Александр Брукман - Сибирский триллер Том 3 Осеннее рондо
И вот аллах послал такую встречу! Молодая наивная журналистка из древнего шотландского рода, наполовину чеченка! Необходимо во что бы то ни стало уговорить её нелегально пробраться в Чечню и сделать репортаж! А если его сделает женщина, да ещё такая очаровательная, то это придаст репортажу ещё большую выразительность. Пусть те, кому надо, ловят киллеров, а репортаж откладывать не стоит. Конечно, для пущей уверенности проверить её следует, хотя и так понятно, что под видом журналистов русские будут использовать опытных оперативников — мужчин, а не таких молоденьких девушек. Профессиональные киллеры имеют хорошую подготовку, которую прошли в спецподразделениях, а что может молоденькая журналисточка из Би — Би — Си?
Телефон зазвонил так неожиданно, что Денисов, капитан Службы внешней разведки, чуть не поперхнулся горячим кофе, которым он запивал рассыпчатое печенье. Не успев прожевать, схватил трубку.
— Радио 4. Слушаю вас, — сказал он, ругая про себя торопливость Халеда Рахмана.
Неужели не мог позвонить минут через десять? Разве есть необходимость с такой срочностью проверять телефон, который ему дала Абрикосова? Только что, когда он варил себе кофе, она позвонила и сообщила, что вручила мулле визитку. Ну, кто мог подумать, что это мулла такой же шустрый, как электровеник?
В этой комнате, арендованной под офис в соседнем с Радио 4 здании, кроме невзрачного стола и стула, ничего не было. Достоинство её состояло только в том, что номер телефона очень похож на телефоны редакции Радио 4. Возможно, раньше это даже был их телефон, который забыли снять, когда перевели свой архив в другое помещение. В пустой комнате занять себя совершенно нечем, кроме того, чтобы жевать бутерброды и пить кофе. Так и это не дают спокойно сделать!
— Могу ли я поговорить с мисс Керби? — спросил голос с чудовищным арабским акцентом.
— Её сейчас нет. Попробуйте позвонить завтра с утра. Но, вообще — то, она сейчас в отпуске и если вы хотите, ей что — то передать, то оставьте свой номер. Она вам перезвонит.
— Нет, спасибо, я завтра перезвоню сам.
Халед удовлетворенно повесил трубку. Интуиция его не подвела — девушка действительно работает на Радио 4. Человек, снявший трубку, явно что — то жевал, и это подтверждало то, что подставы здесь, скорее всего, нет. Типичная редакционная обстановка — жуют и пьют крепкий кофе. Да и какая может быть подстава в виде молоденькой девчонки? Правда, он не дока в таких делах, поэтому брать на себя ответственность не стоит, для этого у него есть подготовленные люди. Надо проанализировать написанные ею статьи, выяснить её связи и проверить нет ли у неё контактов с русскими эмигрантами. Нельзя исключать возможность того, что её могут использовать в качестве канала для вывода на него русских киллеров, о которых предупреждали иракские друзья.
"Просветить" Лолу Керби он поручил опытному в таких делах человеку, прошедшему специальную подготовку под руководством офицеров пакистанских спецслужб. Этим опытным человеком был Томас Хаггинс. Он родился в благополучной семье, но когда ему было 8 лет, отец, работавший автомехаником в одной крупной автомастерской, погиб по глупой случайности. Отца попросили срочно осмотреть и дать заключение о состоянии автобуса, который хотел купить их давний клиент. Осмотр лучше всего начинать с низа машины и тогда сразу же станут видны все пережитые удары, все течи масла и тормозной жидкости. То — есть станет ясно её состояние. Но смотровая яма в тот момент оказалась занята и притом надолго, поэтому Хаггинс — старший начал осмотр, поставив автобус на домкраты. Он лежал под днищем автобуса, когда только что отремонтированный грузовой автомобиль, маневрировавший во дворе, задел задним бортом автобус и тот слетел с домкратов.
Отец умер в машине скорой помощи по дороге в больницу, а вскоре мать попала под сокращение и её уволили со швейной фабрики. Она никак не могла найти новую работу и начала частенько прикладываться к рюмке. Случалось, что выпив, колотила сына, а потом плакала от жалости, умоляя его о прощении.
Сердобольные соседи сообщили о побоях в социальную службу и Томаса забрали у матери. Как ребенка из неблагополучной семьи, его определили в католический приют для мальчиков. Монахи и священники держали детей в постоянном ужасе: "ритуальные" избиения, унижения и изнасилования были в приюте нормой жизни и у Томаса росла ненависть и к христианству, и к людям вообще.
Став совершеннолетним и расставшись с приютом, он вернулся домой и узнал от соседей, что его мать, оставшись совсем одна, с горя спилась и однажды в пьяном виде выпала из окна с 4—го этажа. Или кто — то выбросил, потому что соседи утверждали, что в тот день у неё кто — то был в гостях. Но полиция не утруждала себя расследованием и списала всё на пьянку.
Томас сошелся с молодыми мусульманами, жившими недалеко на соседней улице. Он искал в исламе среду, готовую принять его и в которой он мог бы начать новую жизнь. Вскоре принял мусульманство и получил новое имя: Абдульмуталь, что в переводе с арабского означает раб Высочайшего.
Новые адепты любых религий, как правило, отличаются повышенной нетерпимостью к иным взглядам, радикальностью и жертвенностью, поэтому вместе со своими новыми друзьями Абдульмуталь отправился в Пакистан для прохождения военной и диверсионной подготовки на территории Пакистана. Закончив подготовку под руководством американских инструкторов, был переправлен в Афганистан для участия в войне с неверными в отряды моджахедов Ахмада Шаха Масуда.
В боях проявил себя несгибаемым воином Аллаха и однажды, когда в плен попал католический монах из Южной Кореи, невесть как оказавшийся в Афганистане, Абдульмуталь лично его четвертовал: сначала отрубил топором ступни, потом кисти рук и только в последнюю очередь голову. О его жестокости ходили легенды, чем он выгодно отличался от других адептов, перешедших в мусульманство из христианства.
В апреле 1992 года отряды моджахедов вошли в Кабул и Абдульмуталь снова оказался в Пакистане, спецслужбы которого давно приглядывались к молодому человеку с ярко — выраженной европейской внешностью. Инструкторы пакистанской межведомственной разведки ИСИ натаскивали его полгода, после чего с ним встретился один из руководителей Службы общей разведки Саудовской Аравии, увидавший в нём весьма перспективного агента. Пройдя в Саудовской Аравии дополнительно идеологическую подготовку, Абдульмуталь, уже как Томас Хаггинс, вернулся в Англию, поселился в Лондоне и, не афишируя свою связь с муллой Халедом, возглавил его службу безопасности. В задачи службы входила не только проверка благонадежности завербованных рекрутов, но и тайные операции по устранению нежелательных лиц.
Мулла Халед встретился с Абдульмуталем на конспиративной квартире и, подробно обрисовав ситуацию, поручил тщательно проверить журналистку Лолу Керби.
— Она работает в корпорации Би — Би — Си на радио Радио 4. Специализируется на новостях южных регионов Восточной Европы, а это именно то, что нам необходимо. Но с учетом информации, полученной нашими иракскими друзьями от своих бизнес — партнеров, близких к Кремлю, надо выявить её связи. Если она имела контакты с русскими, то они могут каким — то образом её использовать.
— Думаете она и есть один из киллеров? — усмехнулся Абдульмуталь.
— Разумеется она не киллер, но может поставлять русским информацию и навести их на след Фатхи, когда мы перебросим её в Чечню, — немного раздраженно пояснил мулла. — Ты отследи контакты этой журналистки, а я поработаю над её мировоззрением.
— Разве женщине обязательно иметь мировоззрение? — презрительно поднял бровь Абдульмуталь.
Его скептицизм раздражал Халеда. Этот бывший христианин, принявший ислам, стремится показать себя большим мусульманином, чем он, мулла, служитель религиозного культа, знаток Корана и религиозных обрядов. Это очень напоминает попытки агентов западных спецслужб втереться в доверие. Хоть Абдульмуталь хорошо воевал в Афганистане и тщательно проверен пакистанскими спецслужбами, но людям свойственно меняться. Был христианином, стал мусульманином, а сейчас, возможно, хочет переметнуться обратно. Даже Керби по праву рождения вызывает большее доверие, чем этого ренегат. Один раз сменивший религию может сменить её еще не раз. Только должен помнить, что за отречение от ислама полагается смерть.
Мулла подавил нарастающее раздражение и холодно произнес:
— Надо отдавать себе отчет, что это не мусульманская женщина. Она испорчена западными фальшивыми ценностями, поэтому необходимо скорректировать её систему взглядов и базовые принципы в правильном направлении. Нам требуется преданное перо, работающее не за деньги, а по убеждению. Для культурной экспансии и господства в сфере средств массовой нужны европейские интеллектуалы. Только не покупные, а такие, которые исламские духовные ценности не оценивают в долларах, а принимают всей душой. У Керби мать — иорданская чеченка, значит ислам для неё не чужой. Она не может просто так отвергнуть то, что всосала с молоком матери.
