Сергей Зверев - Хоть весь мир против нас
Проскочив деревенскую площадь, он довернул руль вправо, направляясь к бухте.
Несколько секунд — и «Хонда» стремительно вылетела на небольшой песчаный пляж. Брезентовый тент на грузовике был задран, и Виктор увидел еще одного полуголого араба, стоящего посреди выстроенных рядов длинных деревянных ящиков.
Увидев появившегося перед ним мотоциклиста, контрабандист долго думать не стал, вскинул короткоствольный «АКСУ» и надавил на спуск. Длинная очередь со свистом пронеслась рядом с лицом Савченко. Мотнув головой, он резко затормозил с разворотом, швырнув в араба вихрь песчаной крупы, потом завалил «Хонду» набок и, сорвав с рамы автомат, дал короткую очередь от живота. В отличие от контрабандиста, метко стрелять диверсант умел. Все три пули кучно вошли тому в грудь, швырнув в глубь кузова.
Теперь главное было не затягивать, не дать противнику опомниться, сориентироваться и занять оборону. А дальше с наскока давить, вгонять животный ужас в позвоночный столб, в кору головного мозга.
Держа автомат на изготовку, Виктор рванулся вперед, но едва он обогнул грузовик, возле его ног взорвались песчаные фонтанчики выстрелов. Диверсант метнулся в сторону от машины, завалился на бок и откатился, охватывая взглядом картину боя. У кромки воды метались двое контрабандистов, крепкие молодые парни, они как безумные палили куда ни попадя, не обладая военными навыками.
Двух магазинов по тридцать патронов им хватило, чтобы изрешетить кабину и мотор грузовика. Когда эти молокососы сообразили, что патроны закончились, Савченко с ходу одного подстрелил, а второй в панике отшвырнул автомат и бросился в море.
«Гребцы» на «тузике» уже разгрузились и возвращались к берегу. Они были не вооружены и, узрев перестрелку, в панике стали разворачиваться…
Волны лениво набегали на кроссовки Виктора, но взгляд офицера был прикован к беглецу — тот плыл быстро, широко загребая руками воду.
«Не успеет, уплывут без него мореходы, — подумал диверсант, заодно прикидывая расстояние до «тузика». — Метров двести, как раз половина дистанции действия подствольника».
Моторная лодка к тому времени развернулась к нему бортом. «Гребцы», опасаясь выстрелов, жались к бортам катера, не подозревая, что их ждет на самом деле.
Вдавив приклад автомата в плечо, Савченко зажмурил левый глаз, указательный палец привычно лег на спусковой крючок подствольного гранатомета. Выстрел гулко ударил по ушам, одновременно автомат плюнул пламенем и ощутимо толкнул в плечо.
Граната, пролетев над пловцом, ударила в деревянный корпус «тузика», проломив борт. Взрыв разломал корпус лодки надвое, обе половины опрокинулись кверху дном. Среди деревянных обломков и остального мусора плавали лицами вниз два покойника.
Увиденное придало сил беглецу, взмахи рук стали чаще, с каждой минутой он все дальше и дальше удалялся от берега.
Указательный палец боевого пловца плавно надавил на гашетку автомата. «Калашников» дернулся, выплевывая длинную очередь. Фонтанчики брызг взметнулись перед беглецом, следующая очередь вспенила воду немного позади араба.
«Прямо ремейк к фильму «Чапаев», — покрутил головой офицер, вспомнив кино из его детства. Вдруг даже показалось, что сейчас раздастся «Врешь — не возьмешь!». — Так, пора заканчивать этот спектакль».
Увлекшись стрельбой по магрибскому Чапаеву, Савченко чуть не упустил из виду сейнер, команда которого, спешно обрубив якоря, торопилась покинуть ставшую смертельно опасной бухту.
Глядя вслед удаляющейся корме судна, Виктор сообразил, что из подствольного гранатомета такое корыто не потопить.
«Ай, жаль, какой приз уходит», — диверсанта охватил настоящий боевой азарт, штука весьма вредная на войне и стоившая жизни не одному профессионалу. Но, как говорится, охота пуще неволи. От недовольства собой стал пританцовывать на месте, даже закусил нижнюю губу: от него уходили морские бродяги — контрабандисты. И тут Виктора осенило, он вспомнил про ящики, которые перевозили на «тузике».
Обернувшись, он увидел один такой сундук с открытыми замками. На крышке черной краской было выведено «ПЗРК «Игла-2» и рядом знак качества с аббревиатурой СССР.
Кому война, кому мать родна: брошенные арсеналы правительственных войск грабили не только повстанцы, но и предприимчивый во все времена криминал. Оружие всегда ценилось дороже золота и наркотиков, потому что могло дать куда больше, чем деньги, оно могло преподнести власть.
Бросив автомат, Виктор откинул крышку ящика, внутри лежала уже собранная и готовая к работе установка переносной зенитной ракеты.
«Дистанционный экземпляр», — догадался диверсант. С подобными системами он был знаком не понаслышке, правда, применять в действии до сих пор не приходилось.
Взвалив на плечо трубу пусковой установки, Виктор выставил целик устройства наведения, потом надавил на рычажок предохранителя.
Сейнер уже находился на выходе из бухты, еще минута, и он скроется за скальной грядой.
Но минута — это слишком много для такой тихоходной лайбы. Ракета, предназначенная для поражения реактивных самолетов, вырвавшись из пускового контейнера, походила на огнедышащую кобру с длинным дымным хвостом. И правда, «Игла», словно гигантская рептилия, взмыла вверх и тут же спикировала на палубу сейнера. Хлопок взрыва раздался где-то в трюме, а следом вырос огромный огненный шар, поглотивший судно. Через мгновение он лопнул с оглушительным грохотом, разметав обломки контрабандистской лайбы в разные стороны.
Ударная волна сбила Виктора с ног, оглушив на какое-то время.
«Это что же такое они везли?» — посетила его первая мысль. Даже сотня ПЗРК не могла взорваться с такой мощностью. Единственное, что пришло на ум диверсанта: вероятно, в трюме находились противокорабельные ракеты, которые в большом количестве полковник Фарук закупил у Советского Союза для оснащения кораблей и частей береговой обороны. Теперь арсеналы разворовывались и распродавались, и рано или поздно эти «голуби мира» где-то приземлятся, неся смерть и разрушения. Только как узнаешь, на кого нацелились новые хозяева этих трофеев? Попадание одной «Пчелы» («П-12») было бы достаточно, чтобы завалить знаменитый Биг-Бен или Эйфелеву башню. А залп нескольких ракет, которые, кстати, легко умещались в дальнобойных грузовиках, и вовсе запросто мог погрузить в хаос любой мегаполис объединенной Европы.
«Буржуи мне должны», — невольно хмыкнул Виктор, сжимая обеими руками затылок. Шум в ушах сменился треском, диверсант осторожно помотал головой, но звук не пропал.
«Что за хе…» — Савченко обернулся, за его спиной полыхал армейский грузовик.
Опытному солдату много думать не потребовалось, чтобы сообразить, что произошло. При пуске «Иглы» реактивная струя угодила прямиком в автомобиль контрабандистов, и он загорелся.
«Как долго он горит?» — пытался прикинуть офицер, но ничего не выходило. Ориентацию во времени он потерял сразу после взрыва сейнера, а судя по треску горящей краски, грузовик разгорелся вовсе нешуточно.
Времени на психологическую регуляцию не осталось, просто сработал рефлекс самосохранения. Виктора невидимой силой подбросило вверх, на ватных ногах он побежал по, как показалось, вязкой смоле, сил не осталось. Только он продолжал бежать.
Шаг, шаг… еще шаг, впереди полуметровый заборчик, за ним глухая глинобитная стена.
Савченко кулем перевалился за хлипкую преграду и вжался лицом в шершавый песок, в последний момент сообразив, что, если вдруг стена обрушится, это место станет его последним пристанищем.
Взрыв прогремел не так, как он того ожидал, не мощным единым хлопком, а фыркающей, шипящей канонадой…
Затем наступила тишина, оглушающая тишина. Виктор еще несколько минут лежал, не шевелясь, но вокруг по-прежнему не раздавалось ни звука. Он убрал ладони, до сих пор сжимающие уши, и услышал лишь шелест прибоя, потом привстал и огляделся: часть глинобитной стены все же завалилась, но на его счастье внутрь, не наружу.
Поднявшись на ноги, Савченко увидел, что от грузовика остался лишь дымящийся искореженный остов. Вокруг стоял удушающий запах сгоревшего ракетного топлива и взрывчатки.
Покинув укрытие, Виктор от досады выругался: от «Хонды» остался искореженный огарок со взорванным бензобаком. Кабриолет «БМВ» сутенерского цвета и вовсе напоминал швейцарский сыр из-за осколочных попаданий.
Стоя перед остовом грузовика, Виктор осмотрел себя с головы до ног. Ни ран, ни даже более-менее серьезной царапины, да и шум в ушах прошел.
«Удовольствие на уровне учений, — к такому выводу пришел диверсант и подумал: — Для профессионала это штатная ситуация».
«Самую большую жатву смерть собирает в гражданских войнах. Когда за оружие берется «ботва», тогда потери никто не считает». Философское воззрение головореза нисколько не ввергло Савченко в печаль, даже не смутило. Мысленно он отбросил слово «философское», это была просто объективная оценка ситуации. И объяснение тому, почему он до сих пор жив и невредим.
