Сергей Зверев - Это моя война
– Именно, – подтвердил его догадку Батяня. Он разложил перед Варенцовым свою карту. – Смотрите: вот здесь находится ближайший к обсерватории буддийский монастырь. Следовательно, поиски нашей дамочки стоит начинать именно отсюда.
– Отлично! Значит, направляемся в храм? – Варенцов был определенно удовлетворен их общим логическим выводом. Больше всего на свете он ненавидел состояние неопределенности.
– Нет, не совсем, – немного остудил его пыл десантник. – У нас осталось еще одно незавершенное дело. – С этими словами он достал из папки с информацией фотографию Лаутона. – Этот человек – главный научный эксперт обсерватории. Его захватили в плен маоисты. И без него любые попытки работы с радиотелескопом – это впустую потерянное время. И маоисты это понимают…
Дипломат хоть и был немного разочарован, но возражать не стал. Астроном действительно являлся важной фигурой во всем этом предприятии, и его наличие могло бы служить довольно весомым аргументом для них.
Глава 26
Ингрид Эйерс, она же Котова, раздраженно продиралась сквозь густые джунгли. Монахи во главе с настоятелем следовали за ней, не решаясь встать на пути у разъяренной женщины. Как только кто-нибудь пытался обойти ее, брюнетка тут же осыпала смельчака градом угроз совсем нелицеприятного характера, и очередной смущенный монах покорно плелся позади. Обезьяны, укравшие ноутбук, проворно умчались куда-то в чащу, и поэтому догнать и отобрать у них добычу было не самым легким делом.
Вдруг девушка услышала пронзительные крики у себя над головой и увидела стаю макак, которые резвились в лианах. Они играли с ноутбуком, перебрасывая его одна другой, радостно вопя и дожевывая остатки пищи. Эти обезьяны отличались особым проворством и хитростью, они не боялись людей и часто вступали с ними в контакт. Но они также были осведомлены об опасности со стороны человека, и за века отлично изучили человеческие нравы. А монахи, отличавшиеся своей любовью ко всему живому в связи с практикой перерождения, никогда не позволяли себе убивать или ранить животных. Поэтому обезьяны чувствовали себя в полной безопасности, играли и бесились, как могли. Одна из них, самая ловкая, перехватила ноутбук в очередном полете и устремилась в чащу леса по гибким лианам.
Ингрид уже порядком надоели эти глупые твари. Ее ужасно раздражало то, что их было практически невозможно достать. Но еще больше она нервничала из-за дикого обезьяньего крика, который напоминал ей смех больного мутацией связок человека. Обезьяны издевались над своими преследователями! Вдобавок они стали швыряться в монахов объедками, кусками лиан, щепками от деревьев. Некоторые особо находчивые макаки применяли в качестве артиллерийских снарядов даже жуков-короедов или пауков. И если для буддистов, привыкших к долговременному общению с дикой природой, эти существа не представляли опасности, то Эйерс страшно визжала, когда на нее попадало какое-нибудь большое насекомое, от чего в ее сердце с каждой секундой все жарче вскипал гнев.
Наконец она не выдержала. Увидев, что одна из макак завладела ноутбуком в единоличное пользование, девушка мигом достала из-за пазухи кольт. Монахи попытались остановить ее, но вид этой дамы внушал им некоторые опасения, и поэтому они предпочли за лучшее ее не трогать.
Ингрид, аккуратно прицелившись, выстрелила в обезьяну. Пуля достигла своей цели, и животное с пробитой грудью шлепнулось куда-то в кусты на нижнем уроне джунглей. Эйерс злорадно ухмыльнулась – вот, мол, вам, твари! Не будете больше ржать надо мной! Но ее радость была преждевременной. Одна из макак проворно подхватила падающий ноутбук, и в мгновение ока взлетела на одну из пальм. Широко скаля зубы, она что-то громко визжала. Обезьяны, явно недовольные гибелью своей товарки, начали массированный обстрел преследователей. В ход пошли даже твердые плоды, которые могли нанести человеку довольно ощутимую травму. Эйерс не стала долго думать и вновь прицелилась. Через какие-то пару секунд еще одно маленькое мохнатое тело безвольно покачнулось на ветке и с треском полетело вниз. Крик обезьян стал еще громче, однако и на этот раз Эйерс ждала неудача – ноутбук подхватила очередная макака. Только эта, в отличие от своих предшественниц, не рискнула оставаться на месте, а быстро рванула куда-то в чащу леса. Стая, напуганная выстрелами и гибелью двух самок, поспешила вслед удаляющемуся животному. На этот раз даже Эйерс стало понятно, что обезьян догнать не удастся. Она опустила пистолет и грязно выругалась. Вот это было совсем не то, чего она ожидала. Весь план ей срубили на корню какие-то глупые лесные уроды! Самое противное в этом было то, что и обвинить в пропаже было некого. Ну не будешь же ты винить в исчезновении суперсекретной информации стаю диких обезьян! Тем не менее эти мысли не доставили ей никакого утешения. Наоборот, они еще больше взвинтили Ингрид, которая теперь напоминала разъяренную пантеру. Она пыталась лихорадочно сообразить, что же делать дальше. Однако никаких конструктивных мыслей к ней в голову не приходило.
Настоятель монастыря был явно недоволен ее поведением во время преследования. Прадип Мулми принял выражение лица нравоучительное и почтенное, и мелкими шажками засеменил в ее сторону. Приблизившись довольно близко, чтобы заглянуть в лицо девушке, он начал говорить:
– Что же ты наделала, дочь моя? Разве ты не знаешь, что убийство любого живого существа на Земле – это великий грех! Разве ты не знаешь, что это мог быть кто-то из твоих родственников? Или твой будущий ребенок? Будда запретил убивать любую жизнь, он призывал действовать согласно принципам добра и благодетели. А что сделала ты, дочь моя? Ты не только обрекла себя на мучительно долгую цепь перерождений, но и прервала линию жизни этих несчастных до срока!..
Однако настоятелю не удалось закончить свою нравоучительную проповедь. Ингрид повернулась к нему лицом, гневно смерила испепеляющим взглядом и, скрипя зубами, процедила:
– Старик, иди ты на хрен!
Мулми немного опешил от столь грубого обращения со своей персоной, но взгляд его упал на ствол кольта, и он тут же передумал возражать. А брюнетка и не думала признавать себя виновной в чем-либо. Ее интересовали совершенно другие вопросы, ответы на которые она хотела получить как можно скорее:
– Чем читать мне ваши буддистские притчи, лучше бы ты поторопил своего гонца.
Что-то я до сих пор не вижу здесь британских солдат!
– Не беспокойтесь, он не подведет. Он быстроног и у него хорошая память. Я уверен, что солдаты будут здесь не позже завтрашнего утра.
– Очень на это надеюсь, – в голосе Эйерс сквозила не то угроза, не то ненависть. Ей ужасно надоели это вежливые монахи-недотроги, и ей хотелось поскорее убраться отсюда. Тем более, она чувствовала, что их будут искать. И, скорее всего, уже активно ищут.
Однако в джунглях уже начинало темнеть, а искать в этой чаще дорогу назад было непростым занятием даже при свете дня. Поэтому настоятель принял решение о немедленном возвращении. Тут уж девушка не стала спорить, потому как прилично устала и хотела бы уже перекусить. Да и оставлять Лунина в одиночестве, хоть и связанного, после недавнего происшествия было совсем небезопасно.
* * *
На горные склоны Гималаев уже ложились первые тени наступающей ночи. Солнце освещало верхушки джунглей багрово-желтым светом, а золотые купола буддийского храма горели священным пламенем Будды. Закат в горах был поразительно прекрасен, дикая природа как будто представала во всей своей красе перед тем, как на джунгли опустится кромешная тьма. Где-то далеко в лесу все еще орали макаки, раздавались хруст веток и посапывание какого-то крупного животного. Однако горстке людей, расположившихся в одной из комнаток гостевого домика, было не до предзакатных красот. На топчане под присмотром двух дюжих монахов лежал Олег Лунин. После своей попытки к бегству он больше не приходил в сознание. Одному Богу известно, что снилось ему все это время, но он был в полнейшей отключке. Если какой-нибудь дилетант взглянул бы на него со стороны, то, скорее всего, констатировал бы смерть.
Ингрид, присутствовавшая в этой же комнатке, не спеша, наслаждалась нехитрым буддийским ужином. После всех приключений она была очень довольна фруктовым ассорти, которое добродушно предоставили ей монахи. Мяса они не ели, и это было, пожалуй, единственным фактом, немного омрачавшим трапезу. Однако непередаваемо красивый закат и великолепное небо значительно поднимали ей настроение.
Прошло несколько минут, и девушка взглянула на часы. Хоть ей и очень не хотелось оставлять свою трапезу, она все-таки вынуждена была прервать ужин. Оторвавшись от стола, Эйерс взяла в руки какой-то небольшой чемоданчик, судя по всему, медицинского предназначения. Подойдя к одному из монахов, она сказала ему:
