Сергей Соболев - Девять минут до взрыва
– Пока не врубаюсь, Николаич…
– А ты шевели мозгами! Главное, не дергайся! Не нервируй, не распаляй самого себя… И ей, этой девушке, дай возможность оклематься, прийти в себя, маленько подумать, что и как! Я и так, без ее объяснений, уже примерно представляю себе, что именно с ней могло стрястись! Знаешь, сколько таких историй происходит вокруг?! Ты бы поездил с мое по нашим окрестным дорогам… насмотрелся бы всякого разного! Да у нас тут, если хочешь знать, в некоторых деревнях и на хуторах самое натуральное рабство нынче процветает!
– Гм. Я об этом уже кое-что слышал… от других людей.
– Вот и эту девчонку, видно, держали… для каких-то целей. Ну а когда полыхнуло в этих самых Выселках, она, воспользовавшись моментом – сбежала. И с ходу наткнулась на тебя, племяш… Ну а остальное ты и без меня знаешь! – Дядя неспешно вытер руки чистой ветошкой, после чего направился к выходу из сарая. – Иди за мной… я тебе фронт работ на сегодня укажу! Чтоб ты, значит, дурью не маялся!
Он привел племянника к навесу, возле которого были свалены в кучу распиленные плахи из березы и дуба. Краснов в прошлый свой приезд уже наколол и сложил в поленницу куба три дров, но еще кубов примерно десять остались не колотыми.
– Инструмент найдешь под навесом… там где и положил в прошлый раз, – сказал Татаринцев. – Ну а дальше, как в армии: копать траншею отсюда и до обеда!
Краснов снял рубаху, поплевал на ладони и принялся за работу. В какой-то момент, спустя четверть часа после того, как приступил к делу, он вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд.
Воткнул топор, неспешно обернулся. Несколько секунд он неотрывно смотрел на подошедшую к навесу почти бесшумно девушку, в которой он, надо сказать, как-то не сразу признал свою «ночную знакомую».
– Ты что ли… Дарья?
– Я. – Она подошла еще ближе и остановилась в паре шагов от него. – Не узнал? Значит… значит, богатой буду!
Некоторое время он молча ее разглядывал. Ранее он видел эту особу то закутанной в полотенце, то в ночной рубашке, то – было и такое – вовсе без одежды. Сейчас, в цветастом сарафанчике, который ладно сидит на ее точеной фигурке, она выглядит как девушка, приехавшая отдохнуть на курорт. Или же выбравшаяся с компанией на природу, на пикник. Черные прямые волосы забраны в косу; кожа чистая, гладкая, матовая, но не белая, как у северянок, а с заметной смуглинкой; глаза карие, влажные, как будто умытые росой… Из-за прямой осанки и высокой шеи она кажется даже выше ростом, чем есть на самом деле. Во взгляде этой девушки читается любопытство… и еще что-то, нечто потаенное, чему Краснов сразу затруднился дать определение. В правой руке девушка держит дешевенькие пластиковые солнцезащитные очки; она улыбается – но не кокетливо, не зазывающе, а дружелюбно, открыто, так, словно увидела давнего приятеля, родственную ей душу…
– Ну и как? – спросила она.
– В смысле?
– Я тебе хоть чуточку нравлюсь?
Краснов хмыкнул; какое-то время он молчал, не зная, что ответить. Он почти не имел опыта общения с девушками, которые моложе его, потому что на четыре с лишним года был оторван от гражданской жизни. Он понимал, о чем можно говорить с такими, как Марина, и еще – отчасти – с знакомыми по детству и юности девушками вроде соседки Анны. Но при общении с незнакомыми девчонками он испытывал сложности: они, эти юные щебечущие создания, определенно, являются выходцами с какой-то другой планеты и даже разговаривают на каком-то своем наречии, лишь на первый взгляд напоминающем по звучанию привычный уху русский язык…
– Гм… А где ты одежду раздобыла? Неплохой у тебя такой прикид. Тебе идет…
– Тимофеевна выручила. – Дарья поправила лямку, сползшую вниз по обнаженному плечу. – Она… она золотой души человек! И хозяин… Федор Николаевич… он тоже – добрый!
Она подошла вплотную к Краснову, положила ему на плечи руки, привстала на цыпочки и… поцеловала его в небритую щеку.
– Спасибо тебе, друг. Ты меня той ночью выручил из беды. Я тебе, дорогой, этого не забуду! Считай, что я у тебя в долгу.
Они стояли так несколько секунд. Краснов осторожно освободился из ее объятий; краем глаза он видел Тимофеевну, которая, – она занималась прополкой – как ему показалось, исподтишка наблюдала за ними.
– Ты чего босая ходишь! – сказал он намеренно строгим, даже грубоватым тоном. – Или не нашла себе обувки?
– Все у меня есть: и одежда, и обувь! И все подобрано по размеру, представляешь?! Но я босоножки не стала обувать – когда еще удастся по травке, по земле босиком походить!
Краснов усмехнулся: как он уже знал, Татаринцев по поручению Тимофеевны попутно, когда ездил в город, наведался на вещевой рынок. И закупил там кое-что из одежды, белья, обуви – по списку, который был составлен заботливой и внимательной к «мелочам» хозяйкой.
– Дарья, нам надо поговорить.
– Я тебе тоже самое хотела сказать, Дмитрий. Кстати… а можно я буду назвать тебя
– Дима?
– А откуда ты знаешь мое имя?
Она улыбнулась, забавно сморщив носик.
– А это что, какой-то секрет? Я ведь слышу, как к тебе обращаются старшие.
– Ладно, – сказал Краснов. – Можешь называть меня по имени. Но копать глубоко, выспрашивать меня или этих двух взрослых людей о каких-то деталях биографии – не рекомендую!
Он на короткое время оставил девушку одну. Прошел к мосткам, ополоснул лицо и руки в чистой родниковой воде, которая вытекает из пластиковой трубы в «копанку». Не вытираясь, натянул на мокрый торс рубашку с коротким рукавом. Потом взял «смуглянку» за руку и отвел ее за сруб бани, почти к самой опушке рощи, где имелась деревянная скамейка.
– Присаживайся, – сказал Краснов. – Ты вот что, Дарья… Меня вся твоя биография не интересует! Понятно? Мне на фиг все это не нужно! Но. Но… Как-то так случилось, что мы оказались… вот здесь, в это время, в данном месте! Проблема, не так ли?
– А мне тут нравится. И люди хорошие… гостеприимные.
– Не перебивай! Так вот. Кое-что следует зарубить на носу. Сначала скажу я – на тему той ночи, когда ты запрыгнула в мою машину…
– И тем самым – спаслась!
– …и тем самым превратилась в мою головную боль!
Краснов вытащил из пачки сигарету, сунул ее в уголок рта.
– Значит так… – он прикурил от зажигалки, сделал пару глубоких тягов и лишь после этого продолжил. – Я в тот вечер оказался т а м случайно. Это-то понятно тебе?
– Я умная девочка, – Дарья водрузила себе на нос пластиковые очки «made in China», которые, как ни странно, оказались ей к лицу. – И вообще: слово мужчины для меня – з а к о н!
– Как-то слабо мне в это верится.
– Меня так воспитали. В том духе, что я должна всегда считаться с мужским мнением.
– Тогда чего ж ты все время меня перебиваешь?!
– Извини. Наверное, в моем воспитании имеются определенные изъяны…
Она уселась поудобнее, закинув ногу на ногу. Краснов невольно скосил глаза на ее круглые коленки… Потом его взгляд скользнул ниже – он вновь обратил внимание на цепочку из желтого металла с «камушком», которую он заметил на ее ножке еще прошлым вечером.
– Симпатичная штуковина, – сказал он. – Бижутерия, или…
– Или.
– Где взяла?
– Подарили. Правда, это давно было… лет пять назад.
– Ладно… вернемся к нашему разговору.
– Я все поняла, Дима. Ты проезжал в тот вечер мимо села, расположенного близ трассы…
– Верно. И ненадолго остановился… там водоемчик имеется! А тут вдруг… крики! пожар! стрельба! Я метнулся обратно к тачке…
– А там уже сижу я!
– Точно… так все и было, – Краснов усмехнулся. – Я вот только не понимаю, почему я тебя сразу не попросил выйти вон из машины…
– Потому что я – дама! А ты – настоящий джентльмен.
– Гм… А почему я, интересно, в милицию тебя не сдал? Напомню, что на руке у тебя болтался наручник…
– Приличной девушке не место в милицейском участке! Я ведь была… не совсем одета. У меня отсутствовали документы. Могли возникнуть вопросы. В конце концов, меня могли там обидеть. Ты пожалел меня, верно? И потом… я не какая-нибудь преступница. Я не воровка, не проститутка… я просто жертва обстоятельств. За что меня сдавать в милицию?!
– Запомни хорошенько: я н е имею никакого отношения к тем событиям, что происходили позапрошлой ночью в Выселках! Ясно тебе?
– Да, мой господин, – она обнажила беленькие ровные зубки. – Мне это было понятно с первой минуты нашего знакомства.
– Ну а раз ты такая понятливая, то давай теперь поговорим о тебе. Расскажи, как ты оказалась в Выселках? И почему на тебе были наручники?
– Тебе всю правду рассказать?
– На твое усмотрение. Ты одно учти: то, что ты сейчас сообщишь мне, надо будет рассказать и владельцам этого хутора… чьим гостеприимством мы пользуемся! В этой связи дам тебе совет: лишнего не болтай! И вообще – фильтруй базар!
