Хэммонд Иннес - Берег мародеров
Наверное, я уже успел настроиться на драку нынешней ночью. Клянусь, что я мог бы спокойно выбраться из камеры и взорвать эту базу. Но планировать такое дело за 16 часов до его начала — в этом было нечто разжигающее в моей душе неистовый протест.
О сне не могло быть и речи. Я лежал в темноте и думал, думал, думал, пока наконец голова не пошла кругом от обилия самых разнообразных и одинаково бессмысленных планов. По мере того, как я уставал, планы эти все больше превращались в фантазии, окончательно теряя связь с реальностью. Я задумал пробить скалу, стреляя из шестидюймового орудия, как из пулемета, потом решил выбираться через грот в водолазном костюме, потом подумал о постройке заграждений, чтобы не погибнуть, когда база взлетит на воздух. Вспомнил даже о найденном мною пласте известняка и подумал, что в нем можно было бы пробурить ход к главному стволу, после чего, помнится, мне в голову пришла мысль поджечь кучу промасленного тряпья, чтобы удушить Фульке...
И вдруг, сам не знаю отчего, я проснулся, выявление причины ушло совсем немного времени. Все эти планы, которые я строил в полусне, крепко отпечатались в сознании, и вскоре до меня дошло, что мой мозг как-то связал пласт известняка с горящей ветошью.
Я потянулся к Большому Логану и растолкал его. Он проснулся мгновенно, я слышал, как он сел на кровати.
— Что случилось?!
— Слушай! — возбужденно заговорил я.— Знаешь, что происходит с известняком при нагревании? Он выделяет двуокись углерода.
— Ну, а нам-то что до этого?
— Неужели непонятно? Углекислый газ, вытесняя воздух, оказывает отравляющее действие. Вот что случилось с командиром «У-21» сегодня вечером. Вдоль четвертого дока тянется известковый пласт, уходящий в пещеру, где у них склады. Возле самых складов пласт становится мощнее, футов пять в ширину. На этом пласте и лежала куча горящей ветоши. От нагрева выделился углекислый газ, командир отрубился, и даже на нас немного подействовало. А теперь представь, что будет, если разжечь на этом известняке действительно сильный пожар!
— А потом попросить коммодора Тепе устроить возле этого костра слет бойскаутов,— с издевкой произнес Логан.
— Нет, я серьезно...
— Я знаю,— сказал он.— Ты лежишь и строишь немыслимые планы. Как бы и дело сделать, и самому уцелеть, верно?
Это было прямое обвиненне в трусости, и я возмутился — в основном потому, что оно оказалось в немалой степени справедливым.
— Я просто пытался выработать схеме которая оставляла бы нам шанс,— заявил я.А смерть мне не страшна.
— Ну а мне страшна,— ответил Логан, — Особенно если гибнешь ни за грош.
— Тогда придумай что-нибудь лучшее,— сказал я и отвернулся. Логан промолчал, и я, мало-помалу успокоившись, начал обдумывать свой план во всех подробностях. В этот миг Логан повернулся ко мне и спросил:
— Как именно действует углекислый газ? Он может убить человека?
— Он не то чтобы ядовитый,— ответил я.— Не как светильный газ, например. Просто двуокись углерода использует для своего образования атмосферный кислород. А ее действие ты сам сегодня видел. Сперва начинает кружиться голова, потом наступает потеря сознания. Если вынести человека на свежий воздух, он снова приходит в чувство. Однако при длительном воздействии можно и окочуриться.
Потом Логан принялся задавать мне те вопросы, которые я уже задавал себе сам: как устроить пожар, как уберечься от удушья самим, что делать с Морин и ее спутниками. Чем больше мы обсуждали этот план, тем явственнее убеждались в его неосуществимости. Чтобы защититься от удушья, нужен кислородный баллон. Где его взять? На базе их хватает, но где гарантия, что они окажутся под рукой в нужный момент? Как быть с четверкой пленников? Впрочем, тут Логан предложил рискнуть.
— В запертых камерах обморок может оказаться не таким уж глубоким,— сказал он.— Да и кислород у нас будет, оживем в случае чего.
Система вентиляции базы состояла из двух отверстий. Через первое, прорезанное в скале над гротом, поступал свежий воздух. Отработанный вытягивался через отдушину, пробитую в своде над верхними галереями. Таким образом углекислый газ, по утверждению Логана, должен был заполнить всю пещеру.
Вскоре я, признаться, пришел к выводу о непригодности схемы. Я устал и расстроился. Мы обсудили разные способы выведения из строя часовых у складов с боеприпасами в те минуты, когда их двери будут открыты, однако Логан почему-то все время возвращался к моему плану и продолжал расспрашивать меня о нём. Похоже, я совсем выбился из сил, потому что мои ответы становились все бессвязнее. Помню только, как часовой поднимал меня, тряся за плечо: часы показывали семь, и мой завтрак, состоявший из хлеба, овсянки и повидла, уже стоял на полу возле койки.
Глава 2
СРАЖЕНИЕ
Логан уже сидел на койке и уплетал свою овсянку. Как только за стражем закрылась дверь, я спросил:
— Ну, надумал что-нибудь?
Продолжая жевать, Логан мотнул головой
— Придется воспользоваться первой же возможностью, какая представится,— ответил он. О моем плане Логан молчал, и, откровенно говоря, я решил, что план этот никуда не годится: слишком уж много слабых мест было в нем. Я нервничал и испытывал гнетущее чувство. Ничего определенного мы не придумали, а между тем в ближайшие двенадцать часов предстоит как-то действовать.
Покончив с завтраком, Логан извлек из тайника ключ.
— Зачем он тебе? — спросил я, когда Логан сунул ключ в носок и принялся надевать не успевшие высохнуть со вчерашнего вечера ботинки.
— Может пригодиться,— ответил он.
Не успели мы поесть, как вернулся часовой. Однако вместо того, чтобы, как обычно, погнать нас на чистку гальюнов и на камбуз, немцы отвели нас прямо в доки и поставили на погрузку «У-54», которая со вчерашнего вечера лежала в первом доке. Это было многообещающее начало, если учесть, что первый док находился ближе всех к складам боеприпасов. Мы забирали грузы из кладовой № 1, прямо против дока. Приходилось пересекать главную галерею и углубляться в освещенный электричеством тоннель, укрепленный стальными плитами. Ворота кладовой были распахнуты, а ключ торчал в замке. Захлопнуть и запереть двери было делом нескольких секунд. Таким образом, можно отрезать интенданта и четверых матросов «У-54», работавших в кладовой. Опасность грозила со стороны двух часовых на самой лодке; наша охрана уже привыкла к нам и считала вполне безобидными созданиями: ведь для немцев Логан по-прежнему оставался больным.
Один часовой стоял на мостике, второй — на носу. Кроме того, несколько человек опускали принесенные нами припасы в кормовой люк лодки. Даже если мы справимся с ними, все равно оставалась еще охрана у складов боеприпасов, в которые пропускали далеко не всех. Двое часовых стояли по обе стороны тоннеля, отходившего от доковой галереи против дока № 1. Бесполезно было и рыпаться. Логан тоже ничего не предпринимал, он не оживился даже после того, как к нам присоединились трое мужчин, одетых в такие же, как у нас, рабочие брюки. Их охраняли двое матросов и старшина. Скорее всего, это были горняки, спутники Морин Уэстон. Стража осложняла положение; в отличие от нас, новичков стерегли бдительно. И все-таки шахтеры были солидным подкреплением, особенно если учесть, что более мрачной и зловещей троицы я в жизни не видывал. Один из них — старший, судя по всему,— говорил с валлийским акцентом, двое других были корнуоллцами.
Я шепотом спросил Логана, готов ли он к действиям.
— Нет еще,— ответил он.
Вскоре нас послали в литейную мастерскую принести крышку люка боевой рубки. Работа в галерее и большинстве доков кипела, особенно в доках 3 и 4. «У-21» заправляли пресной водой из передвижной цистерны, а с тележки для боеприпасов краном поднимали торпеды. Механики возились с одним из пулеметов.
Прислушавшись к болтовне немцев, я выделил в ней две темы: предстоящая операций и присутствие на базе женщины. Насчет вчерашней тревоги не было сделано никаких объявлений, но, по слухам, она была связана с прибытием на базу новых пленников, в том числе и женщины. Морин уже успела стать предметом скабрезных историй и шуточек однако главное внимание уделялось предстоящему пиратскому налету на нашу эскадру.
Часов в 11, когда мы покончили с погрузкой припасов на кормовую палубу «У-54», нас с Логаном отправили сначала на чистку гальюнов, а потом — обратно в доки, где мы присоединились к трем другим пленникам, чтобы начать погрузку «У-21». Причал был завален самыми разнообразными припасами — жестянками с печеньем, консервами, кофе, коробками с маргарином и джемом и другой снедью. Трое шахтеров таскали все это с четвертого склада и бросали на причал возле кормового люка лодки. В кормовые отсеки грузили мины (лодка могла действовать и как минный заградитель), а на причал прикатили огромную цистерну с нефтью и бак с бензином.
