Гарольд Роббинс - Одинокая леди
— Что вы думаете?
Тот продолжал вглядываться в лицо девушки.
— Вот же она, наша девчонка, Уолтер! — сказал режиссер.
— О чем он говорит? — спросила Джери-Ли, сбитая — совершенно с толку.
Уолтер наконец обрел дар речи.
— Он хочет, чтобы ты сыграла роль девушки.
— Но я не актриса!
Режиссер снисходительно улыбнулся и изрек:
— Все, что необходимо, чтобы стать актрисой, — это быть актрисой!
— И вовсе не так все просто! — возразила она. — Я никогда по-настоящему не была на сцене, если не считать нескольких постановок в школе.
— Ваша задача — убедить ее, Уолтер, — сказал Торнтону режиссер.
Уолтер молчал, но на лице его появилось странное выражение, и он стал как-то по-иному разглядывать Джери-Ли.
Режиссер пошел к двери.
— Я возвращаюсь в город, — сказал он. — Позвоните мне, когда решите, что вы собираетесь делать.
Уолтер не ответил, продолжая рассматривать Дже-ри-Ли.
Она почувствовала его взгляд и спросила:
— Вы за что-то сердитесь на меня? Он отрицательно покачал головой.
— Тогда в чем дело? Почему вы так смотрите?
— Я вдруг осознал, что похож на отца в моей собственной пьесе — я ревную вас!
Карсон посмотрел на часы — было четыре часа дня. К этому времени они уже знают результаты пятого заезда. Он нетерпеливо набрал номер своего букмекера.
Дженнитури ответил в своей привычной осторожной манере, чуть измененным голосом: «Хелло!»
— Пит? Как прошел пятый заезд?
— Невезуха, мистер Карсон. Лошадка не привезла вам выигрыша.
Карсон помолчал, затем спросил:
— Вам удалось связаться с вашими друзьями?
— Я разговаривал, — голос Дженнитури не выражал ничего. — Они, так сказать, не заинтересовались.
— Они, наверное, просто не поняли... Я не какой-то заурядный игрок на бегах. Я заплачу!
— Они знают. Но это касается не лично вас — они просто не заинтересованы. Все, с кем я ни говорил.
Карсон поглядел в газету, лежащую перед ним. По его расчетам, в восьмом заезде шла лошадь, которая наверняка могла выиграть.
— О'кей, Пит. Поставьте две тысячи в восьмом заезде на лошадь по кличке Мен-Итер.
— Не могу, мистер Карсон-голос Дженнитури стал непреклонным, — вы уже должны мне двенадцать кусков, и я вынужден закрыть вам кредит до тех пор, пока вы не вернете долг.
— Но в прошлом я, бывало, набирал у вас гораздо больше, — пытался протестовать Карсон.
— Я знаю, — холодно подтвердил букмекер. — Но тогда дела обстояли иначе. Ваши дела, мистер Карсон. Вас не лихорадило.
— Ну хотя бы тысячу! — сказал Карсон. — Вы просто обязаны дать мне шанс хотя бы отыграться за вчерашнее.
— К сожалению, ничего не могу сделать, — сказал букмекер и повесил трубку.
Некоторое время Карсон в задумчивости разглядывал телефонную трубку в руке, потом медленно положил ее на рычаг, откинулся в кресле и так просидел почти целый час, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью в банке. Когда он убедился, что все ушли домой, он открыл маленький ящик в самом низу тумбы письменного стола, достал револьвер, вложил дуло в рот и нажал курок.
Глава 20
Джон Рэндол устало посмотрел на большие настенные часы. Три часа дня.
Банковский охранник стоял в ожидании. Джон поднял руку и махнул. Охранник пошел закрывать входную дверь. Одновременно двое кассиров захлопнули окошечки, опустили решетки и стали запирать кассы.
Возмущенная толпа вкладчиков, стоявшая в двух длинных очередях к кассам, загудела и двинулась к Джону. Да, пдумал он, самоубийство Карсона взбудоражило Порт-Клер, словно цунами.
Он оглянулся — дверь в кабинет президента оставалась закрытой. Рядом, в помещении операционистов, контролеры из финансового управления штата продолжали педантично просматривать документы. Им удалось обнаружить еще несколько нарушений, но до окончательного результата еще было далеко — Карсон проделал все как настоящий профессионал. Документы о транс-ферных операциях, передаточные надписи, отчеты — на всех этих отчетностях все было тщательно подделано. Правда, теперь, когда вышло наружу все, никто не понимал, как мог Карсон столько времени удерживаться на плаву.
— Когда мы получим наши деньги? — закричал нервный клиент в конце очереди. — Почему вы опять закрываете кассы у нас перед носом?
— Мы всегда закрываемся в это время. Вы знаете наше расписание, — сказал Джон терпеливо. — Вы получите ваши деньги, я заверяю вас. Мы застрахованы, и все, что мы, возможно, потеряли, будет вам возвращено благодаря страховке. Не волнуйтесь.
— Откуда мы знаем, что нас не обманывают? — продолжал кричать тот же вкладчик. — Я помню, как нам говорили то же самое в тридцать втором году, когда погорел банк Соединенных Штатов.
— Тогда все было иначе, — пытался объяснить Джон, — а сегодня по федеральному закону все счета в сумме до десяти тысяч долларов обеспечены покрытием из казны. Кроме того, наш банк застрахован и против краж, и против мошенничества. Вы получите все до пенни!
— Это вы так говорите, — настаивал беспокойный клиент. — Но признайтесь, у вас нет сейчас наличных, чтобы выдать нам наши деньги.
Признайтесь, ну!
— Да, у нас нет наличных. Но ни один банк не имеет постоянно в кассе столько наличности, чтобы можно было сразу же отдать вклады такому количеству клиентов. Наличность приходит и уходит. У каждого банка точно такие же проблемы — мы должны пускать деньги в оборот для того, чтобы прирастал капитал и мы могли бы выплачивать вам проценты по вашим вкладам.
У нас сотни депозитов — и все они в обороте. Так работают все банки. И если вдуматься, то все очень просто.
— Не такой уж глупец! — не унимался человек. — Если я не уплачу проценты по закладной, вы, то есть банк, отберете мой дом. А если банк не выплачивает мне мои денежки — что я должен делать?
— Банк выплатит вам все.
— Как, если вы закрылись?
— Банк не закрылся! — повторил в который раА Джон. — У нас на счетах достаточно средств, чтобы вернуть вам всем ваши деньги. Но нам необходимо время, чтобы получить по нашим счетам наличность в других банках. И если вы дадите нам это время, я. обещаю вам, что все вы получите ваши деньги полностью.
— Мистер Рэндол, почему мы должны верить вам после того, что произошло? — спросил другой мужчина. Джон отыскал его глазами в толпе и посмотрел ему прямо в лицо. Он заговорил громко, медленно, четко, так, чтобы все могли его расслышать:
— Потому, мистер Сандерс, что я, так же, как и вы, всегда работал, чтобы заработать на жизнь, И каждый грош, который я мог отложить, вкладывал в этот банк. И я не волнуюсь.
Мистер Сандерс некоторое время молчал, вглядываясь в лицо Джона, затем повернулся к окружающим его людям и сказал:
— Я буду ждать вместе с мистером Рэндолом, люди. А как вы?
— Мы тоже, — крикнул кто-то из толпы. Мистер Сандерс протиснулся к Джону, протянул ему руку и сказал:
— Верю, что вы сдержите обещание, мистер Рэндол!
Джон кивнул. Он боялся произнести слово — в горле стоял комок. Еще несколько людей
пожали ему руку, и затем толпа медленно вылилась через открытые охранниками входные двери на улицу.
Возвращаясь к своему столу, Джон увидел, что Артур Дейли и еще несколько других членов совета попечителей вышли из кабинета президента банка и стоят в дверях, глядя на него. Несколько часов они просидели там, закрывшись с главным контролером, обсуждая положение дел, и, наверное, вышли, привлеченные шумом. Как бы в подтверждение этой мысли, Артур кивнул ему, и попечители вернулись в кабинет.
Через три дня Джон был избран президентом Порт-клерского национального банка.
Джон только что сел за завтрак, когда спустилась Джери-Ли и присоединилась к нему.
— Последнее время ты встаешь рано, — сказал он, — особенно сегодня.
— Почему особенно сегодня? Я всегда встаю рано, — возразила Джери-Ли.
— По воскресеньям? Когда нет занятий?
Джери-Ли слегка покраснела.
— Я хотела пройтись по магазинам.
— Ты? — удивленно поднял брови Джон. — Хм, я всегда считал, что ты терпеть не можешь заниматься покупками.
— Завтра день рождения мистера Торнтона, — она покраснела еще сильнее. — Я бы хотела найти для него что-нибудь особенное.
— Сколько ему исполнится?
— Сорок семь.
Джон удивился.
— Я почему-то думал, что ему гораздо больше.
— Многие так думают. Мне кажется, потому, что его первая пьеса была поставлена на Бродвее, когда ему было всего двадцать три года.
— Все равно он старше меня... — сказал Джон, которому было сорок три.
— Не так уж и намного, — возразила Джери-Ли. — Самое странное в том, что он совершенно не кажется старым, — она бросила быстрый взгляд на отца.
— Ты понимаешь, что я имею в виду?
Джон кивнул, поднял свою чашку кофе, сделал небольшой глоток.
— Вчера он заходил в банк. Мы довольно долго разговаривали.
