Александр Тамоников - Женщина, вернувшаяся с холода
Бестужев никак не реагировал, оцепенело глядя перед собой и продолжая держать голову Ларисы.
– На меня смотри, старлей! – крикнул Гончар, и Сергей наконец поднял глаза на подполковника.
– Вот так, – кивнул тот, – а теперь слушай меня, сынок. Ларису Константиновну не вернуть. Скоро сюда приедет следственно-оперативная группа. Надо положить, извини, труп так, как он лежал, и привести себя в порядок. Это тяжело, понимаю, но ты же офицер, ты справишься. Вернуть жену невозможно, а вот найти убийцу надо обязательно. Но для этого следует взять себя в руки. Следаки будут допрашивать тебя. И от точности твоих показаний зависит очень многое. Ты понял меня, Сережа?
Сергей молча положил голову жены на диван. Встал, не снимая окровавленной рубашки, взял со стола сотовый телефон, нашел нужный номер, нажал клавишу вызова.
– Воронов, слушаю! – раздался голос следователя.
– Это Бестужев!
– А, Сергей, рад тебя слышать. Вы уже вернулись в Москву?
– Валера, только что убили Ларису.
– Что?! Как убили?
– Снайпер, из соседнего дома. Приезжай, если сможешь, ты очень нужен мне.
– Да, конечно. Убийство произошло при тебе?
– Нет, я выходил.
– Это кто-то видел?
– Да. Но хватит, я жду тебя.
– Выезжаю! Держись, Серега!
– За что, Валера, держаться? И зачем?
– Об этом поговорим. Сам к окнам не подходи.
– Убийце нужна была жена, и он забрал ее.
Бестужев отключил телефон, упал в кресло, глядя на мертвое, побледневшее лицо супруги. По щеке боевого офицера, которого издевательства боевиков не могли заставить подчиниться, пробежала крупная слеза. Второй раз в своей взрослой жизни он заплакал, на этот раз от безраздельного горя.
Глава восьмая
Около 9 часов «Ил-76» начал снижение. Сидевшая рядом с Веселовым корреспондент испанского телеканала «Селена» Мэйт Буэно повернулась к капитану:
– Сколько нам еще осталось лететь, сеньор офицер?
– Где-то полчаса, минут сорок.
– Наконец-то мы попадем хоть в какую-то цивилизацию. Нас встретят?
– Я должен передать вас старшему офицеру ФСБ. А он, наверное, в посольство Испании.
– Господи, неужели я скоро вернусь домой!
– Вы вернетесь, Васко Маркес вернется, а вот оператор ваш… он погиб из-за меня.
– Почему вы так говорите?
– Потому что снайпер стрелял в меня, а Солис оказался на линии огня.
– Вы чувствуете вину?
– Да.
– Но если бы не Гонто, то погибли бы вы.
– По крайней мере, это было бы справедливо. Знаете, Мэйт, когда погибали мои подчиненные, а это, к сожалению, случалось не так редко, я всегда ощущал вину перед ними. И боль. Боль, рвущуюся изнутри, не дающую спать, думать о чем-либо. Каждый погибший солдат – это убитая частица меня самого. Можете это передать своим зрителям. А то вам и показать будет нечего.
– Репортажа, скорее всего, не получится, – вздохнула Буэно.
– Вы рассчитывали услышать жалобы местных жителей на зверства федеральных войск?
– Если честно, то да. В принципе, можно смонтировать материал таким образом, что так оно и будет выглядеть. Но… я просто не смогу это сделать. И не спрашивайте, почему.
– Я и не спрашиваю.
– Вы еще вернетесь на Кавказ?
– Я военный, Мэйт! Куда прикажут, туда и полечу. Наверное, вернусь.
– И вам не страшно?
– Это моя работа.
– Мы были в Афганистане. Делали фильм о том, как войска по поддержанию мира поддерживают этот самый мир. Я разговаривала со многими офицерами, из спецподразделений в том числе. Ни один из них не изъявил желания еще раз вернуться в Афганистан. Вы, русские, другие.
– Конечно, ведь мы же дикари, – усмехнулся Веселов.
– Перестаньте!
– Совсем недавно вы были другого мнения и о моей стране, и обо мне лично. Что же произошло за каких-то два с небольшим часа полета?
– Не знаю. Я не могу это объяснить. Возможно, позже.
– Сидя в своей уютной квартире?
– Может быть.
«Ил-76» коснулся шасси бетонной полосы и понесся по ней, ревя двигателями, заметно снижая скорость за счет торможения и реверса двигателей, пока окончательно не остановился.
Из кабины пилотов вышел молодой старлей и открыл левую боковую дверку. Одновременно начала раскрываться рамка в хвостовой части самолета.
– Ну, вот и все, госпожа Буэно. Мы в Москве. – Веселов посмотрел на часы, переведенные в Моздоке на московское время. – 21.42. По расписанию.
– Этот аэродром далеко от города?
– Нет!
Пассажиры, летевшие этим бортом, пошли на выход. Спустились по лестнице-трапу и Веселов с испанцами. Встречающих он не увидел, поэтому отвел журналистов в сторону:
– Задерживается человек, которому я должен передать вас, наверное, машина застряла в пробке. Подождем.
– А вас лично почему никто не встречает?
– Сейчас позвоню, подъедет товарищ, а больше встречать некому.
Веселов достал сотовый телефон, набрал номер Воронова. Тот тут же ответил:
– Воронов.
– А чего так официально, Валера, или на дисплее телефона не высветилось имя абонента?
– Диман? Здравствуй!
– Привет! Кто-то обещал встретить меня.
– Погоди, Дим. У нас тут… несчастье.
– Что случилось? – напрягся Дмитрий.
– Около двух часов назад в собственной квартире была убита Лариса Бестужева.
– Что?! Лару? Убили? Но кто? За что?
– Это не телефонный разговор.
– Где Сергей?
– Здесь.
– Где здесь?
– У себя в квартире, где работает следственно-оперативная группа МВД и ФСБ.
– Как ее убили?
– Снайпер!
– И тут снайпер, – проговорил капитан, – послушай, Валер…
– Некогда мне тебя слушать. Ты почему не звонил?
– Пытался, но в Моздоке не было связи.
– А сейчас, как понимаю, ты на военном аэродроме?
– Да!
– Тогда так. Я здесь, в принципе, не нужен, еду за тобой. Дома все расскажу.
– А Сергей?
– Все, Дима, жди! На контрольно-пропускном пункте. Отбой.
Веселов отключил телефон, схватился рукой за голову и застонал:
– Лара! Как же так?
– У вас что-то случилось? – спросила, подходя к нему, Буэно.
Капитан так взглянул на нее, что от этого полного боли взгляда ее пробила дрожь.
– Да, Мэйт, случилось. Когда мы находились в воздухе, здесь, в Москве, в мирном городе, снайпер убил жену моего друга. Того самого офицера-взводного, что год мучился в плену у боевиков.
– Господи. Как же это так? – закрыла рот ладонью Буэно.
– Вот так, Мэйт. Война идет за нами по пятам и не щадит никого.
– Какой ужас! А… извините… За что ее могли убить?
– Не знаю. Простите, Мэйт, мне сейчас не до вас.
– Понимаю, но я хочу помочь вам.
– Мне теперь может помочь только одно.
– Скажите, что, и я постараюсь…
Веселов не дал ей договорить:
– Мне может помочь только смерть убийцы. Вы готовы оказать мне в этом помощь?
– Но преступника должна искать полиция. И судить суд.
– Все верно, но только в том случае, если этим тварям, наемным убийцам, удастся дожить до суда. Если их не находят раньше те, на кого они подняли свои грязные лапы.
– На вас лица нет!
– Видимо, оно упало. Сейчас подниму.
– Вы еще в состоянии шутить?
– Нет! Это получилось машинально. А вот, кажется, и ваша машина.
По бетонке к самолету шла черная «Волга». За ней такой же черный «Мерседес». Они остановились рядом с Веселовым, Маркесом и Буэно. Из «Волги» вышел мужчина в черном костюме, из «Мерседеса» – женщина, больше похожая на мужчину, сотрудница посольства Испании в России. Мужчина представился:
– Полковник Федеральной службы безопасности Гаврилов.
– Капитан Веселов, – представился, в свою очередь, Дмитрий.
– Попрошу ваши документы!
– Пожалуйста, и будьте добры показать свои.
Обменявшись «любезностями», Гаврилов сказал что-то сотруднице испанского посольства, и та подошла к журналистам, а полковник повернулся к Веселову:
– Ваша миссия, капитан, по сопровождению иностранцев закончена, можете быть свободным.
– А я вообще-то, господин полковник, всегда считал себя свободным.
– Ох уж мне этот спецназ. Наглеешь, капитан. А не стоило бы.
– Обойдусь как-нибудь без ваших советов.
– Я должен подвезти вас до города.
– Вы мне ничего не должны, как и я вам. Всего хорошего. До Москвы я доберусь как-нибудь и без помощи ФСБ.
– Я слышал, вас переводят в одно из элитных спецподразделений Антитеррористического центра?
– Ну и что?
– Уверен, мы еще встретимся.
– Буду очень рад!
– До свидания, капитан!
– До свидания, полковник!
– Товарищ полковник, – поправил Веселова Гаврилов.
– Мы с вами водку на брудершафт не пили!
– Я вас запомнил.
– Вам повезло.
