Джерри Эхерн - Погоня за призраком
Фрост медленно вел машину по боковой дороге, но форд и так должен был неплохо просматриваться со стороны полицейского кордона.
— Это ты, О’Хара, — внезапно сказала Джессика с ненавистью. — Ты навел их на нас, когда мы заправлялись, на той бензоколонке.
— Что? — изумился ирландец. — Да ты сдурела, красотка. Какого черта мне вас сдавать, если мы работаем вместе?
— Это была просто хитрость, — не сдавалась Джессика. — Ловушка, чтобы усыпить нашу бдительность. И весь этот номер с ЦРУ и вертолетом прошлой ночью… Хэнк, все было придумано для того, чтобы заманить нас в более удобное место, где они могли бы прикончить нас, не неся больших потерь. А может, они хотят взять меня живой, чтобы потом пытать! Уж я-то знаю, как работают коммунисты.
— Заткнись, — рявкнул Фрост, чувствуя, что теряет контроль над собой и над ситуацией. — Помолчи минуту. О’Хара мой друг, и он хочет быть твоим другом. Ты несешь полную чушь.
— Да коммунист может продать собственную мать, говорю тебе! — взорвалась Джессика.
— С этим трудно спорить, — согласился О’Хара. — Но дело в том, моя дорогая, что я никакой не коммунист.
— О’Хара, Джессика, вы оба, закройте рты и не отвлекайте меня, — чуть не закричал Фрост. — Потом будете ругаться, черт возьми.
— Он хочет сдать нас, Хэнк.
Фрост открыл рот, чтобы взвыть, но О’Хара перебил его. Голос агента ФБР звучал как-то странно.
— Нет, крошка, я не хочу, но вот они — может быть. Он показал пальцем в окно. Фрост бросил взгляд в том направлении и увидел небольшой спортивный самолет, который заходил на какой-то замысловатый вираж.
О’Хара наклонился к переднему сидению, пытаясь выглянуть через лобовое стекло.
— Ишь, какая птичка, — сказал он. — Они нас засекли, ребята.
— Легавые или фэбээровцы? — спросил Фрост.
— Размечтался, — фыркнул ирландец. — Это КГБ. Могу поспорить на свою страховку. Похоже, сейчас будет жарко.
О’Хара сунул руку под плащ и достал “Смит и Вессон”. Фрост, наблюдавший за этим в зеркало, с мрачным видом покачал головой.
— Мне еще не приходилось палить из этой штуки по самолетам, — заметил ирландец, — но если они напросятся, то могут попрощаться со своей машиной.
Внезапно раздался нарастающий свистящий звук, и в следующий момент весь автомобиль содрогнулся от взрыва, мелькнуло пламя, повалил дым, гравий полетел во все стороны, поднялся столб пыли. Фрост с трудом удержал руль и выругался.
— Черт побери, — воскликнул О’Хара, — какой из тебя хреновый водитель, маэстро.
— Заткнись, — бросил капитан.
Он крепко сжал зубы и вцепился в баранку побелевшими пальцами. Самолет ушел куда-то в сторону и его уже не было видно из машины. Фрост чертыхнулся и развернул форд, вновь выводя его на шоссе.
— Это была бомба, — крикнул он. — Или граната. О, Господи, вот теперь уже полный комплект. Чтоб я сдох, если еще когда-нибудь соглашусь перевезти женщину из одного конца страны в другой.
— Значит, кордон на дороге поставила отнюдь не полиция штата Миссисипи, — задумчиво произнес О’Хара.
— Чем дальше, тем веселее…
— Я уже по горло сыт шпионами, трейлерами, снежными бурями и людьми, которые хотят меня убить, — продолжал ругаться Фрост. — Да когда же это все закончится?
Но в этот момент самолет вновь пошел на них, и капитан захлопнул рот на полуслове. Он был зол и чувствовал себя обманутым и брошенным на произвол судьбы. Когда самолет пролетел над ними, он заметил маленькую черную точку, отделившуюся от корпуса машины. Фрост ощутил холод в желудке. Его ладони на руле слегка вспотели.
— Граната! — рявкнул он, резко выворачивая руль влево.
Машина вновь вздрогнула от близкого взрыва, взвизгнули осколки. На лобовое стекло обрушился шквал гравия и пыли.
— Осторожно, дерево! — крикнула Джессика.
Фрост, яростно ругаясь, пытался совладать с управлением, но понял, что автомобиль вышел из-под его контроля. Наверное, взрыв повредил что-то в двигателе. Форд вылетел на обочину и ударился капотом в дерево. Зазвенело разбитое стекло, раздался скрежет металла.
Фрост слетел с сидения, прямо на него упала Джессика. Капитан чувствовал сильную боль в затылке.
— Все из машины, быстро! — хладнокровно скомандовал О’Хара. — Они идут на нас.
Джессика Пейс опомнилась первой, в ее руке появился девятимиллиметровый “Вальтер” с глушителем. Фрост головой вперед, словно пловец в бассейне, нырнул в открытую дверь и покатился по земле. Ирландец бросил ему рюкзак, капитан подхватил его и вскочил на ноги.
Рядом с ним раскатисто грохнул “Смит и Вессон”.
— Одень на него глушитель, — крикнул Фрост, чувствуя звон в ушах. — Автомобильный!
В следующий миг он уже извлек из рюкзака “Узи” и два запасных магазина, которые засунул за пояс.
— Перестань плакаться, Фрост, лучше дай-ка пару очередей по этому самолету, — приказал О’Хара.
— Пошел ты, начальник, — ответил капитан. Он вскинул автомат и выпустил несколько коротких очередей в направлении кружившего над ними спортивного одномоторного самолета. Тот сделал очередной вираж и ушел вправо.
Со стороны “полицейского” кордона к ним уже неслись несколько машин. Самолет вернулся и вновь начал пикировать.
— Граната! — крикнул Фрост, и крик болью отдался в его затылке.
Он ничком упал на землю и закрыл голову руками. Рядом опять громыхнул “Смит и Вессон”. Фрост открыл глаз и увидел, что лобовое стекло передней машины разлетелось вдребезги. Взрыва зато не последовало — наверное, сидевшие в самолете боялись попасть в своих.
Капитан быстро стал на одно колено и вскинул “Узи”.
— Получай, сука! — заорал он, нажимая на спуск.
Пули летели в направлении самолета, но не причиняли ему вреда. Фрост с тревогой подумал, что у него остается все меньше патронов. Он тщательно прицелился и выпустил последние четыре заряда.
Самолет, казалось, на миг завис в воздухе, а потом прогремел оглушительный взрыв, и переднюю часть фюзеляжа охватило пламя. Из машины повалил черный дым. Оглушенный Фрост не мог отвести глаз от пылающего летательного аппарата.
Послышались еще взрывы — видимо, рвались гранаты, которые находились на борту. Самолет несколько раз перевернулся и со свистом понесся к земле, оставляя за собой черный дымовой след в голубом небе. Машина рухнула на верхушки деревьев в нескольких сотнях ярдов от них. Раздался еще один взрыв. Последний.
Фрост вскочил на ноги, вставляя новый магазин в “Узи”. За спиной он услышал торжествующий крик О’Хары:
— Отлично, маэстро!
Но сейчас капитану было не до комплиментов. Он развернулся и выпустил очередь в направлении пяти автомобилей, которые приближались к ним со стороны кордона. Теперь их разделяли всего пятьдесят ярдов.
Фрост пригнулся и побежал, чтобы сменить позицию, ибо пули уже начали петь над его головой. Краем глаза он видел Джессику, которая тоже передвигалась зигзагами, время от времени постреливая из своего “Вальтера”. О’Хара стоял на одном колене, держа обеими руками свой огромный револьвер и посылал пулю за пулей; после каждого выстрела “Смит и Вессон” подпрыгивал словно гаубица при откате.
Три машины остановились, из дверок начали выпрыгивать люди. Они растянулись цепью и побежали вперед, стреляя на ходу. Фрост залег за каким-то бугорком и открыл огонь.
Он подумал, что ирландец был прав — это, действительно, люди КГБ. Характерные славянские лица и коллекция оружия, которым вряд ли бы стали пользоваться полицейские штата Миссисипи, не оставляли в этом сомнений. В этот момент О’Хара попал в одного из нападавших и тот полетел на землю, выронив автомат Калашникова.
— Вот тебе, сука! — радостно крикнул агент ФБР.
Не желая отставать, Фрост тоже срезал очередью двоих кагэбэшников, которые рухнули, как подкошенные.
Да и Джессика не теряла зря времени. Она находилась ярдах в двадцати от капитана и тоже стреляла с колена. Бросив взгляд, Фрост увидел, как она ловко подстрелила одного из русских, который пытался обойти их с фланга.
Однако численное превосходство противника и его преимущество в огневой мощи делали свое дело. Кольцо вокруг двух мужчин и женщины, принявших вызов, медленно, но неуклонно сжималось. Фрост крутанул головой и заметил невдалеке какую-то канаву.
— Бегом в канаву! — крикнул он. — Эи, скорее!
Он видел, как О’Хара кивнул, не переставая стрелять, и посмотрел на Джессику. Но на ее лице не было ни малейшего признака того, что она собирается подчиниться команде Фроста или даже вообще ее слышала. Она самозабвенно палила из “Вальтера” по приближавшимся кагэбэшникам, и сейчас для нее не существовало ничего другого во всем мире. Только стрелять, стрелять и стрелять. Убить или быть убитой.
Она была сейчас словно ребенок, который с упоением играет в солдатики, и для которого смерть и кровь являются чисто условными понятиями.
