Евгений Сухов - Месть смотрящего
– Ну а что тогда? – Варягу хотелось поддержать разговор хотя бы ни о чем, чтобы успокоить душу и мозг после всех недавних приключений.
– А откуда груз-то летел?
Варяг неопределенно пожал плечами:
– Вроде как из Средней Азии. – Он припомнил разговор двух лейтенантов. – Или из Афганистана. Да, кажется, из Афганистана.
Гепард присвистнул:
– Из Афгана, говоришь? Ну, тогда там могло быть и не только оружие.
– А что же, по-твоему?
– Сам знаешь, что возят из Афгана.
– Думаешь, наркота? Это в военно-транспортном самолете-то? – усмехнулся Владислав.
– А ее только так и гонят, – кивнул Гепард. – Миноборонщики.
Хозяин налил еще по одной, они чокнулись и выпили.
– Я тебе сейчас байку расскажу, брат, – продолжая Гепард. – Я ведь в Афгане служил. Призвали меня, сосунка зеленого, в восемьдесят четвертом, подписочку взяли, что, мол, по собственному желанию, и тут же в Герат отправили. Я много чего повидал тогда. Год я там пробыл. – Взгляд Егора похолодел, чувствовалось, что ему было чего вспомнить. – Так вот, брат, в Союз гнали оттуда гробы, как ты, наверное, еще помнишь. Груз 200, мать его… Цинковые ящики штабелями. Тоже, заметь, военно-транспортными самолетами. Перевалочный пункт – Душанбе. Потом Ростов-на-Дону, далее везде – Свердловск, Горький, Пенза, Новосибирск. Карту страны помнишь?
– Представляю, – усмехнулся Варяг.
– Но некоторые рейсы, я точно знал, шли дальше – на Ленинград. А что, спрашивается, им там делать, в Ленинграде-то? Ведь известно, что из Москвы и Ленинграда в Афган не так сильно брали, как из глубинки. Неужели сотни цинковых ящиков – это все ленинградские мальчики?
Гепард налил по третьей. Варяг выпил и наконец-то приятно захмелел: голова очистилась, тело стало легким. Варяг не заметил, что отвлекся от рассказа Гепарда.
– Назначили меня в сопровождение рейса. Заодно и увольнительную дали на пять суток. Погуляешь, командир сказал, по городу на Неве, на легендарный крейсер «Аврора» сходишь, Эрмитаж посетишь. Ладно, поехали. И тут я смотрю: в самолете что-то не наши мужики. Из наших только я да Генка Шмаков остались. Он ленинградский как раз, дембель получил досрочный по ранению. Что за чертовщина! А все рожи серьезные, и на погонах по две-три звездочки. Лейтенанты. Даже майора заприметил одного – он у них командиром был. Словом, прибыли мы в Душанбе. Часа три постояли, самолет разгрузили – да не весь. Осталось гробов двадцать. Причем суровые лейтенанты к этим гробам на десять шагов не разрешают подойти. Хрень какая-то. А кто, спрашивается, их будет из самолета потом выносить – сами, что ли? Вносили-то мы их. В общем, заснул я. Летим из Душанбе в Ленинград через Ростов – там три тыщи километров, наверное. Сплю себе. Потом болтанка началась над Уралом, я проснулся – гробы наши все разъехались. А с одного вообще крышка чуть сдвинулась. Тут меня и одолело любопытство: дай, думаю, гляну – что там. Уж больно загадочный груз. И что ты, брат, думаешь, я там увидел?
Гепард сделал эффектную паузу.
– Гранатометы? – лениво высказал предположение Варяг, блаженно улыбаясь.
– Хрен! Старое обмундирование навалено: гимнастерки, бриджи, сапоги. А под низом мешочки белые. – Гепард поднял палец вверх. – Чуешь, брат?
Варяг нахмурился:
– Ну-ну?
– Наркота, брат, чистой воды. Не сырец какой-нибудь сраный, а чистяк! Готовый к употреблению. И везли его сюда, в Ленинград, а потом, как я уже выяснил, через северную Польшу дальше… Понимаешь, чем это пахнет?
– Что-то не совсем.
Гепард даже кулаком об стол шарахнул.
– Ну, ты даешь, тебе, видать, на зоне думалку совсем отшибло. Это пахнет тем, что в Афгане колоссальные плантации мака и конопли – ну, про это все знали. Но там же ее на месте и перерабатывали, перегоняли, очищали да расфасовывали, а потом гашиш, опиум и героин на наших военно-транспортных самолетах гнали в Европу.
Варяг махнул рукой и потянулся к бутылке.
– Ну и что?
– Как что? – Гепард даже вроде как обиделся на непонятливого гостя. – Сколько времени прошло – без малого десять лет? А маршрут все еще в действии. Ты думаешь, что за груз с тобой летел? Из Афгана – через российский Северо-Запад? То самое и летело! Я уверен в этом!
И тут Варяг все понял. Он и впрямь после трех coгpeвающих рюмок водяры как-то отключился. Теперь он собрался и сосредоточился.
– Погоди, но я-то был уверен, что там стволы да боекомплекты.
– Если бы так, все бы ничего. Торговля оружием, Владислав, которое осталось после Афгана, после Чечни и после Приднестровья, хоть и ведется тайно, но официально. И этой тайной торговле наверняка в Москве, в Минобороны дают санкцию. Но вот чтобы сегодня караваны с наркотой гнали по тем же минобороновским каналам – для этого, брат, нужны другие санкции. Я так думаю, что, когда Кремль завязал с Афганом, людей, которые занимались теми караванами, давно разогнали. Но если торговля продолжается, значит, новые люди все взяли в свои руки. Вот какая получается штука.
Варяг внимательно посмотрел на хозяина квартиры.
– А что ты это так близко к сердцу принимаешь? Может, сам балуешься?
Глаза Гепарда недобро сверкнули.
– Ты имей в виду: мой брательник младший, Гешка, от этой афганской дури на тот свет отправился, – обиделся Гепард. – Три года назад. Так что я не балуюсь, другим не позволяю. Надеюсь, что и ты тоже.
Варяг отрицательно помотал головой:
– Не поклонник. – Помолчав, Владислав спросил: – Ну а как ты с Платоном-то сошелся?
– Долгая история, – махнул рукой Егор. – Я у него пять лет назад отсиживался в скиту.
– Бежал? – изумился Варяг.
– Нет, после отсидки. Попался по глупости. Дали «трешку». Два оттянул – выпустили. Вот к нему и попал. Душевный дед. И племянница у него славная деваха.
Варяг, вспомнив Елену, почувствовал вдруг укол ревности.
– Да. Славная. А сидел за что?
– С местными питерскими торгашами связался. Шрам! Известная гадина. Я тогда в охране у одного купца служил. А на него Шрам наехал, а я, дурак, выступать стал. Ну, меня этот Шрам под суд и подвел. За незаконное хранение оружия. А ты Шрама знаешь?
Варяг так сжал кулаки, что хрустнули костяшки пальцев.
– Встречались, – процедил вор сквозь зубы.
– Но любви, видать, не получилось, – усмехнулся Гепард. – Тогда мне тебе не надо рассказывать – сам знаешь, что за фрукт.
– Шрам в Питере? – сразу перешел к делу Варяг.
Гепард кивнул. Откинувшись на спинку стула, он с интересом смотрел на Варяга.
– Какая у него сейчас охрана? – спросил снова Варяг, заранее зная ответ.
– Стена непробиваемая – три кольца.
– Питерские или пришлые?
– И питерские, и пришлые…
Варяг неожиданно рассмеялся:
– Что-то ты вдруг стал таким неразговорчивым…
– Да и ты не краснобай, – усмехнулся в ответ Гепард. – А почему интересуешься – требуется новая встреча?
– Очень короткая, чтобы зачитать ему приговор! – произнес Варяг.
Гепард поднял брови.
– Вон оно как у вас! Ну-ну…
Варяг вдруг почувствовал симпатию к этому странному парню. И дело вовсе не в том, что он был человеком Платона. Просто они оказались с Гепардом родственными душами – волками-одиночками, только этот, пожалуй, еще больше одиночка, чем сам Варяг.
Чем сейчас занимался этот бывший спецназовец, Варяг не знал – он мог быть торговцем, и охранником, и даже наемным киллером. Ясно лишь то, что работает он только на себя. И хотя этот парень не был вором, Варяг чувствовал, что оба они сделаны из одного и того же теста.
– Достать-то его все равно можно, – положив в рот блестящую маслину, лениво сказал Гепард. – Хоть сто человек его охранять будут. Снайперская пуля, она, знаешь ли, охраны не боится. Или ты предпочитаешь лично?
– Желательно, – кивнул Варяг.
– Это другой расклад. А что у тебя к нему, если не секрет?
– У него мои жена и сын, – коротко сообщил Варяг. – Он их в заложниках держит. А может, уже… и не держит…
– Ах вот оно что, – без интонации произнес Гепард.
– Это еще не все: на нем кровь моих подельников, самых верных моих друзей. Зимой он сдал меня ментам… Могу продолжить, Егор, но всего не перечислишь.
Гепард перестал жевать, взгляд его стал колючим и жестким.
– Сколько у нас времени? – глядя на Варяга, спросил он.
Варяг пожал плечами.
– Ну пара дней есть? – настаивал Гепард.
– Не знаю, Гепард, ей-богу, не знаю, – отозвался Варяг. – Наверняка он уже знает, что я на свободе. Одно ясно: их он не тронет, пока я не появлюсь, – это его козырь. Боюсь только, что выяснять, где жена, мы долго не сможем. Как только Шрам почувствует слежку, может впасть в истерику. А интуиция у него волчья. И тогда неизвестно, чем это для моих может обернуться…
Было видно, что, слушая Варяга, спецназовец думает о чем-то своем.
– Грешки у него есть? – вдруг спросил он. – Я имею в виду – пристрастия? Ну, наркотики там и все такое.
