Александр Тамоников - Опасная игрушка для крутых парней
– Ты говоришь, уберем, значит, планируешь наше совместное участие в акции?
– Нет! Ты останешься в усадьбе Аль Дина. Если мне и тем, кого возьму с собой, вытащить Владимирова и уйти не удастся, то на тебя ляжет командование отрядом и решение остальных задач. Отбоя и приказа на возвращение мы из Москвы не дождемся.
– Работаем во вторник?
– Да! Завтра – полная адаптация. В воскресенье разведка и в понедельник захват Харузи. Черт, я совсем забыл о его любовнице. Придется изолировать и Захиру. Слишком много проявляется второстепенных факторов, которые могут повлиять на исход операции.
– И это еще без учета того, что произойдет, если операция удастся. На поиски Владимирова и его похитителей руководство повстанцев наверняка бросит силы немалые.
– Надо с Аль Дином это обговорить. Завтра сделаю. А сегодня отдых. Как комнаты в гостевом доме?
– Шикарно. Все удобства, спутниковое телевидение, кондиционеры, душ, мягкие постели. Как номера люкс в приличном отеле.
– Вот и хорошо. Ты дождись наших и передай приказ закрыться в комнатах. Объяви отбой. Я пойду посмотрю свои апартаменты, приму душ, переоденусь.
– А как же бутерброды?
– Где они?
– В моем номере.
– Ну, так идем. Перекусим по-быстрому.
На следующий день Седов в 8 утра направился к главному дому. Бойцы отряда вставать не спешили. Но кое-кто уже плескался под душем.
Во дворе майора остановил рослый охранник с автоматом.
Отдал команду на английском языке:
– Стоять! Руки держать на виду.
– Я к Аль Дину, – сказал Седов.
– Мне известно, кто вы, но порядок есть порядок, я вызову Фархуни и выполню его распоряжение, а до этого прошу стоять смирно.
– Хорошо, подчиняюсь.
Внимательно следя за Седовым, охранник по рации вызвал Фархуни.
Помощник появился практически тут же, кивнул охраннику:
– Все в порядке, Абдул.
Повернулся к Седову:
– Господин Аль Дин сможет принять вас через полчаса.
– И что делать эти полчаса?
– Можете прогуляться по саду, пока не жарко, а можете пройти ко мне, я угощу вас отменным чаем. Его рецепт передан мне отцом, а ему дедом.
– Предпочитаю чай.
– Тогда прошу со мной.
Фархуни провел Седова в приемную кабинета.
– Это и есть твоя комната, ты что, и спишь здесь?
– Я сказал, мы можем пройти ко мне, подразумевая служебное помещение. А комнаты мои рядом.
– Ясно!
Фархуни включил телевизор и принялся колдовать над приготовлением чая. Телеканалы показывали одно и то же. Руководство повстанцев в каком-то городе, где их встречает толпа вооруженного, ликующего народа. Затем Рим, над посольством Ливии поднимают флаги Переходного Совета. Вновь город Ливии, люди разбирают завал. Повсюду валяющиеся, полуобгорелые фотографии и картины бывшего лидера бывшей Великой Социалистической Народной Арабской Джамахирии полковника Каддафи. Седов с пульта выключил телевизор. Фархуни подал майору пиалу с чаем, от которой исходил какой-то особенный, приятный аромат.
– Уверен, господин Седой, что больше нигде в мире не вкусите лучшего чая.
– Знаешь, Хасан, я не знаток напитков.
Командир отряда мелкими глотками выпил чай.
– Вкусно. Отдает мятой.
– Мятой? Нет, это не мята, это трава, название которой я вряд ли смогу перевести на русский язык.
– Вкусно.
Седов передал пиалу Фархуни. В это время в приемную зашел Мухаммад Аль Дин:
– Доброе утро, господин Седой!
– Салам аллейкум, господин Аль Дин.
Полевой командир улыбнулся:
– Ну тогда, ассолом аллейкум!
– Пусть так! Мне надо посоветоваться с вами.
– Пройдем в кабинет.
Российский офицер и агент внешней разведки, как и вчера, устроились в креслах у стола-приставки.
– Я весь внимание, – сказал Аль Дин.
Седов довел до него предварительный план освобождения Владимирова.
Аль Дин внимательно выслушал. Недолго подумав, проговорил:
– Ну что ж, план неплох, честно говоря, я тоже не смог придумать ничего другого, как использование Харузи, с последующей его ликвидацией на территории тюрьмы. Вы абсолютно правы, что пытаться длительное время держать майора под контролем очень рискованно. А вот с семьей Наджима вы переусердствовали. Зачем имитировать минирование помещения жены Муамара и его детей? Так можно до смерти испугать. Почему просто не усыпить их газом небольшой концентрации?
– А если у кого-то из членов семьи заболевание легких или дыхательных путей? Тогда газ даже в слабой концентрации может вызвать смерть, а у нас нет ни малейшего желания причинять кому-то из семьи вред.
– Насколько я знаю, и жена Наджима, и четверо его детей абсолютно здоровы. Так что можете применять газ.
– Откуда у вас данные по здоровью семьи начальника тюрьмы?
– Я обязан знать о противнике все! И я это знаю. А откуда? Вам это надо, господин Седой?
– Хорошо. Тогда мы усыпим и женщину Харузи.
– Ее вообще можно отпустить. Будьте уверены, она не станет афишировать свою связь с Харузи.
Седов кивнул:
– Хорошо. Завтра в воскресенье я намерен провести разведку. Осмотреть дом, где майор принимает женщину, а также понаблюдать за тюрьмой.
– Дом вы осмотрите без проблем, а вот наблюдение за территорией войсковой части небезопасно. Откуда вы собираетесь организовать это наблюдение?
Седов указал на лежавшей на столе карте точку:
– Это один из холмов, в трех километрах от тюрьмы. Здесь я и планирую установить пост.
– Что хотите узнать, господин Седой?
– То, что необходимо мне для работы.
– Коротко и понятно. Хорошо. Вам потребуются две машины.
– Да. Машины, которые повстанцы в Триполи не стали бы проверять, подвергать досмотру. Это можно устроить?
– Можно. Автомобили поведут мои люди. У них с собой будут специальные пропуска. Никто вас не остановит. Но стоять и у холмов, и у дома Харузи нежелательно.
– Ваши люди высадят моих ребят и отойдут. Заберут по вызову.
– Хорошо. Пусть ваш связист, господин Седой, обговорит с помощником порядок связи!
– Конечно.
– Когда точно по времени вы намерены в воскресенье выйти на разведку?
– А когда это удобнее всего сделать?
– В полдень, когда жара загоняет людей в тень.
– Значит, часов в одиннадцать и тронемся.
– Хорошо. К этому времени все будет готово.
– Ну, кажется, на сегодня все!
– Я вот что подумал, господин Седой, майор Мансур Харузи сильный противник. Он способен поднять тревогу уже на въезде, просчитав вариант его устранения в доме начальника тюрьмы. И шансы уцелеть на участке у ворот у Харузи хоть и мизерные, но есть, а вот в доме Наджима их не будет.
– Что предлагаете?
– Отработку майора спецпрепаратами, подавляющими волю. Я могу предоставить такие препараты.
– У нас есть они, но дело в том, что после психического воздействия Харузи будет выглядеть не как обычно.
– Думаете, охрана заподозрит неладное?
– Да! И вести автомобиль он не сможет.
– Логично, принимайте решение сами. Как ваши люди, господин Седой, привыкают?
– Акклиматизацию проходят нормально.
– А на вас, смотрю, смена климата и разница во времени не действуют?
Седов улыбнулся:
– Действуют, просто я стараюсь не показывать вида.
– И это вам удается.
– Позвольте откланяться, господин Аль Дин?
– Буду нужен, заходите. И вообще заходите, посидим, поговорим, сыграем в шахматы.
– Я не силен в шахматах. Но за приглашение спасибо. До встречи.
– До встречи.
Командир отряда вернулся в гостевой дом, прошел в комнаты специалиста по компьютеру и спутниковой связи, французского капитана Филиппа Лероя. Тот поднялся при виде командира.
– Доброе утро, Хакер!
– Доброе, командир.
– Мне нужна связь с Москвой.
– С кем конкретно?
– С Енисеем!
– Присядьте в кресло, станция развернута, я настрою аппаратуру и вызову нужного абонента.
– Давай!
– Один вопрос.
– Да?
– Проверку на предмет внешнего прослушивания проводить? Внутри никаких приборов контроля нет.
– Конечно, проводить. Мы на войне, Хакер!
– Есть!
В девять часов десять минут Лерой передал трубку спутниковой станции «Вега» командиру отряда.
Седов услышал:
– Енисей на связи!
– Седой!
– Рад слышать тебя.
– У нас с размещением порядок.
– Что по задаче номер один?
– Аль Дин очень помог нам. Информацию, что он сообщил, Хакер передаст в Москву сегодня же. Завтра я намерен провести разведку. В понедельник вечером начинать операцию по реализации задачи освобождения врача, так как суд над ним, а скорее подобие суда назначено на среду. Приговор же готов – смертная казнь. Приговор должен быть приведен в исполнение в четверг.
