Сергей Зверев - Спасти президента
– Значит, все это провокация хариджитов? – произнес он, наконец. – И вы можете это доказать? У вас имеются документы?
– Разумеется. Они в надежном месте и я предоставлю их в полное ваше распоряжение, – тут она повернулась к Правдину.
– Прошу меня извинить, но вам эти документы я показать не могу. Они составляют государственную тайну.
Правдин отнесся к этому с пониманием. Он внимательно выслушал доклад госпожи Наджар до конца. Саид Хасан сидел, совершенно подавленный обрушившимися на него новостями. Обещанных документов он еще не видел, но интуиция и здравый смысл подсказывали ему, что иранцы не блефуют. Ему самому давно стала казаться подозрительной удача, которая сопутствовала его авантюрам. Кто-то неизвестный все время оказывал ему помощь и поддержку. Но почему, за какие заслуги? Или этот кто-то заманивал его в ловушку? Тогда вопрос «почему» отпадал за ненадобностью.
Итак, он, Саид Хасан, угодил в расставленную хариджитами ловушку. Не успел создать свое государство, как тут же его и угробил. Позор! Он закрыл лицо руками.
Неда Наджар тем временем продолжала:
– И еще. Это касается всех, в том числе и вас, господин Правдин. По нашим оперативным данным, в руках так называемых «призраков пустыни», как именуют себя вооруженные формирования хариджитов, оказался боевой генератор электромагнитных импульсов. С его помощью они уничтожили английскую военную базу «Лоуренс», чем добились вывода британских войск из Ирака. И, судя по всему, этот генератор куплен или украден в России.
Лепешкин прямо-таки взвился.
– Не может быть. Я сам занимался этим вопросом. Наш генератор экспериментальный, он изготовлен в единственном экземпляре и находится сейчас… в надежном месте.
Он захлопнул рот, поняв, что чуть не выболтал военную тайну.
Саид Хасан медленно поднялся со стула.
– Я приложу все силы, чтобы военные действия были немедленно прекращены. Это несколько сложнее, чем кажется. К сожалению, начать войну куда легче, чем ее закончить. Передайте президенту Фархади-Ахмаду, что я принимаю его условия и приложу все силы для нормализации обстановки. Вы удовлетворены?
Неда Наджар кивнула:
– Вполне. В этом случае я уполномочена сообщить, что дата, обозначенная в ультиматуме как «час Икс», отодвигается ровно на сутки. Так что у вас вместе с оставшимися сутками, сорок восемь часов. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы прекратить военные действия?
Саид Хасан все еще был заторможен. Но поспешил выразить полную готовность к сотрудничеству.
– Я начну прямо сейчас, – он повернулся к Правдину. – Могу я воспользоваться вашим спутниковым телефоном? Мне нужно связаться с моим главнокомандующим.
– Пожалуйста, – Правдин уступил ему свое место за столом.
Когда связь была установлена, президент Хасан коротко сказал в трубку:
– Ибрагим? Немедленно прекрати огонь и начинай отводить наши войска.
Генерал аль-Барак был изумлен таким приказом.
– Но тогда иранцы перейдут в наступление, сомнут нас и сбросят в море. А с моря нам в тыл ударят иранские корабли.
Саид Хасан поморщился:
– Послушай меня, Ибрагим. До сих пор ты мне доверял? Продолжай делать это и дальше. Когда вернешься, я тебе все объясню.
Он положил трубку и посмотрел на Неду Наджар.
– А теперь я попрошу вас отвезти меня туда, где хранятся ваши доказательства.
Серегин сзади, из-за спины наклонился к уху Лепешкина:
– Неплохо было бы хоть одним глазом заглянуть в эти документы.
Силовик еле заметно склонил голову:
– Постараюсь обеспечить тебе такую возможность. А пока давайте проводим наших гостей до причала.
На лице Правдина читалась нескрываемая радость. Он почувствовал, что у него с плеч свалилась невыносимая тяжесть. Он выпрямился и глубоко вздохнул.
– Я даже не надеялся, что все пройдет так гладко, – признался он сам себе.
Оказавшийся рядом Копняк с укором покачал головой:
– Да, когда так гладко, это не к добру. Быть беде…
Но Фабриков не разделил его пессимизма.
– Окстись, прапорщик! Дело, считай, в шляпе. Василий Васильевич, так я займусь банкетом? Организуем скромненько, персон на сто, но с помпой и шумом. Чтобы помнили, кому все обязаны спасением мира! А утром вылетаем. Может, еще успеем в Шанхай? Жалко, что Агдамыч уже вылетел.
И поспешил догонять ушедших вперед Лепешкина со спецназовцами.
На причале крутился журналист Томашек. Видимо, профессиональным нюхом он уже почувствовал сенсацию. Президент Хасан с окружением и госпожа Наджар с водителем-телохранителем перешли с причала на борт катера.
На прощание Нада Наджар обратилась к Лепешкину.
– Мы сейчас отправимся забрать документы, о которых я говорила господину Хасану. Если не возражаете, потом я хочу вернуться сюда и кое-что обсудить.
Лепешкин, не скрывая торжества, подмигнул Серегину.
«А что я тебе говорил? Будут у нас документы».
И обратился к госпоже Неджар:
– Может быть, дать вам охрану? Так будет надежнее. Могу предоставить в ваше распоряжение двоих лучших бойцов.
– Спасибо, не вижу в этом необходимости, – поблагодарила она, прошла по трапу на катер и спустилась в каюту.
Катер отчалил. Лепешкин, Серегин и Поручик провожали его с причала пристальными взглядами.
– Да, – вздохнул Лепешкин. – Жалко все-таки, что она вас с собой не взяла. Может быть, что-нибудь интересное узнали бы.
– Вот все и кончилось, – с некоторым разочарованием вздохнул Фабриков. – Пойду организовывать банкет. Кто, если не я?
Один Копняк продолжал хмуриться.
– Не кажи гоп…
Президентский катер уже удалился метров на пятьсот или восемьсот, когда мощный взрыв подбросил его в воздух и буквально разломил надвое.
– Вот тебе и кончилось, – протянул Серегин. – Похоже, все только начинается.
Он обернулся к совершенно ошарашенному Лепешкину, который буквально окаменел с приоткрытым от изумления ртом.
– Так кого из нас вы собирались отправить на этом катере? – без тени улыбки поинтересовался майор.
Лепешкин закрыл рот.
Глава 6, в которой все летит в тартарары
В кабинете российского президента царила гнетущая тишина. Не хотелось верить, что в момент полного и окончательного торжества они потерпели сокрушительное поражение. Точнее, полный разгром.
Молчали все, и только один Копняк по-бабьи охал и поднывал как больной зуб.
– Я же говорил, я предупреждал…
Ни у кого не было ни сил, ни настроения даже на то, чтобы предложить ему заткнуться.
Наконец, Правдин с треском сломал карандаш, который крутил в пальцах, и проговорил:
– Так что у нас со временем? Иран накинул еще двадцать четыре часа, так что мы имеем в запасе почти двое суток. Валентин, давай связь с Москвой.
Но адмирал Старостин позвонил сам.
– Как дела? – осторожно поинтересовался он.
– Как сажа бела.
И президент вкратце поведал о том, как почти справился с неразрешимой проблемой. И как все накрылось большим медным тазом.
Старостин внимательно выслушал подробный рассказ президента, потом уточнил:
– Значит, Иран не хочет войны?
– Похоже, что нет. Иранский ультиматум является чисто оборонной мерой. Кому же захочется лишиться большей части своих нефтяных месторождений?
– А Арабистан?
Правдин помолчал и ответил не сразу:
– Президент Хасан, в конце концов, признал нападение на Иран авантюрой. Но он погиб. Кто теперь возглавит страну, непонятно. Так что все будет зависеть от преемника. А как там в мире?
– Хреново, – констатировал адмирал. – Европа парализована страхом, Штаты тоже в панике. Все ждут новых терактов. Запрет на полеты пока сохраняется. Саудовская Аравия воюет из последних сил. Ее северная группировка уничтожена чуть ли не одним вертолетом с помощью какого-то сверхмощного оружия. Его действие напоминает наш боевой генератор «Ника». Израиль на грани разрыва отношений с Соединенными Штатами. Война еще не началась, но мир уже в руинах. Как думаешь, Вася, не пора ли нам проявить активность и взять инициативу в свои руки?
– Нет, рано, – категорически заявил Правдин. – Я еще не во всем разобрался. Есть новая информация по Эмиру Джихада?
– Да так, кое-что имеется. Недавно, это установлено точно, Эмир Джихада встречался с мухаккимом хариджитов Усамой бен Масихом, которому, кстати, удалось полностью парализовать работу Совета Безопасности ООН. Он по совместительству работает там заместителем секретаря по вопросам защиты детей в международных конфликтах. А бен Масих, как нам известно, является послушным орудием нашего бывшего олигарха Бориса Октябриновича Гореславского.
– Интересный пасьянс. А зачем это Гореславскому? – спросил президент.
– У него есть все, кроме бессмертия. В последнее время он вложил немало средств в биологические исследования по продлению жизни. Но заметных результатов не добился. А когда такой самовлюбленный негодяй, как Гореславский, с его-то деньгами и возможностями, приходит к мысли о неизбежности собственной смерти, то единственное утешение находит в том, что умрет не один, а утащит с собой всех. Или почти всех. Чтобы, так сказать, не обидно было.
