Андрей Дышев - Я бриллианты меряю горстями
Он снял с ее плеча сумку. Она в самом деле была тяжелой. Опершись о его плечо, Дина приподняла ногу, стянула с нее кроссовку и стала вытряхивать песок.
Гера быстро посмотрел по сторонам. У него появилось ощущение, что она здесь не одна и встреча эта ничего хорошего ему не сулит.
– Ну, пойдем… Ноги все стерла, пока твой сарай нашла.
– Куда пойдем-то, Дина? Нормально можешь сказать?
– К тебе, куда еще! – нервно ответила девушка. – Не в берлогу же к медведю!
«Стоп! – мысленно сказал Гера. – Тут что-то не то. Она здесь не случайно. Слишком много в одной точке событий: кейс, Гоча, электричка, Дина…».
– Ты какой-то деревянный, – предъявила претензии Дина. – Ты что, не один? Ты с девушкой?
– Да как тебе сказать, – расплывчато ответил Гера, в самом деле немного чувствуя себя Буратино, сидящим в чулане у Мальвины. – Чудесная ночь, правда?.. Так ты откуда?
– Из командировки, – сквозь зубы произнесла Дина. – Господи, да ты же пьян! От тебя водкой разит на три метра!
– Не разит, а пахнет, – поправил Гера. – Так где ты, говоришь, была? В Иркутске?
– Я пока ничего не говорю, – ответила Дина, отворяя калитку. – Надеюсь, чай у тебя есть?
Комната ей понравилась. Щурясь от яркого света, она рассматривала книги на полке. Гера следил за ее взглядом и лениво убирал с кресла рубашку и брюки.
– Значит, ты действительно учишься на журналистике?
– У тебя глаза красные, – сказал Гера. – И слезятся. Может быть, у тебя конъюнктивит? Или бленорея? Это то же самое, что триппер, только глазной.
– Это от усталости, – ответила Дина. – Пройдет… Слушай, а чего ты на меня так странно смотришь?
Она разбирала сумку, выкладывая вещи на стол. Это была либо преднамеренная демонстрация светлых помыслов (содержимое личной сумки, как и души, может многое сказать о человеке), либо обыкновенная непосредственность с долей наглости, присущая столичной девице престижной профессии. Как бы то ни было, стол Геры вскоре оказался заставленным фотоаппаратом, диктофоном, зарядным устройством, блоками с запасными батарейками, портативным компьютером, коробочкой для гамбургеров, пакетом с нательным бельем, косметикой, противозачаточными таблетками, папками с рукописями и прочим репортерским хламом.
– Здесь телефон есть? – спросила она, вытаскивая из сумки литровую бутылку с коньяком и торжественно поднимая ее над головой, словно весь этот вещевой эксгибиционизм был проведен ради бутылки.
– Нет, – ответил Гера, чувствуя, что его сейчас невозможно будет заткнуть. – Был пейджер, и тот украли.
– Жаль, – ответила Дина, не придав никакого значения реплике о пейджере. – Я хотела материал скинуть по модему. Придется завтра в Москву ехать.
«О-па! – подумал Гера. – Значит, она намерена у меня переночевать».
– Материал о фестивале бардовской песни? – уточнил он, все еще не определившись, рад он предстоящей ночи с Диной или не очень.
– Да. Стаканы принеси, пожалуйста. И открой эту банку с ветчиной. У меня уже ноги не ходят.
Она села в кресло, откинула голову, закрыла глаза и сладко потянулась.
– Значит, ты из Иркутска? – спросил Гера, сворачивая пробку на бутылке.
– Из Иркутска, – вяло повторила Дина.
Он прикусил язык. Ему стало больно, тем не менее он каким-то образом исхитрился прошепелявить:
– Актриса Назарова видела тебя в аэропорту. Ты была в спортивном костюмчике, с сумкой и в белых кроссовках.
Дина будто спала. Не открывая глаз, едва шевеля губами, она произнесла:
– Надо же, какая наблюдательная…
– И ты шла через «зеленый коридор» в дьюти фри, – вогнал Гера гвоздь по самую шляпку.
Дина не реагировала. Она продолжала неподвижно сидеть в кресле с закрытыми глазами. Прошло не меньше минуты.
– Вот же дрянь, – наконец произнесла она. – Она все еще боится, что я напишу правду про ее дерьмовую программу, и пытается меня шантажировать. Через тебя.
Дина открыла глаза.
– Ты еще не налил? Тогда посмотри на ценник, он наклеен на пробке… Сколько там? Семь долларов? Ты где-нибудь в Москве встречал французский коньяк за семь долларов?.. Правильно, не встречал. Эту бутылку я действительно купила в Шереметьеве, в дьюти фри. Там все товары без пошлинной наценки. Потому так дешево.
– А как ты туда прошла? – спросил Гера, наливая коньяк в стаканы.
Дина вздохнула. Ей приходилось отвечать на вопрос вопреки своему желанию.
– Ты меня вынуждаешь выдавать свои тайны… Как-то я делала интервью с начальником погранотряда Артемьевым… Ой, это ужасно скучно!
– Дальше! Дальше!
– Мы очень мило побеседовали. Интервью вышло в газете. Через три месяца Артемьев досрочно получил полковника. Благодаря интервью, конечно. Позвонил мне в редакцию, пригласил на банкет. Я его ни о чем не просила, он сам сказал мне, что может провести меня через пограничный контроль в магазин беспошлинной торговли. Я думала, протрезвеет, пожалеет о своих словах. Оказалось – нет… Теперь спиртное, косметику и парфюмерию я покупаю там. Понял, почему твоя Назарова видела меня в Шереметьеве?
– Ты меня что, ревнуешь к ней? – спросил Гера и снова прикусил язык.
– Приплыли! – насмешливо ответила Дина. – Да мы с тобой эту Назарову на такой лжи поймали, что из нее можно веревки вить, длиннее швартовов «Титаника»! А она нас обоих лбами столкнула. Я, как дура, сначала на тебя бочку катить начала. Теперь ты на меня.
– Но зачем ей надо было сталкивать нас лбами?
– Да я тебе об этом уже целый час талдоню! – разозлилась Дина. – Мы вдвоем поймали ее на лжи. Но эта глупая импровизация под маской, а потом ссылки на какого-то сотрудника уголовного розыска, дающего сюжеты для сценариев, – всего лишь надводная часть айсберга. А глубже – что-то более серьезное. Потянет на сенсацию! Назарова поняла, что если мы с тобой начнем копать, то ей будет плохо.
– Не пугай! – попросил Гера. – Тебя послушаешь, так хочется крикнуть «ура» и кинуться в атаку. Макса она не убивала. Она вообще к этому делу не имеет никакого отношения, – добавил он тоном, в котором нетрудно было заметить скептицизм. Он знал намного больше Дины и на этот скептицизм имел право.
– Я не буду ничего говорить об убийстве Макса, – ответила Дина, пригубливая коньяк. – Хоть и Франция, а все-таки гадость… Я его не знала, в вашей мастерской не была, и ваши дела меня не интересуют. Я хочу сказать другое: у твоей Назаровой рыльце в пушку. И она мечется. Она стравливает нас друг с другом, чтобы отвлечь от своей персоны.
Дина сама себе налила коньяку, отпила и с той же запальчивостью продолжила:
– В Шереметьеве она меня засекла! На лжи поймала! Надо же, какая ловкая следопытка! Может быть, она вообще постоянно за нами следит и сейчас торчит где-нибудь под окнами? А знаешь ли ты, что никакой мастерской на улице Хозяйственной в доме двадцать дробь девять нет? Такого дома вообще нет! И театра современного монолога не существует и в помине! Открой театральный справочник и убедись в этом сам.
– Кто ж она такая, черт возьми?!
– Не знаю! – махнула рукой Дина, да так резко, что немного коньяка пролилось из стакана на пол. – Но тогда, в этой промзоне, она профессионально разыграла перед нами спектакль. Надо же, я все перепутала! Сама же просила меня запереть тебя в пустой комнате! Я была уверена, что мы с актрисой Назаровой поймали преступника! У меня даже дыхание перехватывало от раскрывающихся перспектив своей карьеры. Беспрецедентное журналистское расследование! Репортаж на первую полосу! И – нате вам! Пришла, глазами хлопает: «Ты все перепутала, не так меня поняла!» Надо было хватать ее за шкирку и в милицию вести, а я что-то совсем раскисла.
Дина выдохлась. Гера тюкал пальцем по клавиатуре «ноутбука» и отхлебывал из стакана. В директории «PUBLYC» нашел десятка полтора текстовых файлов. Самый свежий из них был записан сегодня в 19.20 и был обозначен как «IRKUTSK». Гера вывел текст на экран и прочел заголовок: «СТРУНЫ МОЕЙ ДУШИ». И ниже: «С фестиваля бардовской песни в Иркутске».
– Я написала его в самолете, – сказала Дина, отвлекшись от грустной темы. – Как ни странно, мне всегда лучше пишется в движении.
– Ты знаешь, – признался Гера, не поворачиваясь к Дине лицом, – а я до сих пор тебе не верил.
* * *Блики костра скользили по потолку, обшитому вагонкой. Казалось, огонь хочет поджечь дерево, но ему не хватает энергии. Короткая июньская ночь легко и быстро добралась до своего зенита и, как песок в колбе, стала стремительно сыпаться вниз.
Гера рассказывал Дине все, что ему было известно об угоне «Ауди», ставшем началом неприятных событий. Дина, лежа на спине и глядя в потолок, слушала его и покусывала губы. Когда он упредил ее вопрос и пояснил, что все это ему стало известно со слов Назаровой, которая была любовницей Макса, Дина вскочила с постели, словно под одеяло забрался еж.
– Я же тебе говорила: меня редко подводит интуиция! – взволнованно зашептала она. – Эта коза связана с угонщиками машин. Она же в криминале сидит, как лягушка в болоте! Надо же, какой Макс был щедрый на любовь к ней! Интересно бы узнать, за какие такие достоинства он стал с ней встречаться?
