Сергей Самаров - Русский адат
Жена за ним следом вышла. Постояла за спиной.
– Может, ляжешь?
– Я в бане лягу. Ты дверь закрой и тоже ложись…
– Что ты так?
– Мне одному побыть надо… Дверь закрой, на ключ…
И ушел в баню, чтобы с женой не разговаривать, чтобы не объяснять свое состояние…
В бане сидел долго без движений. Потом налил себе полный стакан самогонки, что называется, «с горкой», как наливал комбат Скоморохов, и выпил одним махом. Только после этого понял, что и раньше пил не воду… Сразу ударило теплом в голову. Алексей убрал бутылку и закуску со скамьи на пол, чтобы не мешали ноги вытянуть, и откинулся на спину. Долго лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок. Потом свет погас… Еще дядя Леня жаловался, что электричество в деревне часто отключают… Алексей вспомнил его слова, глаза закрыл и уснул сразу, как провалился куда-то…
* * *Как он и предполагал, ему кошмары снились… И ущелье это снилось, и горящие бронетранспортеры, и бегающие люди… Страшно было спать… И Алексей несколько раз просыпался, все еще чувствуя себя пьяным… Он и был, конечно же, пьян… Он специально пил, чтобы забыться, но получилось наоборот, получилось, что самогонка только обострила все события и заставляла его мучиться сильнее… Горящие бронетранспортеры пытались ехать, пытались вырваться из заколдованного круга, но вырваться было невозможно. И люди метались среди камней, и люди бегали, вырваться пытались, но и они оказались бессильными найти пути к спасению… Глаза закрывались, Алексей засыпал, потом снова просыпался и перепутал уже сон с явью. И так до тех пор, пока, открыв глаза, он в самом деле не увидел отблески пламени в окне, и только тогда понял, что это не сон. Пламя светило в окно со стороны, с улицы… Не понимая еще ничего, не догадавшись, Алексей вскочил, опрокинув стоящую под ногами бутылку с остатками самогонки. Его шарахнуло в темноте к двери, боль в ноге отдалась болью во всем теле, и в голове тоже, дверь распахнулась, и он увидел перед собой горящий дом, увидел бегающих людей, и стал искать среди них взглядом Людмилу с Анастасией… Но их нигде не было…
– Ты здесь… – Мишка подскочил.
– Мои где?
Крыша дома рухнула, подняв к светлеющему утреннему небу большой столб искр и дыма.
– А где они? Они не с тобой?
Алексей шагнул к пожарищу, но нога подвела, потому что он тросточку взять из бани забыл, и он упал лицом в траву.
Пожарники приехали, естественно, когда все уже сгорело, когда дядя Леня, рискуя собой, проехал на тракторе совсем рядом с горящим домом, чтобы снести сарай и не дать ему загореться, иначе через сарай пламя могло перекинуться и на другие дома, нежилые, а потом и всю деревню охватить. Но кто будет пожарников винить, если им от райцентра тридцать километров ехать по дороге, на которой только трактор без ущерба для себя ходит…
* * *Эту чугунную трубу нашли пожарники… Они зафиксировали даже положение, в котором труба лежала. И сомнений не было, что этой трубой подперли дверь, чтобы из дома никто не смог выйти. Сомнений в поджоге не было…
Следователь районной прокуратуры, уже в годах крупный, слегка пузатый мужчина по фамилии Строганов, предварительный допрос проводил там же, в бане, и носом потягивал, потому что сивушный запах самогонки не выветрился. Он словно застрял там, словно в воздухе висел, заставляя Алексея морщиться.
– Я тебя, парень, не обвиняю… Пока не обвиняю… Но поджог определен стопроцентно… Скажи тогда мне, кто мог? У кого причины были?
Следователя вызвали пожарники. Сразу, как только трубу нашли. И своего эксперта вызвали, который копался в уже догоревшем, но еще горячем пепелище. Уже совсем рассвело. И людей рядом много собралось. И местные все, и дачники, и все уже знали, что в доме сгорела женщина с ребенком…
Алексей на вопросы следователя не отвечал, хотя прекрасно понимал, кто мог, и даже знал, кто приказал это сделать. Но в голове сейчас уже стояла не только боль, соединенная с болью вчерашней, пришедшей вечером, в голове сейчас висела тяжесть бетона, затрудняющая прохождение мыслей. И только одна фраза в этом бетоне слышалась, повторяемая перманентным речитативом: «Адат… Русский адат… Адат… Русский адат…» Фраза в голове произносилась не грозно, не яростно. Она была простой и, казалось, ничего не значащей. Просто повторялась, и все… Просто бесконечно повторялась…
– Ты скажи хоть что-нибудь, парень… – уговаривал следователь. – Иначе я вынужден буду задержать тебя как подозреваемого…
Алексей молчал и перебирал пальцами свою тросточку. Так же безостановочно перебирал, как слова в голове звучали… И слова с движением переплетались, становились одним целым…
Сами пришли к следователю в баню Мишка с отцом, с ними Тоша, хозяин уже не дома, а только бани и участка, и отставной капитан-лейтенант флота Геннадий. Они что-то рассказывали Строганову, но Алексей не слышал разговора. Он вдруг стал представлять, как учит плавать Анастасию… Здесь же, на речке, около маленького, шириной в метр и длиной в десять метров, песчаного пляжа, который с дороги видел. Анастасия очень хотела научиться плавать и еще с прошлого года начала просить отца научить ее… У Анастасии школьная подружка ходила с родителями в бассейн и много рассказывала о том, как она плавает. И Анастасия хотела… Она вообще была способная к любым спортивным занятиям, и Алексей не сомневался, что плавать научилась бы быстро…
А следователь Строганов что-то писал и писал. Он много листов с показаниями исписал…
А Алексей не слышал, о чем разговор идет…
Людмила вчера говорила, где она сделает грядку с клубникой. И даже сорт какой-то называла. Такая клубника, что все теплое время года ягоды дает, а не только в один короткий период созревания. А рядом грядку с земляникой хотела сделать… Говорила, что земляника для здоровья очень полезная ягода. И вообще, Людмила, кажется, уже весь огород распланировала…
Потом Алексей не читая подписал протокол допроса. Молча, ни на один из вопросов не ответив. Небольшой протокол. Всего половина странички. Потом другие подписывали другие протоколы, и следователь сложил все бумаги в старый обшарпанный портфель. Этот портфель чуть-чуть оживил Алексея, потому что напомнил ему портфель подполковника Скоморохова. Но никаких слов тоже не вызвал. Впечатление создалось такое, что Алексей вообще потерял дар речи…
Строганов уехал. В бане, кроме Алексея, остались отец с сыном Пашкованцевы, Тоша и Геннадий.
– Самогонки принести? – спросил Мишка.
Алексей молча вытащил сто рублей. Мишка, кажется, бегом бегал, потому что вернулся быстро и задохнувшись. Принес опять две бутылки. Налили. Первому стакан Алексею протянули, но тот только головой замотал, отказываясь. Других уговаривать не пришлось. Две бутылки мигом оказались пустыми…
Сидели, разговаривали… Говорили они о кавказцах… И только о них…
Внезапно Алексей встал и посмотрел на Тошу.
– Завтра поедем покупку оформлять…
– Какую покупку? – не понял Тоша.
– Дома…
– Дома-то нет…
– Я новый построю… Поедем завтра… Сегодня мне тяжело… Четыреста тысяч, как обещал, я тебе плачу…
– За что? – Тоша опять не понял. – Одна баня осталась… Сорок тысяч за все про все… Баня и участок… Сорок, а не четыреста… Тебе еще строить… Я не Ваха, чтобы так наглеть… – Он даже изуродованной ногой своей в сердцах топнул.
– И еще… – добавил Алексей чуть тише и угрюмее. – Покажешь мне, где Ваху найти…
– Это я тебе и рассказать могу… Такой дом один на весь райцентр…
– Это любой покажет… – добавил дядя Леня. – Только один не ходи… Их там много…
– Мы поможем, чем сможем… Не велика помощь, сам понимаю, но на что-то и мы годимся: – Даже за двадцать лет жизни в деревне Геннадий не разучился говорить относительно грамотно, по-городскому…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПРОЛОГ
Артем Палыч ковырнул вилкой колбасу.
– Дело это теперь не мое, поскольку я законный и уважаемый пенсионер… Нет теперь следователей в прокуратуре, есть только следователи следственного комитета… И пусть они разбираются с тем, с чем у меня ума разобраться не хватило… Повторяю, я только законный и уважаемый пенсионер…
– Что-то новое… – заметил отец Георгий. – У нас что, пенсионеров теперь уважают? Мне казалось, последние лет пятнадцать-двадцать их в государственном масштабе целенаправленно со свету сживают…
– И это есть… – согласился Строганов. – Сживают… И только говорят о том, как о пенсионерах заботятся… Пенсию добавят, сразу все вокруг дорожает… И всегда причины какие-то найдут… Дескать, все объективно… Так уж совсем бы тогда не добавляли, а то мне добавили, а цены взлетели, и дочь концы с концами свести не может… Опять же, из своей пенсии помогаю… Но мы здесь не для того, мне кажется, собрались, чтобы пенсионерские судьбы трепать… А тебе-то самому, отец Георгий, долго до пенсии…
