Александр Белов - Штурм вулкана
— Я тебя предупреждаю на полном серьезе, Шаман, — произнес он, — если хотя бы волос упадет с головы моего ребенка, я тебя урою!
Шаман Белого не боялся. Те люди, которые приходили к нему от высокого чиновника и авторитетного пахана, дали ему разрешение в случае, если Белов поимеет глупость заявиться один или с какой-ни-будь мелкой сошкой, без разговоров отправить его на тот свет. Но Белый пришел не один, а Шмидт не был мелкой сошкой, и такая расстановка сил поставила Шамана в тупик.
Он ничего не ответил Белову на его угрозу. В данный момент сила была на его стороне — он играл на своем поле, поэтому Белов, а за ним и Шмидт поднялись с дивана и вышли сначала из офиса Шамана, а потом и из игрового зала, в котором слышался шум падающих в лоток монет.
— Наконец-то я услышал настоящего Сашу Белого — сказал Шмидт, — а то я уже думал, что это не ты, а какой-то другой человек с твоей внешностью…
— После того, как я умер и снова воскрес, я и стал абсолютно другим человеком, — ответил Белов, — я уже и сам не рад, что сорвался…
— Ты, может быть, и стал другим человеком, но мир вокруг тебя не изменился, — сказал Шмидт, — нельзя в волчьей стае
стать овцой и наивно рассчитывать, что тебя не съедят. Если мы сейчас не уничтожим Шамана, то он убьет Ваньку. Так что война неизбежна.
— Есть и другой способ, — сказал Белов.
— Какой?
— Найти Ивана раньше, чем его найдет Шаман, — ответил Белый, — тогда и проблема будет снята.
Они спустились с высокого крыльца игрового клуба и сели в бронированный джип, где их ждали Степаныч и Оксана.
Кабан толкнул двери красносибирского диско-бара «Лагуна» и вошел внутрь. Дизайн интерьера его приятно порадовал — светились неоном нарисованные на стенах звезды, в полумраке гуляли по помещению цветные лучи, освещая тела танцующих молоденьких девушек. Кабан представил, как он жмет своими огромными лапами худенькие ножки нимфеток, и приток крови ко всем органам взбудоражил его воображение еще больше.
Кабан подошел к стойке бара и заказал себе коктейль подороже, чтобы произвести впечатление на сидящих поблизости девчонок, которые не без интереса поглядывали на здорового, высокого, явно нездешнего мужчину, похожего на сбежавшего питомца свинофермы. Но даже в его свиноподобии было какое-то обаяние, когда Кабан был в хорошем настроении и улыбался. Он заказал от себя такой же коктейль двум девушкам, которые смотрели на него, а потом присел за свободный столик.
Он не привык сразу же бросаться на добычу, предпочитал сначала осмотреться, выбрать себе жертву. Он любил, чтобы она его возбуждала при одном взгляде на нее. Это было гарантией того, что при интиме он не потерпит фиаско, а будет чудо-богатырем и доставит радость и себе, и ей.
Из группы танцующих в круге девушек выделялась одна. Она была явным лидером, и Кабан заметил, что ее сторонятся даже в танце, чтобы случайно не толкнуть или не наступить на ногу. Она не была красивее всех, но эта вызывающая смелость в ее поведении импонировала Кабану — он любил забавляться не с тихими покорными амебами, а вот с такими дерзкими и самоуверенными красавицами. Хотя назвать ее красавицей было трудно — из-под короткой юбки выглядывали малость кривоватые ноги и туловище было непропорционально длинное. Но именно эта кривизна произвела на Кабана особое впечатление — его просто заколотило от вожделения.
Он встал из-за столика, подошел к бару и попросил самого дорогого вина, какое только есть в заведении. Девушка, поначалу не обращавшая на него внимания, все-таки задержала на нем свой взгляд. Бармен поставил на стойку бутылку вина, и Кабан, даже не взглянув на этикетку, сказал, что берет бутылку. А потом повернулся к девушке и предложил составить ему компанию, потому что ему, одинокому московскому бизнесмену, не с кем даже выпить вина в этом замечательном городе.
— А ты что, правда из Москвы? — спросила девушка, без особых церемоний обращаясь к Кабану на «ты». — То-то я гляжу тебя тут раньше никогда не видела.
Фамильярное в обращении Кабану понравилось. Обычно эта фамильярность в устах девицы означала ее легкодоступность.
— Да, я из Москвы, — небрежно ответил Кабан, — приехал разведать, как тут у вас что. Хочу товар сюда возить.
— Не люблю я вас, москвичей! — грубо сказала девушка. — Деловые все, на понтах, а чего понтоваться-то?
— А я и не понтуюсь, — сказал Кабан.
— А вино тогда зачем самое дорогое берешь? — с подколкой спросила девица. — Ведь даже не знаешь, что это за вино такое. По роже видно, что водки любишь выпить, а выпендриваешься! Ладно, я пошла.
И она повернулась на тонких каблучках, собираясь уйти. Но Кабан слегка удержал ее за локоток — ему девушка импонировала, даже очень.
— Но-но, без рук! — сказала она.
— Погоди, — вежливо попросил Кабан, понимая, что с этой мегеркой по-другому не получится, — не уходи. Удели мне минут пять, поговорим. Я тебя угощу, чем захочешь. Заказывай.
— Ты, москвич, не бедный, я вижу, — сказала девушка, — возьми моим девчонкам-подружкам по коктейлю и мне тоже. И покушать чего-нибудь.
Подружек оказалось пятеро, кроме нее самой, но Кабану пришлось пойти на траты, потому что красносибирская нимфетка тянула его к себе, как промышленный магнит канцелярскую кнопку. И кроме того, Кабан оказался в компании шестерых молоденьких девушек, пересев за их столик.
Он видел, что на него неодобрительно косятся местные парни из всех углов заведения, но на это ему было откровенно начхать, потому что он даже любил такие вот остренькие ситуации, когда приходилось брать крепость с боем, отбиваясь от наступающих врагов, а не просто покупать эту крепость с открытыми уже воротами на Тверской.
Кабан сыпал анекдотами, отчего девчонки дико хохотали, строя ему глазки, и поражал провинциалок широтой души, заказывая все, что они хотели. По московским меркам цены в этом диско-баре было не слишком высокими; а провинциалки не такими наглыми пылесосами, как москвички, которым сколько ни дай — все мало, так что можно было расщедриться.
Сам Кабан хлестал немецкое разливное пиво, закусывая его жаренными в соевом соусе креветками. Он уже выяснил, что предмет его вожделений зовут Диана, но на всякий случай присматривал себе из ее компании еще парочку запасных — больно уж независимо Диана продолжала себя вести, как бы с ней не вышел облом и динамо. Хотя она, нагнувшись губами к самому его уху, сказала фразу, которая его обнадежила:
— А ты не такой уж говнюк, как все москвичи. Нормальный пацан.
Пацан зарделся от удовольствия, почувствовав ее горячее дыхание возле своего уха. Он решил, что пора отлучиться в туалет, заодно посмотреть на себя в зеркало — не торчат ли волоски из носа и вообще как он выглядит. Кабан извинился, сказав, что сейчас вернется, и ушел в туалет.
Отхожее место диско-бара, куда зашел Кабан, не сверкало чистотой, а сантехника оставляла желать лучшего, но для провинции уровень санитарии был вполне сносным. К тому же не сантехника заботила сейчас возбудившегося Кабана. Только он закончил свои дела у писсуара, как дверь открылась и в туалет ввалились три пацана достаточно крепкого сложения. Они так и остались стоять у двери, и Кабан понял, что пришли они сюда не пописать.
— Т-ты, м-мудак, — заикаясь, начал один, — отвали от н-наших девочек и в-вали, отсюда.
Кабан стоял у крайнего писсуара возле- стены, почти в углу, в котором уборщица оставляла орудия своего труда — хорошую швабру с металлической ручкой и цинковое ведро. Ведро скорее всего Кабану не понадобится, а вот швабра может пригодиться. «Парламентер» явно побаивался Кабана, отчего его природное заикание приняло патологическую форму.
— А чего, ребята? — добродушно спросил Кабан, застегивая ширинку. — Я сижу, пью пиво, вас не трогаю. Чего вам надо-то?
— Чтобы т-ты, м-мудак, с-свалил отсюдова, — пояснил «парламентер», — иначе м-мы тебя завалим.
— М-м, к-как с-страшно, — передразнил его Кабан, — я счас описаюсь от с-страха.
Лицо у заики вытянулось и позеленело от злости. Он дернул рукой, и из нее выскочила, раскрываясь, телескопическая металлическая дубинка. Парень кинулся на Кабана, но тот резко развернул корпус, схватил швабру и концом ее, как копьем, ударил нападающего прямо в лоб еще до того, как он сделал полный замах своим оружием. Парня перевернуло в воздухе — ноги его еще бежали вперед, а голова полетела назад. Он рухнул на кафель и выронил свой телескоп.
Второго нападавшего Кабан ударил другим концом швабры с тряпкой. Она обмоталась вокруг головы противника, Кабан дернул, парень полетел в сторону кабинок, выбил спиной дверь и рухнул на унитаз. Третий хотел сбежать, но Кабан зацепил его ногу планкой швабры и дернул на себя. Тот упал на грязный пол лицом вниз, а Кабан придавил его коленом к кафелю и за волосы оттянул назад голову.
