимания в таких вопросах. Существует корпоративная тайна, военная, информационная, наконец… Мы не должны ни в малейшей степени провоцировать отрицательных информационных поводов, все должно оставаться между нами.
— А кто против? — пожал плечами Данилов. — Так где будем разговаривать?
— Садитесь в машину! — распорядился Молчанов. — Сюда, ко мне…
Данилов и Ликостратов забрались на заднее сиденье.
Впереди, точно манекены, восседали двое широкоплечих мужчин с выправкой кадровых военных. Они меланхолично жевали мятную резинку. Тот, что сидел рядом с водителем, был в светлой шляпе. Обоих Данилов видел впервые.
— С нами товарищи из ФСБ, — многозначительно понижая голос, пояснил Молчанов. — Если ваша информация их заинтересует, мы вместе поедем на специальную точку, где все как следует обмозгуем.
Широкоплечие мужики молча отсалютовали двумя пальцами и продолжили жевать.
Данилов вкратце повторил рассказ Ликостратова и развернул газетную вырезку.
— Вот, обратите внимание, эта газета была в кармане французского бандита, который имеет отношение к готовящемуся акту. На снимке нашей делегации обведены кружком два лица. Одно — ваше, а другое…
— Ну-ка, ну-ка… — заинтересовался Молчанов, и в его руке вдруг вспыхнул яркий фонарик. — Любопытно… В самом деле, это я… А это… Гм… Но каким образом к вам попала эта фотография? Вы говорите, бандит? Вы что же, знакомы с французскими бандитами?
— Не совсем. Но дело не в этом. Это подлинная улика, уверяю вас. Вы сейчас начнете говорить, что я сам обвел эти лица…
— Почему же? — ровным голосом возразил Молчанов. — Теперь я склонен вам поверить. Не сумасшедший же вы, в самом деле… Итак, вы заметили, что некий механик из нашей группы ведет себя подозрительно, и вы же обнаружили его изображение в кармане некоего бандита — так? Очень, очень любопытно! Ну что же, я полагаю, есть повод для более детального разбирательства, как считаете, Степан Николаевич?
Он обращался к человеку в светлой шляпе. Интонации были почтительные, даже, пожалуй, слегка преувеличенно почтительные, почти театральные.
— Несомненно! — снисходительно подтвердил человек в шляпе. — Мы должны все проверить. И мы это обязательно сделаем. Это в наших силах.
— Я рад это слышать, — сказал Данилов. — Давно бы стоило это сделать, всем легче бы было… Так вам известно, кто это такой? В смысле, как его имя?
