Сергей Алтынов - Крылатая гвардия
– Таких грех не поучить...
– Что ж... ладно. – Азиат пожал плечами и, похоже, остыл. – Чего надо? – неожиданно бросил он кому-то за Толиной спиной, наверное, вертухаю, распахнувшему на шум кормушку.
Говор инстинктивно глянул назад, и этого вполне хватило Азиату для удара коленом в промежность. Четко ударил, профессионально. Толя согнулся пополам, и тут же в лицо ему жахнуло то же самое колено, а сверху в основание черепа впечатался локоть. Такая техника была незнакома Толе, уже позже он узнал, что комбинации из коленных и локтевых ударов используют в тайском боксе.
– ...И запомни, чемпион, – низкий, неприятный, какой-то утробный голос Азиата доносился все более явственно по мере того, как к Толе возвращалось сознание. – Ты никто! Вонючая козявка, я тебя раздавлю, как только начнешь думать ина... – Неожиданно последовал удар в висок, от которого Говор окончательно вырубился.
Когда он вновь пришел в себя, Азиат, как ни в чем не бывало, лежал на своей шконке в прежней позе и даже не смотрел в его сторону. «Шестерки» молчали, бросая на жертву глумливые взгляды. «Погань ты, – подумал Толя. – Обманом взял! На честный поединок кишка тонка оказалась...»
Говора подмывало броситься на Азиата и взять реванш, но... Продолжение драки могло кончиться еще одним трупом, и Толя молча прилег на нары.
На следующее утро его этапировали в ИТК под Саратовом.
Года через два Толя поинтересовался у одного из авторитетов, что, мол, за бугор такой Азиат?
– Бугор? – Авторитет удивился. – Какой он бугор... Он и не блатной даже. Хотя гонору по ноздри. Где каратистом, где боксером себя именует... Ну, ногами, конечно, умеет махаться. Но падла та еще.
– А по каким статьям он чалился?
– Да так... тачки брал, кидалой шустрил. Он это... На словах крутой. А как прихватят, сдает кого ни попало. Есть базар, что куму литерил во Владимирском централе. Нет, не в авторитете Азиат, точно говорю. А чего тебе?
– Так, интересуюсь... Может, встретиться доведется, – уклончиво пояснил Толя.
– Я и сам понимаю, этим ребятам далеко до истинного мастерства. Но, с другой стороны, здесь они все-таки не бакланят, при деле, – продолжал журчать Егор Альбертович. – Ну так как, поддержите?
– М-м... Поддержу!.. – Душа не лежала, но предлога отказать не нашлось. Не пойти Кононову навстречу было неудобно, сам же набивался со своей академией.
– Тогда подпишите, пожалуйста, вот договор. – Кононов придвинул Говору какую-то грамоту с двумя печатями.
– Это зачем?
– А как я иначе буду деньги перечислять? Бумаг, увы, даже в этом деле не избежать. Тут все, как обычно, почитайте...
Говор пробежал глазами грамоту. Не очень понятно, но в принципе вроде ничего такого... Егор просто не горит желанием платить налоги. Придумал очередную уловку... Ладно, подпишем. Ради благого дела...
– И еще, Анатолий Алексеевич... – Кононов спрятал подписанный лист. – Здесь, буквально в нескольких километрах, располагается детский дом-интернат. Давайте над ними шефство возьмем, а? И на днях устроим праздник детишкам. Вы выступите перед ними, расскажете о славных победах российского спорта... Вы же знаменитость, гордость России...
– Скажете тоже... – Говор засмущался. – Дело хорошее, конечно, только зачем мне выступать? И со временем сейчас туго...
– Ну вот, Анатолий Алексеевич, ты что, красна девица? Ребята там скучают, знаешь, как им будет интересно?
– Ладно, подумаю...
«Ты уж подумай, пошевели своей единственной извилиной!» Арбитр торжествовал. «Гордость России... Это ты-то? Ну, был когда-то любимцем публики... В далекой молодости. А вот приговор ты себе уже подписал – знал бы, чемпион лопоухий, где теперь всплывет эта бумажка...»
По дороге в город Кононов был весел и обаятелен, с удовольствием обсуждал детали учреждения Академии русского боевого искусства, не скупился на комплименты, иногда перебарщивал. Но Толя не обращал на это внимания. Из его головы не выходил Азиат...
Часть вторая
В логове врага
(Игорь Зимин)
– Сам пришел! Ничего себе! И дорогу нашел!
– А что ему еще делать? Все равно бы из-под земли достали!
– Русс партизан! Сдавайся!
Меня окружили трое ребят, со стандартной для отморозков внешностью – короткие толстые шеи, низкие лбы, крохотные глазки и могучие, вечно жующие челюсти. Выставив короткоствольные автоматы, они опасались подходить ко мне ближе, чем на пять шагов. Ученые стали!
– Спокойно, мужики! – Я старался вести речь как можно миролюбивее. – Оружия нет, кроме трофейного. – Я протянул ребятам заклеенный конверт, в котором был упрятан минаевский «макаров», и похлопал себя по бокам, демонстрируя отсутствие железок. – А вот разговор к хозяину вашему имеется.
– Как в кино – один и без оружия! – острил тот, что изображал гитлеровца.
– К забору встань! – деловито распорядился старшой. – И ноги расставь.
Ребята ошмонали меня и немного расслабились.
– Топай до хаты! – ткнул меня в спину автоматным дулом старшой.
– Вот уж не ожидал! Надо же – явился, не запылился... И чего же ты скажешь мне, гвардеец?
– Жить хочу. Не оригинально, зато сущая правда!
– Желание хорошее, но... трудновыполнимое. Наломал ты, Зимин, дров.
– Потому сам и пришел. Повинную голову, говорят, меч не сечет.
– Меча у меня при себе нет... А вот между двух джипов тебя вполне можно привязать! Заветная мечта Ромы и майора Минаева...
Я стоял посреди огромной, залитой светом комнаты, переоборудованной под спортзал. Каждое мое движение фиксировали два толстолапых зубастых зверя – тигровые бультерьеры. И еще четверо двуногих бультерьеров с автоматами наперевес. Все они дружно молчали, а говорил мой старинный приятель, Иван Семенович Логун. Кажется, он был в хорошем настроении, что давало мне некоторую надежду.
Впрочем, все правильно, мое появление и должно было принести ему радость.
– Ну так как насчет джипов? Твое мнение? – не дождавшись моей реакции, продолжал гнуть свое полкаш.
– Категорически против, – улыбаясь, проговорил я.
– А у нас мнения разделились! – Иван Семенович улыбнулся во все тридцать два зуба.
– Хозяин барин! – махнул рукой я.
– А как ты меня нашел?
– Ну я же разведчик... Да и орлы ваши особо не маскируются, так что срисовать вашу базу плевое дело. По крайней мере для меня... И потом с вами говорить как-то сподручней. Вы большой и умный...
– Молодец! Соображаешь. – Полкаш поднял вверх большой палец. – Ну ладно, пошутили и будет! Слушай, гвардеец, ты нам доставил много хлопот. Надо бы компенсировать...
– Готов в пределах разумного и... возможного! – поднял голову я.
– Жить хочешь – должен быть готов беспредельно. – Иван Семенович перестал улыбаться. – Как поживает Татьяна Андреевна?
– Самому интересно, но как-то не сталкивался последнее время...
– Ну вот, а говоришь, готов компенсировать. Придется с тобой по-другому. – Иван Семенович буравил меня глазами, мой встречный взгляд был прям и честен.
– Иван Семенович, мне эта девица принесла одни неприятности. Зачем бы я стал ее покрывать?
– Вот и я не пойму зачем. Но ведь покрываешь, а?
Я пожал плечами, молча изображая обиду и сожаление, что не могу помочь хорошему человеку, Ивану Семеновичу, а в первую очередь себе самому.
– Ну ладно, дело твое. Потом не обижайся. Закоцайте его! – распорядился он.
Так, вот и наручники...
– И глаза заклейте! – жестко добавил хозяин.
Липкий, неприятно пахнущий кусок ткани намертво прилип к моему лбу и бровям.
– Ну вот, капитан... – услышал я удовлетворенный голос полкаша. – Теперь ты готов к путешествию. А от себя добавлю: будешь умным и послушным – выживешь... Может быть. А сейчас в машину, быстро! Счастливого пути, родной.
«Мы ехали, ехали – к горке подъехали... Въехали, съехали – дальше поехали!» И так часа полтора.
– Вылазь, – наконец услышал я долгожданную команду.
Под подошвами зашуршал грунт, и я, ведомый под руки не очень разговорчивыми субъектами, спустился в помещение, остро пахнущее вьетнамским бальзамом.
– Ну здравствуй, гвардеец, – услышал я не очень приятный, горловой голос. Такой бывает у корейцев и вьетнамцев.
– Привет, – ответил я неизвестному собеседнику.
– Снимите наручники и отлепите пластырь, – распорядился тот же голос.
Через пару мгновений я уже созерцал собеседника. Так и есть – желтолицый, узкоглазый и уже немолодой. Седина в редеющих, прилизанных волосах. Худощав, подтянут и, пожалуй, слишком высок для азиата – примерно сто восемьдесят пять сантиметров. Взгляд цепкий и какой-то звериный... И не мигает, ну прямо кобра в террариуме. Да, это не Логун и не мусор Минаев, проглотит и не подавится...
– Присядьте, Игорь... – Азиат вежливо указал узкой жилистой ладонью на привинченный к полу стул. Мы находились в подвальном, хорошо освещенном помещении, напоминавшем длинный пенал.
