Сергей Зверев - Ударная война
Никитин отыскался в привокзальной забегаловке. Сидел за столиком и поглощал простенький салат, видимо в мыслях еще собирая и собирая взрывные устройства. Рядом, на столе, наблюдался маленький графинчик с прозрачной жидкостью внутри, рюмка, пачка сигарет и зажигалка.
Лавров прошел к прилавку, заказал двойную порцию пельменей и двести грамм водки. Расплатившись, взял поднос и сел рядом с Никитиным. Тот поднял на него задумчивый взгляд.
– Сегодня вечером встречаем «гостей». – Майор наполнил рюмку до краев, подождал, пока то же самое сделает старлей. – Надо быть трезвыми, Костя.
– Да я немного, устал просто. – Никитин перестал жевать, налил. – Все ждем и ждем, это бездействие вконец задолбало.
– Понимаю.
Выпили.
– Кравцова видел?
Никитин указал куда-то в сторону вокзала, проворчал:
– Местных спаивает, уже тысяч десять пропили. Алкаши, блин…
Лавров пожал плечами, возразил:
– Ну, если результат будет, то чего и не потратиться. Лишь бы на пользу пошло, а деньги… что деньги, так – бумага.
Никитин вновь приступил к салату.
– А назад как поедем? Бесплатно? За красивые глаза никто билет не продаст.
– Петрович обещал все устроить.
Старлей мрачно усмехнулся:
– Косарев тоже обещал… и где он теперь?
– Не раскисай, все образуется. «Гостей» встретим, дела уладим и домой поедем. Денег должно хватить.
– Хотелось бы верить.
Лавров съел несколько пельменей, вновь наполнил рюмку. Никитин все это время молчал, пережевывая салат с хмурым выражением лица. Несколько посетителей заведения, все местные, не обращали внимания на двоих, болтали о своем, также выпивали-закусывали, продавщица стучала клавишами кассового аппарата, изредка перекрикивалась с кухней. За окном виднелся край здания автовокзала, хмурое небо, редкие прохожие, раскачиваемые ветром деревья.
Никитин, спохватившись, наполнил свою рюмку, видя, как Батяня ожидающе смотрит на него. Заметил, указывая на открытую дверь:
– Погода портится, как бы дождь не пошел. Сам знаешь, в таких условиях будет сложнее.
Батяня посмотрел на дверь, повернулся:
– Ты, главное, со своей стороны все обеспечь, а остальное сделаем. Кстати, все собрал?
– Даже с запасом. На несколько «гостей» хватит.
– Вот и хорошо. Ладно, допиваем-доедаем и пошли Сергея искать. Петрович обещал кое-что выдать, как сказал – на всякий случай.
Старлей догадался, о чем идет речь. Мгновенно повеселел, и даже движения стали не такие вялые, более уверенные, что ли. Предложил несколько туманный тост:
– Ну, за ощущение одетости?
Лавров поддержал:
– Да, тут ты прав, Костя. Без этого – как голый.
Кравцов им встретился, едва миновали вокзал и пошли по путям в сторону «отстойников». И вот встреча. Затрапезного вида мужики, в грязных фуфайках, кирзовых сапогах, кепках, вдобавок еле держались на ногах. Все четверо пытались что-то петь, цеплялись, дабы не упасть, за все, что можно, выражение залитых спиртным глаз говорило о желании с кем-нибудь «поговорить» или же просто подраться.
Пьяные местные, завидя двух кандидатов на «разбор», мгновенно перестали петь и уже обдумывали, с чего начинать «разговор», но Кравцов быстренько на них прикрикнул и сказал, что это «свои» и никого трогать не надо. Те расстроились, начали горестно вздыхать, но потом проспиртованный разум забыл об этом, и трое шатающихся поплелись дальше по путям. Кравцов остался.
Дождавшись, пока подвыпившие мужики не отдалятся достаточно, мигом перестал изображать пьяного, огляделся по сторонам и вопросительно посмотрел на Лаврова с Никитиным.
– Есть новости?
– Есть. – Батяня кивнул. – Состав прибывает в десять вечера, простоит недолго, не более четырех часов. В пятом вагоне возможно сопровождение.
Кравцов закурил, деловито осведомился:
– И сколько?
– Неизвестно, но не думаю, что охраны будет много. А у тебя какие новости?
Тот указал на водонапорную башню, что виднелась недалеко отсюда, но не ту, что рядом с вокзалом, а на другую – в частном секторе. Потом указал куда-то вовсе в противоположную сторону. Начал пояснять свои задумки:
– Мужики говорят, что составы обычно там останавливаются на стоянку, пережидают. А на той башенке очень удобная позиция, и сектор обстрела довольно обширный. Я вчера залез на нее, присмотрелся, думаю, что лучше всего засесть там. Тем более что расстояние не совсем большое, метров триста пятьдесят – четыреста.
Помолчал немного, наблюдая за выражением лица старшего группы. Развел руками, как бы подводя итог:
– Только вот «инструмента» нет…
Лавров обнадежил:
– Петрович обещал помочь.
Кравцов оживился, глаза заблестели:
– «СВД»? «СВУ»? Что у него есть? Что?
Лавров поморщился, он и сам не знал, что есть в арсенале у ветерана – разведчика. Пресек все возможные расспросы в корне:
– Вот у него и спросишь. Сам знаешь, Сергей, какой у нас четвертый таинственный. Лишнего слова не вытянешь, как ни пытайся.
Кравцов сник. Признался:
– Задолбало это безделье, сил нет никаких, сопьюсь вообще. Похоронят меня в полном расцвете лет, проспиртованного, и забудут.
– Ты такой не один. – Никитин хохотнул. – Сопьемся вместе.
– Тебе пить опасно, можешь магазин взорвать, если в долг не дадут.
Лавров пихнул Кравцова в плечо:
– Хватит зубоскалить. Пошли к Петровичу, надо еще совместные действия согласовать. Заодно и посмотришь на «инструмент».
Направились в дом разными путями, хоть внешность и поменяли, хоть и паспорта новые, но все же следовало соблюдать осторожность – полиция могла получить указания задерживать любых троих, что идут вместе. Задерживать, допрашивать, проверять, кому это нужно? Мало того что время отнимут, с них станется, так еще и в случае возмущения можешь запросто на сутки загреметь, не Москва же здесь, с ее адвокатами и соблюдением прав человека?
* * *Александр прихватил с собой, наверное, всех своих охранников. Человек двадцать пять, не меньше, все похожи на платяные шкафы… На фоне этой толпы четыре охранника Алика смотрелись скромно, их за детей можно было принять, настолько различался рост и комплекция. Насупились, сбившись в кучку, на шутки «братков» реагировали суровыми взглядами. Сам Алик даже немного жалел своих соотечественников, видя контраст в росте и угрюмые выражения лиц.
Александр вообще не смотрел в сторону охранников, занимался тем, что готовился к стрельбе по тарелочкам: ружье заряжал, руки разминал, суставы. В очередной раз вывез китайского партнера за город, собираясь что-то сообщить новенького. Алик бы и не поехал, надоело мотаться туда-сюда и светиться, если бы не был заинтригован тем, что ему хотели сообщить.
Наконец все было готово. Первая тарелочка мелькнула и тут же разлетелась вдребезги, не успев пойти вниз с точки пика. Промышленник довольно улыбнулся, опустив ружье.
– Не забыл еще, как стрелять надо, не совсем зажирел. Это радует.
Посмотрел на Алика:
– А ты не хочешь?
Китаец отрицательно покачал головой, такие забавы ему не нравились. Если уж стрелять, то во врага, а по тарелочкам… дурость какая-то, расход патронов и тарелок впустую, и чего русские в этом находят, просто нравится бить посуду, что ли?
– Спасибо, Александр, но я лучше понаблюдаю.
Русский пожал плечами:
– Ну, как знаешь, мое дело предложить.
Вторая тарелочка разлетелась вдребезги, третья, четвертая. Но вот пятая избегла участи предшественниц, благополучно скрывшись в траве на краю поляны. Промышленник громко выразился матом и погрозил кулаком вслед тарелке. Принялся заряжать ружье, вытаскивая патроны из кармана штанов.
Зарядив, вновь махнул рукой и изготовился к стрельбе. На этот раз ни одна тарелочка не ускользнула, все перестали существовать.
Алик же терпеливо ждал, пока партнер настреляется и удовлетворит потребность в битье посуды; китаец уже понял, что у русских принято сначала развлекаться, а уж потом делать серьезные дела. Хорошо, что сегодня не пришлось ехать в особняк и смотреть, как партнер медленно напивается, на природе наверняка побыстрее изложит то, что собирался поведать.
Наконец промышленник прекратил стрельбу, кинул ружье одному из охранников и сказал, чтобы не тревожили, пока они с китайским партнером прогуливаются по лесу.
«Братки» дружно закивали, уселись на траву в несколько кружков, сразу же появились карты, игральные кости: хлопцы знали, как скоротать время с пользой. Китайцы-телохранители остались стоять, не сводя глаз с Алика, мелькающего изредка меж деревьев… Когда прошли прилично, около километра, Александр уселся на сваленное дерево, предварительно расстелив на нем газетку. Решил переходить прямо к делу, а не тянуть кота за хвост:
– Москва, оказывается, еще одну группу заслала. Третью. Поездом.
