Сергей Зверев - Подводное кладбище
Надим не останавливался возле убитых людей противника, только просил притормаживать. Считал трупы. Затем он приказал водителю подъехать к огневой позиции гранатометчиков.
Остановились неподалеку. Дальше пошли уже одни Надим и Кусэй Дакка. Ветер уже давно унес, развеял желтовато-зеленое облачко — от него и следа не осталось. Аль-Хитаб с кривой улыбкой смотрел на мертвые тела.
— Шесть человек одним залпом, — восхищенно произнес он. — К тому же гарантированно. Раненых нет.
— Это большая сила, — согласился заместитель командира.
— Ужасная, а не большая. Ты представляешь, что будет, если мы завладеем снарядами? К нам просто будут бояться подойти. Мы сможем ставить ультиматумы, которые все беспрекословно станут исполнять. А представь себе, что будет, если рванут фугас, снаряженный такими снарядами, в городе?
— Это будет показательный акт. Более страшный, чем кары Аллаха, описанные в Коране, — проговорил Кусэй Дакка.
— Но это все в ближайшем будущем. Не стоит выдавать себя раньше времени. У нас был один снаряд, и мы использовали его с умом.
Надим вытащил пистолет, стал ходить между мертвыми телами. Каждому он выстрелил — кому в голову, кому в грудь. Командир повстанческого отряда не спешил прятать пистолет. Ствол разогрелся от стрельбы, следовало дать ему остыть. Дымок тонкой струйкой стекал из отверстия наружу. И тут же исчезал, подхваченный ветерком. Теперь все погибшие от отравляющего газа выглядели так, словно погибли в бою от пуль. Естественно, элементарная судебная экспертиза показала бы истинную причину смерти. Но кто станет ее проводить?!
— Пусть наши люди соберут тела, — распорядился командир. — Родственникам выдавать только за выкуп.
— Сколько просить за голову? — спросил Кусэй.
— Столько же, сколько мы должны выплатить семье каждого из наших погибших.
В отряде бухгалтерией занимался по большей части Дакка. Он принимал выкупы за заложников. Оплачивал поставки продовольствия и оружия, когда в этом возникала необходимость, — имея оружие в руках, много брали бесплатно «на нужды революции». Платил он и осведомителям.
— Разрешите затребовать несколько больше, — усмехнулся Кусэй. — Это все-таки не только борьба, но и бизнес. Должны же мы получить какую-то прибыль. И еще я думаю, что будет справедливо, если мы совершим налет на приграничные деревни на территории, которую контролирует Аль-Баур. Соберем вместе всех их мужчин и заставим женщин выкупить своих мужей и сыновей.
— Дельное предложение, — согласился Надим. — Но все же подъем снарядов — на первом месте. Возвращаемся в крепость.
На обратной дороге задержались у внедорожника, на котором пытались убежать Катя Сабурова с Хельгой Юхансон. Аль-Хитаб, щурясь, всматривался в пробитый пулями кузов.
— Кто же это был? — спросил он, наперед зная, что ответа на этот вопрос у Кусэя нет.
— Судя по всему, кто-то из наших людей, — сдержанно ответил заместитель.
— Почему так решил?
— Попытка уйти была предпринята перед самым нападением Аль-Баура. Вывод — это предатели, которые и навели его, пытаясь бежать.
— Если ты прав, то Аль-Баур повел себя странно. Он не дал беглецам присоединиться к его людям. Они пытались их уничтожить. И, возможно, уничтожили.
— Предателей нигде не любят. Предавший единожды предаст и в дальнейшем, — напомнил народную мудрость Дакка.
— Не думаю, что так и было, — хищно улыбнулся Аль-Хитаб, передумав опускать пистолет в кобуру. — Твои слова — теория, цитата из кодекса чести воина ислама. Но там еще сказано, что настоящий воин не воюет с женщинами. В реальности многое отличается от идеала. Предателя сразу не убивают. Сперва из него стараются вытянуть всю полезную информацию, какой он обладает. Ты бы как поступил с предателем на месте Аль-Баура?
— Так, как сказали вы.
— То-то и оно. — Надим назидательно поднял руку. — И сейчас я проверю свою догадку. В крепость!
Внутренний двор понемногу приводили в порядок. Аль-Хитаб решительно шагал к загородке с заложниками. На ходу он спрашивал боевиков, не видели ли они того, кто был приставлен охранять женщин. Оказалось, что за время нападения никто не пересекался с ним. И от этого у Аль-Хитаба лицо становилось все мрачнее и мрачнее. У него даже нервно дернулась щека, когда он увидел, что засов на двери, сколоченной из толстых досок, отодвинут. На замок камеру не запирали, ведь открыть ее изнутри было невозможно. А подойти к двери из загона для заложников невозможно. Теперь же стена, отделявшая тюрьму для женщин от места, где содержали заложников, оказалась разрушенной.
Кусэй Дакка рванул на себя дверь, скомандовал, чтобы все оставались на местах и подняли руки. Убедился, что вооруженных в камере нет. И лишь потом пригласил войти полевого командира. Надим вошел, пригнувшись, немного подождал, пока глаза привыкнут к полумраку, и его тревога частично улеглась. Катя Сабурова и Хельга Юхансон оказались на месте. Кроме них в камере находилось еще трое заложников.
— А вы что тут делаете? — спросил он. — Почему дверь открыта?
Катя сидела на тюфяке с поднятыми руками, ноги она поджала, чтобы не так бросался в глаза оторванный подол арабского женского платья.
— Люди укрылись здесь во время обстрела. — Она попыталась сказать это как можно спокойней, хотя волнение можно было бы списать и на пережитое. — Они открыли засов. Что мы могли сделать?
Некоторое время Надим переваривал информацию, наконец она показалась ему вполне убедительной.
— Пошли вон, — прикрикнул он на случайно оказавшихся в камере заложников.
Сомнения все еще терзали его. Он абсолютно справедливо полагал, что побег могли попытаться осуществить Катя с Хельгой. Если бы их не оказалось в камере, то он бы уже и не сомневался. Но те были на месте. Надим щурился, морщил лоб, собирался уходить. И тут появился один из боевиков, доложил, что изуродованное тело немолодого охранника женщин обнаружено неподалеку от выгребной ямы, куда угодило несколько гранат. Само по себе это сообщение ничего не меняло. Погибло немало членов отряда. Под обстрел вполне мог угодить и этот человек. Но одна деталь больше чем настораживала. Охранник оказался без камуфляжа и даже без обуви.
— Как вы это объясните? — спросил Надим, даже забыв, что доклад боевика был сделан по-арабски, а женщины этого языка не знали, во всяком случае, ни одна из них не призналась в знании арабского.
— Что именно? — пожала плечами Катя.
Надим пояснил.
— Не знаю. Не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Сабурова. — Вы нас в чем-то подозреваете? У вас было время убедиться, что мы во всем послушны, поскольку ценим свои жизни и жизни наших друзей.
Надим грязно выругался по-арабски. Его взгляд зацепился за не слишком хорошо замаскированную дырку в тюфяке.
— А ну подняться! — рявкнул он.
Это было произнесено так решительно, что спорить было бесполезно. Хельга побледнела, затем покраснела, нижняя челюсть мелко задрожала. Юхансон поднялась первой, за ней Катя, сразу же обтянувшая платье.
— Стали у стены, руки над головой, — приказал Надим.
Женщины повиновались. Аль-Хитаб даже не стал никому доверять это дело — он сам подошел, запустил руку в тюфяк, пошарил там, ничего не нашел и зло вытряс солому на землю. Разбросал ее ногой. Вновь ничего.
— Почему тюфяк порван? — холодно спросил он, подходя к Хельге и заглядывая ей в глаза.
Молодая женщина не выдержала, отвела взгляд. Вместо нее ответила Сабурова.
— Добрый человек, который нас охранял, принес соломы, чтобы мы сменили ее. Старая вся утопталась. Ведь нам приходится вдвоем спать на одном матрасе.
Тогда Аль-Хитаб уставился на землю, на которой только что лежал тюфяк, ковырнул ее носком берца. Та оказалась рыхлой.
— Копай, — бросил он через плечо боевику-водителю, сопровождавшему его.
Тот сбегал за саперной лопатой. Выкопал довольно глубоко.
— Дальше идет твердый грунт, там никто не копал, — доложил он.
Надим хмуро смотрел на горку вывороченной земли. Он мог бы спросить: «Зачем копали?», — но ответ знал заранее. Мол, никто не копал, если и копали, то предыдущие пленники. Вот у них и спрашивайте.
— Выходит, я ошибался, — неуверенно пробормотал он.
И тут неподалеку послышался спор. Кто-то рвался пройти, а его не пускали.
— Это Мартин, — тихо воскликнула Хельга, узнав голос.
А с улицы неслось:
— Пропустите, ваш командир должен нас пропустить.
— Он обещал нас ни в чем не ограничивать. Мы должны убедиться, что с ней все в порядке, — послышался уже голос Карла. — И со второй девушкой тоже, — добавил он.
Катя и Хельга смотрели на Аль-Хитаба. Тот устало махнул рукой.
— Пропустить. — Он перевел взгляд на Хельгу с Сабуровой. — Только ни одного слова.
