Александр Щелоков - День джихада
Надо действовать самому.
17
Орцхо Шавлахов подъезжал к блокпосту. Он сидел в черном «Мерседесе», а за ним следовал серебристый рефрижератор с надписью на бортах «Холодтранс».
Шавлахов отсутствовал в Ковыльной всего несколько дней, но то, что он увидел на въезде в станицу, неприятно удивило его. Пикет ГАИ превратился в блокпост. И само, сооружение стояло теперь на новом месте, а от старого пикета не осталось и следа.
От одного этого настроение Шавлахова упало. Перемены такого рода сулят неприятности. Говорят же, что даже крысы покидают дома, где часто передвигают мебель. Хитрым тварям не нравятся перестановки.
Сержант Тараненко взмахнул полосатым жезлом, указывая машинам, где им следует остановиться.
Шавлахов выскочил на дорогу, не ожидая полной остановки.
С обволакивающей любезной улыбкой, он по старой привычке и установившемуся здесь обычаю, вытащил наружу корзину отборных краснобоких яблок и поставил на крышку багажника.
— Угощайтесь!
Подошел Полуян. Бросил взгляд на яблоки, прошел мимо.
— Документы?
— Все в порядке, товарищ начальник. Техпаспорт, техосмотр — все как надо! Я люблю порядок.
— Я тоже, — Полуян не повышал голоса. — А порядок требует все проверить. Разве не так? Откройте багажник.
— Начальник! — Шавлахов картинно воздел руки, словно апеллировал к Аллаху. — Все сделаем. Все! Сперва угоститесь. Я от всей души. Скажите только, достану и чачу… Очень хорошая чача! Домашняя! Не хотите?
Полуян взглянул в удостоверение водителя.
— Господин Шавлахов, мы не у вас в гостях. Верно? У нас служба. Откройте багажник.
— Ваттай! — Фразу, обозначавшую крайнее недоумение, Шавлахов произнес совершенно искренне. — Ну и ну!
Он выглядел расстроенным: его угощение отвергли. Как можно жить в таких условиях на этом свете?! Люди должны радоваться, когда их угощают. Разве не так? Ну и ну!
Шавлахов был человеком тертым. По дорогам от Грозного до Моздока, от Моздока до Ростова и аж до самой Москвы ездил много раз. Ездил с толком, поскольку каждый рейс давал солидный навар, такой, за который тому же менту, вроде этого, надо вкалывать, не разгибаясь, год, а может, и два.
Шавлахов перевозил через территорию центральных областей России в Чечню оружие и боеприпасы. Случалось, что в обратном направлении, в сторону Эстонии, тащил с собой груз наркоты. Дело, конечно, опасное, поскольку, даже по его мнению, еще не все менты скурвились, и кое-кто из них еще побаивался служить своему карману. Но таких становилось все меньше и меньше.
Впрочем, и сам Шавлахов перешел с милицией на «вась-вась» не сразу. На обкатанных маршрутах новичков прищучивают бывает со всей строгостью, но сразу откупаться не позволяют. В основном у ГАИ имеются уже постоянные клиенты, и начинать новую игру с незнакомцами инспекторы не спешат. И для них это рискованно: неровен час, напорешься на очередную операцию «Чистые руки».
«Может, и здесь, на знакомом пикете, — размышлял Шавлахов, — сего дня проводится очередной фестиваль борьбы с поборами? И надо же так влипнуть! Да и в будущем опять же худо: кончится месячник „Чистых рук“, гаишники тоже озвереют и поднимут таксу…»
Багажник все же пришлось открыть. Сделал это Шавлахов с большой неохотой. В ящике под свежими огурцами у него лежали гранаты Ф-1. Оставалось надеяться, что их не обнаружат. Не станут же менты высыпать овощи на землю.
Все было сделано проще. Сержант вынул ящик из багажника, поставил его рядом с машиной. Потом провел над огурцами какой-то черной коробкой. Раздался протяжный писк.
Металлоискатель! Вот собаки, что учудили!
Два десятка гранат без взрывателей легли рядком на землю.
— Ваши? — Полуян был предельно вежлив.
— Черт меня попутал, гражданин начальник! — Шавлахов умел и каяться, и даже слезу пускать при нужде: все надо уметь, когда с ментами дело имеешь… — Нашел и забрал. Думал, в милицию сдать.
— Ну и что, сдали?
Наручники появились неожиданно, и самое неприятное — впервые в жизни Шавлахову пришлось их примерить на себя.
— Придется проверить и трейлер.
Обыск фургона с грузом капусты дал куда больший эффект. В деревянных ящиках обнаружили тридцать автоматов АКС-74У.
Стальные оковы перехватили и запястья водителя трейлера. Машины загнали на штрафную площадку. Шавлахова провели в помещение блокпосты.
— Пусть он выйдет, — Шавлахов кивнул в сторону Тараненко.
Полуян понял, о чем собирается вести разговор бизнесмен, и отрицательно мотнул головой.
— Он останется. Мы с сержантом в доле.
— Хорошо, начальник. — Шавлахов понял, что в его положении скупиться нельзя. — Пять кусков.
— Чего? — как о чем-то неприличном протянул Полуян.
— Пять тысяч долларов, — объяснил явным дуракам Шавлахов. — Каждому.
Полуян засмеялся. Посмотрел на Тараненко. Он знал, что все схватывает на лету.
— Слыхал, сержант, а ведь он хочет нас с тобой купить! И купить за какие-то копейки. Там у него одних автоматов…
— Э, начальник! Автоматы оставьте себе. Меня отпустите. Я сейчас развернусь и уеду…
— Ты что, дурак в самом деле? — теперь уже Тараненко посмотрел на Шавлахова с изумлением. — Ты где живешь, дорогой? Зачем нам тебя отпускать? Слыхал, что такое свободное предпринимательство? Да я уже через час продам и твоего «мерина» и трейлер, и все автоматы. Ты нам нужен, да, скажи?
Шавлахов сообразил, что попал совсем не в «чистые руки». Те, кто прежде брали здесь с водителей взятки, были щенками против этих — волков, не иначе.
— Ладно. Пусть будет по десять. Каждому. Я найду. Постараюсь… Так договоримся?
— Кому вез оружие?
— Не знаю, начальник. Видит бог, не вру.
Вопросы становились совсем плохими — опасными, и Шавлахов испугался по-настоящему. По лицу струйками потек пот. Дрожали сдвинутые вместе колени.
— Нужен он нам? — Полуян с сомнением посмотрел на сержанта.
— А зачем? Обойдемся и без него, — махнул рукой тот…
— Вообще-то лучше бы конечно узнать, кому он вез амуницию, сказал Полуян. — С них можно за автоматы получить по таксе.
— Зачем? Сами найдем, куда деть.
— Тогда кликни Ярцева.
Тараненко, не выходя из помещения, высунул голову наружу.
— Ярцев! Борис! К начальнику!
Минуту спустя в домик ввалился Ярцев — меднолицый парень из степной глубинки, прошедший в милицию после армии.
— Ярцев, тащи веревку!
Голос Полуяна не оставлял места для сомнений. Приказы, отданные таким тоном, в армии исполняются только бегом. Иное дело в милиции, вокруг ничего не горит, с неба не каплет, можно и попросить разъяснения: зачем и почему. Вдруг командир все же передумает, и никуда бежать не придется.
— Зачем?
Вид у Ярцева был не столько удивленный, сколько озабоченный: где найти веревку, которую сам никуда не клал?
Полуян хорошо знал всех, с кем имел дело, и ждал именно этого вопроса. Ярцев, даже отслужив действительную армейскую службу, не расстался с бывшими колхозными привычками: прежде чем пойти куда-то, начать выяснять, так ли уж необходимо отрывать задницу от табуретки.
Полуян ответил спокойно и слова его прозвучали обдуманным и неколебимым решением командира:
— Мы этого индюка сейчас вешать будем.
— На кой черт, командир? — теперь голос подал Тараненко. Возможность и этого вопроса Полуян также предвидел. Все разыгрывалось именно так, как ему было необходимо в данный момент.
— А мы что предлагаешь? — Полуян спросил так, словно готов был обсуждать свое решение со всеми вместе и с каждым в отдельности.
— Да отведу я его лучше в балочку и там хлопну. Орлы в два дня обклюют.
— А может, нам его перед этим, еще и медалью отметить? Или вручить премию? Есть у нас наградной фонд?
Шавлахов, обезумев от страха, ничего уже не понимал. Он видел одно: эти не шутят!
— Пуля в брюхо — разве награда?
— Для кого как. — Полуян взял со стола зеленую налобную повязку, которую нашли у чеченца в нагрудном кармане куртки, и потряс ею. — Можешь мне объяснить, что это такое?
— Тряпка, ну и что? У них все фанатики такие носят.
— Точно, фанатики. А написано на ней: «Ла иль ллах илля ллахи». Иначе говоря, «Нет бога, кроме Аллаха». Это означает, что парень готов предстать перед своим Создателем и даже сам стремится к этому. А ты решил лично помочь ему стать святым.
— А какая разница — шлепнем мы его или повесим? Душа вон в любом случае.
— Так, сержант, да не так. Убьешь его, дух выйдет из горла и напрямую к престолу Аллаха. В райские кущи. Там у них девки, еда, питье… А повесим, у духа не останется иного пути, как выйти через задницу…
Милиционеры загоготали, представив себе такую картину, а Шавлахов дернулся. Он чувствовал, что его сознание мутится.
— Чего ржете? — Полуян не поддержал веселья подчиненных. — Думаете, Аллаху будет приятно видеть бессмертную душу своего героя, борца за веру, перемазанную в дерьме?
