Сокровище антиквара - Бушков Александр Александрович
Он успел поговорить с почтенными коллегами, владельцами «Эльдорадо» и «Фрегата», с простецким видом интересовался, почему оба подмахнули бумаги. Ответ в обоих случаях был тем, какого он и ожидал: и Фокин, и Демидов, полагая себя ужасно коварными интриганами, залихватски ему подмигивали и советовали не тянуть, немедленно вступать в компанию. Дело, в принципе, хорошее, говорили чуточку разными словами оба одно и то же. Гильдия - штука хорошая, полезная, ты ж сам говорил, Вася, с пеной у рта убеждал… Ну а козлина Врубель в председателях и генеральных секретарях - ну так это ж не навсегда… Ты, Вася, сам прекрасно знаешь, что мозги он давно пропил, полноценно руководить да и интриговать все равно не сможет. Так что, коли уж пришла такая охота, пусть пластается, организовывает все… ну а чуть погодя никто не мешает маленечко его подвинуть… как Хрущева в шестьдесят четвертом. Скажешь, нереально?
Вообще-то в этом были и практический смысл, и сермяжная правда. При другом раскладе Смолин и сам рассуждал бы именно так: пусть Врубель, и в самом деле вместе с подельниками вытягивает на горбу главное - а потом вполне возможно провернуть внутри новоявленной гильдии свою интригу…
Вот только для обоих собеседников Смолина Шевалье был никем, ничем и звать его никак. И на «Рапиру» им было наплевать, существует она или нет, вытряхнут ее из номера двадцать седьмого на улице героического матроса Кутеванова, или она там будет пребывать еще сто лет. А вот Смолину было далеко не все равно. И это определяло поступки. В особенности если учесть…
Он прижал тормоз, присмотрелся. Аккуратно въехал во двор панельной девятиэтажки, усмотрев подходящее место, приткнул туда машину и выключил движок. Снова посмотрел в ту сторону. Ну да, это Инга стояла у подъезда с какой-то женщиной… опаньки! А ведь это, пожалуй что, будет мама. Смолин ее ни разу еще не видел ни на фотографиях, ни в реальности, но сходство несомненное. Ну что же, теперь можно с уверенностью сказать, как примерно будет выглядеть Инга лет через двадцать.
Весьма даже неплохо будет выглядеть, следует заключить. Очень приятная светловолосая женщина лет на десять моложе Смолина, ни тени полноты, ни тени увядлости - вполне, вполне… Очень, знаете ли, приятная мама, не будь она мамой, право слово, и познакомиться было б не грех…
Эй, а это еще что за явление хлюста народу? Смолин моментально насторожился, потом, не колеблясь, выдернул ключ из замка и приготовился при необходимости десантироваться.
Рядом с мамой и дочкой неведомо откуда объявился невысокий, плюгавый мужичонка - даже с расстояния в полсотни метров видно, что выкушал он сегодня спиртосодержащих жидкостей изрядно. Вид у него был отнюдь не пролетарский, скорее уж интеллигентский, при бородке, в очечках - но держался этот субъект отнюдь не интеллигентно, а разумного, доброго и вечного что-то не сеял категорически. Пошатываясь и жестикулируя, словно Ильич на броневике, наступал на Ингу с матерью, что-то излагал - судя по лицам обеих, вовсе даже им неприятное.
Смолин смотрел в оба. Не нужно быть провидцем и телепатом, чтобы примерно угадать, как развиваются события, достаточно простого житейского опыта. По лицам и жестам видно. Инга вообще отвернулась с таким видом, словно бородатого тут не существует вовсе, мать, похоже, пытается урезонить и отправить восвояси, но все ее усилия безрезультатны, бородатенький так и наседает, начал за локти хватать, а теперь и Ингу к себе лицом повернуть пытается…
«Ну так, - сказал себе Смолин. - Мы, конечно, не дурацкие странствующие рыцари из романтических сказок, но это как-никак моя девушка, а с ней ее родная мама. Так что не грех и отреагировать малеха…»
Он вылез, поставил машину на сигналку и неторопливо, вперевалочку направился к месту действия. Подойдя ближе, отчетливо расслышал:
– …двести рублей жалко? Для родного отца? «Так-так-так, - сказал себе Смолин. - А ведь это, пожалуй что, будет тот самый блудный папенька, с коим, судя по скупым Ингиным обмолвкам, мать распрощалась давненько и решительно. Господи, какая банальщина, морду от скуки сводит…»
Не обращая на Смолина ни малейшего внимания - с какой стати? - плюгавый интеллигент все так же хватал за локти то Ингу, то ее маменьку, нудил насчет двухсот рублей или хотя бы сотни, прилепился как банный лист… Ну где тут было в сторонке отсиживаться?
Похлопав левой ладонью скандалиста по правому плечу, Смолин громко и внятно произнес:
– Любезный! Оставили б женщин в покое… Инга уставилась на него с неописуемым выражением - никак не ожидала увидеть посреди этой веселухи. Мать - конечно же, считавшая Смолина совершенно посторонним прохожим - тяжко вздохнула и торопливо сказала:
– Мы тут сами разберемся… Плюгавый, как и ожидалось, взвился, словно уколотый шилом в филейную часть, сбросил руку Смолина и завопил фальцетом:
– А ты валил бы отсюда, козел! Не с тобой разговаривают!
– Беседа приобретает интерес… - сказал Смолин, негромко, недобро. - Достал носовой платок и демонстративно вытер лицо. - Гражданин бородатенький, вы б слюной так не брызгались… И зубки, простите, нужно чистить почаще, чем раз в месяц, а то шибает, как из сортира…
– Да ты, козел! Да я тебя!
– Вася, не надо! - вскрикнула Инга. Смолин видел краешком глаза, как мать удивленно воззрилась на нее, потом на него - ну да, тут любой удивится… И отступил на шаг, забирая чуть влево: разъяренный интеллигент уже, судя по перекошенной физии, жаждал кровавой схватки.
Сузив глаза и напрягшись, Смолин ждал, какие же сюрпризы ему преподнесет это мелкое суетливое существо. Он едва не поморщился от скуки, когда противник широко размахнулся, словно корову отгонял - и его кулак целеустремленно двинулся к смолин-скому фейсу. Смолин всего-навсего легонько посторонился влево и, когда кулак, как и следовало ожидать, прошел на значительном расстоянии от его головы, ответил точным ударом левой чуть пониже ребер, а когда буян икнул, потерял напор и замер в нелепой позе, коротким с правой отправил его на потоптанный газон. Мужичок улетел туда спиной вперед, потеряв при этом очечки в дешевой оправе, приземлился во всю длину посреди невысокой жухлой травы, щедро уделанной местными собаками. Встав над ним, Смолин поинтересовался громко, с расстановочкой:
– Ногами - попинать?
Поверженный противник что-то промычал, явно в отрицательном смысле, заслоняясь рукой, потасканная морщинистая физиономия была такой испуганно-жалкой, что у Смолина вся злость прошла: ну, не заставлять же это ничтожество всерьез отвечать за козла… Ловко присев, подняв очки - ухитрившиеся уцелеть - он одним рывком вздернул мужичка на ноги, тряхнул за воротник так, что зубы у того звучно клацнули. Сказал брезгливо:
– Убью - умрешь…
Тот таращился на него с несказанным ужасом и пытался что-то бормотать в том смысле, что он ничего такого не хотел и ужасно сожалеет… Надев ему на нос очки и проверив, хорошо ли держатся дужки за ушами, Смолин тихонечко посоветовал:
– Вали отсюда сучонок, пока я тебе кишку через жопу не достал… Ну?
И отступил на шаг, подавляя тяжелым взглядом. Противник определенно утратил интерес к борьбе - он бочком-бочком отодвинулся подальше, а потом, убедившись, что никто за ним гнаться не собирается, выскочил на асфальтовую дорожку и рысцой припустил прочь, то и дело оглядываясь из предосторожности. А там и за углом пропал.
Смолин обернулся к дамам, испытывая мучительную неловкость, подыскивая слова. Мама на него таращилась все так же удивленно - но сквозь это удивление уже проглядывал определенный интерес и некоторые умозаключения.
В конце концов он, неуклюже поклонившись, сказал:
– Василий Яковлевич…
– Анна Федоровна… - все еще растерянно ответила женщина.
Состояние мучительной неловкости продолжалось. Смолин совершенно не представлял, что ему теперь говорить и делать - то ли слинять по-тихому, то ли завязать светскую беседу… но с чего начинать-то?
Положение спасла Инга. Не глядя на мать, сказала быстро:
