Михаил Серегин - Жажду утоли огнем (Сборник)
Всю недолгую дорогу до роддома я еще беспокоилась – на самом ли деле все прошло благополучно и Лариса не вернулась в свое прежнее психотравматическое состояние… Но когда увидела ее в окне улыбающуюся с младенцем на руках, успокоилась окончательно…
Я смотрела на счастливую Ларису, стоящую в окне второго этажа больницы, и отчаянно ей завидовала. Да, я теперь поняла, чего бы я хотела… Я хотела бы быть на ее месте – стоять у окна родильного отделения, прислушиваться к ровному дыханию уснувшей после кормления маленькой дочки, у которой еще нет имени, и смотреть вниз, где на асфальте – огромная надпись мелом: «Оля, я люблю вас обеих»… А на том месте, где должен быть восклицательный знак, стоит Сергей и, улыбаясь, смотрит на меня…
Дорога из пекла
Глава первая
Звонок командира нашей группы подполковника МЧС Григория Абрамовича Воротникова поднял меня очень рано, часов в пять утра. Домой он мне звонил крайне редко и каждый раз этим удивлял, поскольку для вызова у нас существовал диспетчер. Телефонный звонок командира в пять утра – это настолько необычно, что я даже не спросила, зачем я ему понадобилась в такую рань…
До начала дежурства в управлении МЧС оставалось еще часа три. Я могла бы честно спать еще часа два. Путем ежедневных экспериментов у меня был выработан следующий утренний хронометраж: окончательно проснуться – десять минут, принять решение, что пора вставать, – восемь минут, встать – две минуты, привести себя в порядок, то есть фактически собраться на работу – восемь минут, позавтракать – две минуты. В случае необходимости время завтрака автоматически перераспределялось в пользу предыдущего раздела, и процесс этот приходилось совмещать с одеванием или накрашиванием. Двадцать минут на дорогу – самое оптимальное время, за которое можно добраться от моего дома до управления… И в отличие от нашего штатного аналитика Игорька я никогда не опаздываю…
Мы с Игорем в нашей группе младшие и по возрасту, и по званию, поэтому в шутку называем себя «младшими капитанами». Майор МЧС Александр Васильевич Маслюков, по прозвищу Кавээн, уже лет десять отслуживший в оперативниках-спасателях, называет нас новобранцами. Я не обижаюсь, хотя работаю в составе группы уже примерно полгода, а вообще с системой МЧС связана уже лет пять, столько же, сколько Игорек работает вместе с Кавээном… На Кавээна грех обижаться, он добрый, стесняется и, по-моему, даже боится женщин, и прячет свое смущение под внешней грубостью и снисходительностью к людям, которых любит…
Григорий Абрамович в группе самый старый и опытный, он участвовал в создании самой системы МЧС как силовой структуры. Мы прозвали его Грэгом за полное сходство имени с Грэгори Авраамом Симпсоном, тройным американо-афгано-пакистанским агентом, с которым мне пришлось столкнуться во время первого задания, которое забросило меня в горный массив Гиндукуша… Командир он классный – спокойный, рассудительный и осторожный, никогда не горячится, всегда советуется с нами и учитывает наше мнение, никогда не бросает слов на ветер и никогда не делает ничего, не подумав, даже в экстремальных ситуациях…
Поэтому для столь раннего звонка у командира должен быть очень серьезный повод. Я, пока шла к городскому парку культуры и отдыха имени Короленко, где он назначил мне встречу, чуть голову не сломала, пытаясь отгадать эту неожиданную утреннюю загадку…
Все лето в Тарасове стояла дикая жара, и даже сейчас, в середине сентября, так же жарко, как и в начале августа… Утро – единственное время, когда можно спокойно пройти по тарасовским улицам, не опасаясь заработать солнечные ожоги или тепловой удар… Но не в этом же причина столь раннего вызова! Да еще не в управление, а на встречу в неслужебной обстановке. Значит, мне предстоит услышать нечто, предназначенное для меня лично… Нет-нет, не может быть и речи о попытке с его стороны установить какие-то интимные отношения со мной! Это исключено! Григорий Абрамович вовсе не престарелый ловелас, он уважает и себя, и женщин и, самое главное, преданно любит свою Людмилу Трофимовну. О ней я не знаю ничего, кроме того, что она отлично печет пироги, которые Григорий Абрамович время от времени таскает на работу из дома, нас угощать…
Нет, повод у Григория Абрамовича для встречи со мной явно связан с нашими профессиональными делами. Только вот – почему же встречаемся мы столь секретно? Можно даже сказать – романтически?
…Я увидела его издалека. Григорий Абрамович стоял на мостике над протокой между двумя прудами и внимательно смотрел на почти неподвижный диск солнца, отражающийся на спокойной воде пруда. Парк еще отдыхал от людской суеты. Для уединенного разговора трудно выбрать место лучшее, чем парк ранним утром – деловитые школьницы и неторопливые школьники еще надвижутся через него привычным маршрутом в две соседствующие с парком школы, торопящиеся на работу взрослые еще не натыкаются на тебя невидящим, отягченным собственными проблемами взглядом, ворчливые, но, по сути, беспечные пенсионеры с внуками и внучками еще не оккупировали: одни – лавочки, другие – детскую площадку, декоративную избушку на курьих ножках и городок аттракционов, по аллеям еще можно ходить, не опасаясь быть сбитой неизвестно откуда выскочившим велосипедом, рулю которого сидящий на нем подросток предоставил полную свободу в выборе направления… Кругом тихо и спокойно. И такой же, как это утро, тихий и спокойный Григорий Абрамович стоит над водой и вглядывается в нее…
Он услышал, как я подошла, но не повернулся и не поздоровался. Только вздохнул и сказал:
– Знаешь, Ольга, какое я открытие сейчас сделал?
– Знаю, – ответила я.
Григорий Абрамович посмотрел на меня растерянно и как-то удивленно. Он явно рассчитывал на прямо противоположный ответ…
– Чем дольше смотришь на воду, подумали вы перед моим приходом, – сказала я, – тем сильнее хочется туда нырнуть…
Он улыбнулся.
– Постоянно забываю, что ты психолог по профессии, – сказал Григорий Абрамович. – Почти так я и подумал, когда твои шаги услышал…
– Я это знаю, – ответила я. – Людям так часто приходят в голову одинаковые мысли, когда они подолгу смотрят в воду…
– Наверное, не только в воду… – туманно произнес Григорий Абрамович. – Нас с Костей Чугунковым тоже, вот, одна и та же мысль посетила, хотя смотрели мы в твое личное дело…
«Что такое? – забеспокоилась я. – Личное дело мое Чугунков изучал? Зачем это мною наша ведомственная контрразведка интересуется?..»
Но я не успела даже что-либо предположить, как вдруг до меня дошло, что Грэг просто дурачил меня сейчас, разыгрывая простачка, который не слышал ничего ни о коллективном бессознательном, ни об архетипических символах, из которых «погружение в воду» – самый распространенный и наиболее легкий для восприятия, а потому и наиболее известный… Погружение в воду символизирует погружение в глубину собственного бессознательного, в царство безграничной, неконтролируемой свободы, одновременно манящей и пугающей… Хорош Грэг! Я чуть было объяснять все это ему не принялась, дурочка… Да, но мое личное дело! Зачем оно понадобилось контрразведке?..
Я немного разозлилась на Григория Абрамовича и попыталась даже слегка похамить.
– Я ничего не имею лично против Константина Ивновича, – выдала я. – Но мне кажутся странными ваши, Григорий Абрамович, тесные контакты с руководителем полулегального подразделения, непонятно зачем введенного недавно в наших структурах… Или вы в традициях своего тезки – и нашим, и вашим… Лучше тогда признайтесь честно, что вы – агент Чугункова…
Я ожидала со стороны Григория Абрамовича любой реакции, но только не той, какая последовала у него… Он рассмеялся и сказал:
– А все же не зря мы тебя с Чугунковым выбрали… Ты вынуждаешь меня признаться – да, я работаю в контрразведке. Давно работаю, а с Чугунковым мы вообще тысячу лет дружим… Я не агент Чугункова… Слово-то какое-то оскорбительное подобрала – агент! Агенты – это у ФСБ… Я – подполковник МЧС и служу там, где считаю для себя возможным…
Он тронул меня за плечо и кивнул на лавочку у самой воды:
– Пойдем, присядем на бережку… И поговорим откровенно.
Как ни была я растеряна от его признания, я не могла не восхититься, как легко переиграл меня в диалоге Григорий Абрамович. Мне-то показалось, что я с первой фразы перехватила инициативу и теперь буду управлять разговором. А Григорий Абрамович спокойно дал мне заглотнуть легкую наживку, а потом хладнокровно начал реализовывать нужный ему план разговора…
«Эх, ты – психолог! – сказала я самой себе, и в памяти неожиданно всплыла полузабытая строчка: – "…Училась бы, на старших глядя…"
– Ты знаешь, какой из законов Кодекса спасателей появился первым? – спросил Григорий Абрамович. – Конечно, не знаешь… Об этом помнят теперь человек пять во всей нашей структуре: Чугунков, сам министр, Коля Питерский – это который Ленинградским управлением руководит, потом главбух министерский – Леночка Крупнова, ну и я, конечно, тоже помню…
