Сергей Зверев - Ударная волна
– Ну, что? Так, а почему вас так мало?
– Остальные погибли, командир, – тихо сказал один из арабов.
– Что?!
Слушая рассказ своих людей, Хасан аль-Кеир медленно багровел. Он вел учет потерям – на данный момент убиты были одиннадцать человек из его группы. Еще один ранен и еще один избит так, что до сих пор валяется без сознания. Рука его непроизвольно поползла к пистолету, висевшему на поясе. Боевики задрожали – все четверо. Но, на их счастье, Хасан вовремя опомнился. Он сообразил, что при таких больших потерях он просто не может позволить себе расстрелять кого-то из этих баранов. Но как хочется! Всемером не могли одного убрать чисто! Ничего доверить им нельзя! Воистину, прав был древний мудрец – хочешь сделать что-нибудь хорошо, делай это сам!
– Шакалы… – процедил Хасан сквозь зубы. – Вы еще свое получите. Но не сейчас, сейчас мне не до вас. Скажите только – вы уверены, что русский мертв?
– Да, да, – заговорили все четверо одновременно. – Он в воду упал, утонул.
– Идите в машинное отделение, там Фарид и русские. Поможете ему.
Едва четверо провинившихся, не помня себя от счастья, вывалились из рубки, в нее влетел Шамиль, молодой чеченец, брат убитого Мовлади.
– Что еще такое? – спросил Хасан. Он уже не ждал хороших вестей. Хотя этого парня он отправлял с Фаридом, а уж на кого полагаться, как не на него.
– Все в порядке, командир! – выпалил Шамиль. – Мы запустили оба дизель-генератора. Правда, одного из русских пришлось пристрелить – он отказывался работать.
– Неважно! Пристрелили так пристрелили! Говоришь, наладили генераторы?
– Да. Фарид убил одного механика, но остальные стали работать. Они только что закончили и говорят, что теперь корабль сможет двигаться. Правда, не быстро, на резервных системах.
Губы Хасана непроизвольно расплылись в довольной улыбке. Ай Фарид, ай молодец – он один десяти стоит! Сумел заставить этих русских собак работать как следует! Теперь можно действовать, как было запланировано изначально.
– Скажи Фариду, пусть заставит их немедленно запустить все что нужно! – приказал чеченцу Хасан. – Мне нужно, чтобы через десять минут корабль начал двигаться.
За десять минут добиться желаемого не удалось. Но через двадцать пять пол ледокола дернулся, и корабль медленно поплыл. Помощник капитана исправно стоял за штурвалом, дизель-генераторы работали – по словам механиков, с их помощью можно было развить скорость до пяти узлов. Мало, конечно, по сравнению с нормальной для такого корабля скоростью, но все же лучше, чем на месте стоять!
Хасан еще раз вышел на связь с берегом – до сих пор по его приказу радист ни на какие попытки вступить в переговоры не отвечал. Теперь командир боевиков вышел в эфир сам. Издевательским тоном он сообщил, что посланный на ледокол спецназовец убит, а за то, что его сюда послали, поплатились жизнью семь человек. Кстати, Хасан даже не соврал – просто не уточнил, что были убиты не заложники, а его боевики. Таких тонкостей русским было знать совершенно необязательно. Хасан и своему начальству планировал доложить все несколько иначе, а то у руководства «Аль Джафар» непременно возникнет вопрос – как же это так получилось, что один русский сумел стольких обученных и опытных боевиков перебить.
Разумеется, русские пытались все отрицать, но Хасан этого жалкого блеяния и слушать не стал. Он еще раз повторил все свои требования – никаких сообщений в СМИ, никаких попыток атаки на ледокол – иначе продолжатся расстрелы заложников, а если и это не подействует, то будет взорван реактор. Говорили с ним в весьма порадовавшем Хасана тоне. Он уже не первый раз участвовал в подобных операциях и умел различать, когда власти настроены решительно, а когда нет. Так вот, в данном случае русские были явно готовы выполнить любые требования. Непонятно, правда, чего они больше боялись – атомного взрыва и связанного с ним скандала или гибели заложников. Впрочем, это Хасана и не слишком интересовало. Готовы делать то, что от них требуют, и отлично.
«Может, правда, расстрелять пару человек за этого спецназовца?» – подумал Хасан, закончив сеанс связи. Некоторое время он обдумывал этот вопрос, а потом решил, что все же не стоит. Пленников и так немного осталось, и в большинстве своем они нужны для управления ледоколом. Вот, к примеру, только что они дизели наладили. Лучше их поберечь. Тем более что спецназовец все равно уже мертв, воздействовать не на кого. А берегу можно и просто врать.
«Обещал уши мне отрезать, – вспомнил Хасан. – Ха! Жалко, что утонул, а то ему бы отрезали».
В этот момент раздался чудовищный треск, грохот, скрежет – все звуки слились в один. Пол рубки, словно живой, выскочил у командира боевиков из-под ног, было ощущение, будто великан пнул ледокол. Хасан не удержал равновесия, упал, ударился головой о какой-то прибор.
– Что это такое?! – Возглас Хасана мог бы показаться смешным, если бы не интонация. Над таким грозным рыком смеяться как-то не тянуло.
Остальные боевики и Скурихин тоже повалились на пол, отвечать было некому. Тут корабль дернулся еще раз. Хасан вскочил, с трудом удержал равновесие, вылетел из рубки. Через несколько секунд он уже был на палубе.
– Нет… – тихо проговорил боевик, глядя назад. Он видел, как сухогруз, со смятым в гармошку носом, отходит от ледокола. И чувствовал, как палуба под его ногами начинает крениться. А над сухогрузом гордо реяло белое полотнище с косым синим крестом – Андреевский флаг.
* * *
Абу Осман покинул рубку через секунду после своего командира. Но, в отличие от него, бросился он не на палубу. Он скользнул в коридор, свернул за угол и вскоре оказался около офицерских кают. Свернул в одну из них, закрыл за собой дверь и вытащил из-под одежды небольшую черную коробочку. Осмотрелся, открыл иллюминатор, вытянул из коробочки длинную и очень тонкую антенну, высунул ее наружу.
– Я Араб, я Араб. Джи-Эр, ответьте. Я Араб…
Долго ждать ему не пришлось. Меньше чем через минуту коробочка, бывшая не чем иным, как компактной, мощной рацией, отозвалась уверенным мужским голосом. Человек говорил по-английски с американским выговором.
– Я слушаю, Араб. Докладывай.
– Операция на грани срыва! Русские прислали сюда какого-то спецназовца, он очень удачно противодействует группе Хасана…
Он сказал именно так, «группе Хасана», а не «нашей группе».
– …он точно уничтожил девять человек, но я думаю, еще больше. Только что сухогруз врезался в ледокол, похоже, сухогруз в его руках.
– Ясно… – отозвался собеседник Абу Османа. Голос у него был такой, словно ему только что сообщили, что через пять минут его будут вешать.
– Шансы на успех операции еще есть?
– Есть, но мне кажется, что их очень немного. Ледокол поврежден, двигаться самостоятельно он не сможет.
– Уверен?
– Да. Кроме того, возможно, группа будет уничтожена полностью – этот русский просто шайтан какой-то!
Некоторое время рация молчала – видимо, собеседник араба раздумывал. Наконец он снова заговорил:
– Так, слушай внимательно. Не лезь на рожон. Если почувствуешь, что операция сорвалась, – уходи, ты нам еще пригодишься. Обо всех серьезных изменениях обстановки немедленно докладывай. Возможно, мы еще сумеем повернуть все в свою пользу, у нас разработан резервный план.
– Понял. Если придется уходить, как мне вас найти?
– Выйдешь на связь по этой же рации и получишь координаты нашего корабля.
Через пару минут Абу Осман уже снова был в ходовой рубке. На его недолгое отсутствие никто не обратил внимания – сейчас боевикам было не до него.
Глава 21
– Все, теперь отходи как можно дальше и по радио проси помощи! – крикнул Полундра Пуговкину, убедившись, что полученные ледоколом повреждения достаточно серьезны.
– А ты? – спросил Пуговкин. Несмотря на то что спецназовец угрожал ему автоматом, Пуговкин не хотел, чтобы тот ушел. Пока этот тип здесь, Пуговкин чувствовал себя надежно защищенным.
– А я снова туда! – ответил Полундра, всовывая нож в ножны на поясе гидрокостюма. С этими словами он выбежал из рубки, не тратя больше времени на объяснения. Он понимал, что сейчас дорога€ каждая секунда. Ведь Хасан, осознав, что его план потерпел крах, вполне может принять решение перебить заложников. Собственно говоря, именно этого от него сейчас и следует ожидать. Значит, нужно его опередить. Нужно освободить основную часть заложников, пока террористы не опомнились. Сейчас они наверняка деморализованы, а многие, особенно те, кто в нижних отсеках находится, вообще не знают, что произошло. Да и Хасану нужно какое-то время, чтобы принять решение. Нужно воспользоваться сложившейся обстановкой!
Полундра мимолетно пожалел о том, что пришлось таранить ледокол – это заставляло его торопиться. Вообще-то, планируя атаку на сухогруз, он рассчитывал, перебив всех находящихся на нем террористов, какое-то время выждать, подготовиться, может быть, даже связаться с берегом. Теперь же приходилось действовать сразу же. Впрочем, может быть, это и хорошо. Импровизация всегда была сильным местом Сергея. К тому же у него сейчас психологическое преимущество – враги только что получили серьезный удар. И еще один плюс – теперь ясно, как пробраться на ледокол, а ведь именно эта проблема у него над душой висела как дамоклов меч. Дело в том, что, когда Сергей, скрываясь за льдиной, подплывал к сухогрузу, он никак не мог сообразить, как же ему обратно на ледокол вернуться. Борта у «Суряпина» очень высокие, так что о прыжке с палубы на палубу и думать не приходится. А трап ему вряд ли кто-то подать соизволит, и вертолета, с которого они с Бойко так удобно спустились на ледокол, под рукой тоже нет. Тогда он так и не нашел подходящего решения и отложил эту проблему на потом. И правильно сделал, как оказалось!
