Валерий Горшков - Двойник
Неприступный четырехлепестковый «паук», который так массированно рекламируется производителями металлических дверей, позорно капитулировал в течение смешного промежутка времени, едва за дело взялся профи.
Спрятав отмычку назад в поясную сумку и застегнув плащ, молчаливый незнакомец легким кивком головы попрощался с Алтайцем, скользнул взглядом по браткам и так же пешком спустился вниз, при выходе из подъезда слегка громче, чем хотелось бы, хлопнув дверью…
Первым в прихожую вломился громила Слон, с пистолетом, обхваченным обеими руками.
Тихо. Никого. Только в единственной, тронутой бледным голубым сиянием комнате едва слышно бормочет включенный телевизор, а в дальнем конце коридора, из-под двери в ванную, пробивается полоса электрического света.
Израильский газ «Морфей», без последствий вырубив хозяина квартиры ориентировочно на полчаса, саморазрушился уже через пять минут и теперь не представлял никакой опасности для незваных ночных визитеров.
И все-таки Пика и Слон «по запарке» до сих пор были в респираторах и, вкупе с грозным, увенчанным глушителями оружием, вид имели весьма даже колоритный. Словно сошли с экрана спецназовского боевика.
Быстро сообразив, что опасаться неожиданных осложнений уже нечего, Алтаец отодвинул вальщиков в сторону и шагнул вперед.
Мельком окинув настороженным взглядом пустую, если не считать мебели и телевизора, просторную комнату, он сделал несколько приглушенных мягким персидским ковром решительных шагов и остановился у двери в ванную. Постоял секунды три, словно набираясь сил, а потом положил руку в перчатке на золотистую изогнутую ручку и, нажав вниз, распахнул дверь настежь.
Обнаженный, заросший густой недельной щетиной мужчина, в котором авторитет не без труда узнал сильно похудевшего Влада Кайманова, полулежал в ванне, привалившись головой к голубому кафелю стены, и тихо храпел, приоткрыв рот.
Рука с обожженными указательным и средним пальцами свешивалась за край ванны, а прямо под ней, на мягком коврике, лежал потухший окурок сигареты.
На подставке рядом с ванной, по соседству с грязными носками, майкой и потертыми джинсами, стояла на две трети опустошенная бутылка виски «ред лейб» со следами губной помады на горлышке.
Тут же валялись скрученная пробка, отключенный мобильный телефон и несколько варварски смятых денежных купюр, в основном мелкого достоинства.
— Вот мы и встретились, мент поганый! — сквозь крепко сжатые губы прошипел Алтаец, брезгливо разглядывая спящего врага, из-за которого ему пришлось потерять не только огромные деньги, большую партию оружия, двух бойцов, но и не имеющую цены свободу, платить за которую приходится частью своей единственной жизни!
А попади он из СИЗО в «Кресты» — и купленные бывшим омоновцем урки устроили бы тот самый «несчастный случай», о котором предупреждала Лана.
Из-за Кая его до полусмерти бил ночью в камере-одиночке поганый вертухай и за все время отсидки ему не давали свиданий.
Но самое главное — из-за его стукачества и последующего вынужденного побега из зала суда с убийством четырех ментов он, Алтаец, теперь обречен до конца жизни существовать под другими именами и с фальшивым — чужим — лицом! А такое не прощается врагу даже за миг перед казнью, в полумраке тюремного коридора блока смертников. Впрочем, сейчас, кажется, не расстреливают?
— Будем ждать, пока очухается? — сплюнув прямо в ванну, поинтересовался Слон, поглядывая на наручные часы. — Будить бесполезно, а так ему надо еще минут пятнадцать-двадцать, не меньше… — Боевик поиграл пистолетом и, подумав, сунул его в карман куртки. Это уже дело Алтайца, а он свою работу выполнил на все сто.
— Нет. — Каменное, решительное лицо авторитета чуть шевельнулось, изобразив нечто похожее на вымученную улыбку марафонца, наконец-то достигшего финишной ленточки и тут же упавшего без сил. — Я — человек добрый и незлопамятный, а поэтому сделаю менту последнее одолжение! Он, счастливчик, даже не узнает, что умер…
С этими словами Алтаец твердой рукой медленно поднял пистолет и дважды нажал на курок. Одна пуля попала лежащему в ванной мужчине точно в сердце, а вторая — в висок.
Все было кончено. Прозрачная вода, смешиваясь с двумя струйками крови, прямо на глазах бандитов становилась похожей на вишневый лимонад, приобретая нежно-розовый оттенок.
— Недолго корчилась старушка в высоковольтных проводах… — облегченно выдохнул Алтаец, опуская руку, и, словно гася спичку, по-ковбойски дунул на горячий ствол пистолета. Застрелив Кая, он, как и ожидалось, ощутил настоящее облегчение.
— …Ее обугленную тушку нашли тимуровцы в кустах! — усмехнулся, заканчивая бородатую дебилку, оттаявший Пика. — Сваливаем?..
Покинув квартиру, Алтаец и боевики спустились вниз, вышли из подъезда и, сев в разные машины, джип и «восьмерку», понеслись друг за другом по ночному Питеру, прочь с Морской набережной и раздираемого холодными ветрами с залива Васильевского острова.
Ворон
— Очухался?! — грозно произнес «эфэсбэшник» — Значит, мы немедленно приступаем ко второй части нашей операции…
Закурив сигарету. Ворон извлек из внутреннего кармана куртки мобильный телефон и снова набрал номер крещенного в семи морях и пяти океанах русского морского волка.
— Трофим Федорович? Майор Орлов снова беспокоит… Как мы с вами и договаривались, господин Иванько в данный момент находится в двух метрах ниже офиса «Наследия», а именно в полуподвале известного вам здания. И, как мне кажется, очень хочет встретиться со своими благодарными клиентами, чтобы слезно попросить прощения и вернуть им уворованные деньги… Кстати, в настоящий момент они лежат в камере хранения Витебского вокзала, в ячейке номер сорок три, код — все пятерки… Да, прямо там, можете сами в этом убедиться…
Хорошо, Трофим Федорович, я согласен принять от вас личный отчет о выплаченных суммах. Считайте, что мы договорились… А сейчас вас очень ждет господин Иванько… Что вы сказали?! Уже собрали группу товарищей у себя дома?!
Оперативно, товарищ капитан второго ранга! Значит, мне здесь делать нечего, теперь ваш ход. Поступайте с ним так, как считаете нужным. Можете прямо сейчас вызвать милицию, можете обойтись без нее. Всего хорошего, Трофим Федорович…
Убрав мобильник. Ворон вопросительно посмотрел на громко мычащего, нервно сучащего ногами и дрожащего, словно в тропической лихорадке, афериста.
Несколько раз молча затянулся сигаретой, презрительно сплюнул и, развернувшись на каблуках, направился к ведущим наверх трем разбитым ступенькам…
Он свое дело выполнил — нашел и преступника, и деньги. А судьями этому алчному гаду пусть будут те люди, кому это право принадлежит по закону человеческой справедливости и заслуженной благородной мести.
Сев в «восьмерку». Ворон вырулил со стоянки, развернулся, остановил машину на противоположной стороне улицы, под неработающим фонарем, и стал ждать прибытия отставного офицера ВМФ Борисова «со товарищи».
Потрепанный желтый «москвич», скользнув фарами по витрине цветочного магазина, появился из-за поворота спустя пятнадцать минут и, со скрипом притормозив возле въезда на стоянку, скрылся, глухо урча, в темноте за зданием.
Со своего нехитрого наблюдательного пункта Ворон успел заметить, что, помимо водителя, в машине находились еще три человека…
Закурив новую сигарету. Ворон запустил двигатель и не спеша повел машину по пустынному ночному городу, мимо моргающих светофоров, к разведенному для прохода кораблей Троицкому мосту.
Кайманов-старший
Покинув квартиру Кая, Алтаец и боевики сели в разные машины, джип и «восьмерку», и понеслись друг за другом по ночному Питеру.
Братки ехали по городу расслабленно, в полной уверенности, что Влад Кайманов, он же Кай, враг номер один, лежит сейчас мертвый в остывающей кровавой ванне на шестом этаже нового блочного дома.
Но они ошибались.
В жажде мести «алтайцы» не обратили внимания на одну существенную и находящуюся у них прямо перед глазами деталь, а именно на два синих перстня с лучами, вытатуированных на обожженных сигаретой пальцах руки застреленного мужчины. Они не заметили, что убитый был дважды судим. В отличие от бывшего омоновца Кая, этой участи избежавшего. И худые, впалые, обросшие щетиной щеки жертвы приняли за признак нервного стресса, пьянства и усталости, вместо того чтобы подумать о возрасте.
Да, убитый был действительно очень похож на Влада Кайманова. Но это совпадение черт лица объяснялось до банальности просто!
Мужчину звали Юрием, и он был родным братом Кая, появившимся на свет на три года раньше. Вопреки постоянным предложениям крутого родственника вступить в его организацию, после выхода из тюрьмы Юрий решил прочно завязать.
Но он воспользовался предоставленной братом возможностью организовать себе чистую, без судимости, анкету, получил в ОВИРе загранпаспорт и вот уже год работал обычным водителем-дальнобойщиком на фуре «Росинтеравто», три недели в месяц болтаясь между Питером и Финляндией за баранкой большегрузного «вольво» и возя продукты в северную российскую столицу. А в свободное время, которого было совсем немного, предавался зеленому змию и плотским удовольствиям эскорт-сервиса.
