Майкл Утгер - Жизнь вдребезги
Направляясь на посадку, Коттон заметил, что у него нет в руках чемодана. Он оставил его там, где собралась толпа зевак.
Находясь на летном поле, Коттон взглянул в ту сторону, но никакого чемодана не заметил. Придется Троутону обойтись без Тициана.
Перед тем, как сесть на свое место, он посмотрел на задний ряд. За его креслом сидел ребенок, а рядом – женщина. Его ряд пустовал. Не успел он устроиться, как вновь его скрутили судороги. Он рассчитывал, что в воздухе найдет покой, но ошибся. К нему приближался сутенер Гарри. Он нес его чемодан. Подойдя к Коттону. он положил багаж на полку и сел рядом.
– Сегодня без портфельчика? А я хотел вам помочь. Вы думаете, я обязан подбирать за вами чемоданы с картинами, вскрывать вам портфели, набитые деньгами? Нашли себе няньку! Няньки дорого стоят!
Коттон скрипнул зубами.
– Послушай, Гарри, я случайный человек, а не Рокфеллер. Тебе нет смысла преследовать меня. Я не магнат с темным прошлым, из которого ты можешь доить деньги, показывая ему компромат.
Гарри продолжал широко улыбаться.
– Да. Ты не магнат с темным прошлым. Ты магнат со светлым будущим, и я тот самый человек, который тебе необходим.
Гарри закинул ногу на ногу и Коттон увидел знакомые двухцветные ботинки.
– Что тебе от меня надо?
– Речь шла не о тебе. Речь шла о Робине Райнере. Я следил за каждым его движением с того дня, как он прилетел в страну. Но он не внушал мне доверия. Он трус и не ориентируется в нашей стране. Его конец закономерен, И когда ты занял его нишу, все встало на свои места. Только ты можешь быть Райнером и сделать на этом имени капитал, который не снился Форду и Моргану.
– Кто ты, Гарри?
– Твой Ангел Хранитель! Ты не забыл выбросить труп из машины?
У Коттона по спине потекла струйка пота.
– Это ты?
– Ты приносишь мне много хлопот, Даг Коттон. Мне приходится держать глаза открытыми. Я не знаю, кто их нашел и как они вышли на тебя, но их было двое. Я их увидел, когда они стреляли в тебя из машины у банка. Я последовал за ними. Один по дороге вышел, второй поехал в твой гараж и стал поджидать тебя там. Я сделал то же самое и не стал дожидаться твоего возвращения, а прострелил парню лоб. Безопасней всего было вывезти труп ка твоей машине. Я дождался тебя и погрузил его к тебе в багажник. Я рассчитывал, что перехвачу тебя в городе и предупрежу о трупе. Но к тебе приезжает легавый, и вы едете в аэропорт. Я вас преследую. Пока ты ставил машину на стоянку, я замечаю в толпе второго килера. Он торопился на самолет, который вылетает через полтора часа. Я уже переключаюсь на него. Он спокоен. Это значит, что он точно знает, когда и куда ты летишь. Когда объявили посадку, он первым сел на рейс Нью-Йорк – Лос-Анджелес. Я последовал за ним. Я понял, что он сел за тем местом, где должен сидеть ты.
Гарри достал из кармана стопку визитных карточек на имя Кевина Макдауэлла – коммивояжера.
– Это то, что я ему положил в карман, и он стал безобидным коми.
– Но как…
– За час до отлета самолет пуст. Я повторил его трюк и сел сзади, а потом накинул на него эфирную маску. Он потерял сознание. Я пересадил его вперед, забрал его револьвер и оставил визитки. Через пять минут, никем не замеченный, я вышел из самолета. Но я напрасно старался. Ты не явился на собственный рейс.
– Но ты говорил, ангел мой, что их было двое?
– А ты забыл о том, который в багажнике прохлаждался. Теперь ты свободен. Можешь жить и делать свое черное дело, а я буду ждать, когда ты хапнешь крупный куш и поделишься со мной. Ты понимаешь, что таких, как ты, не бывает. Я смотрю на тебя со стороны и не верю своим глазам. Таким, как ты, все падает на голову: и бомбы, и золото. От бомб я тебя оберегаю, а ты лови золото и не забывай делить его с тем, кто тебя бережет. Я уверен, что ты выиграешь все ставки.
– А ты меня ни с кем не путаешь?
– Мне плевать, кто ты! Я вижу, какая тебе прет карта! Я всю жизнь бился башкой о стену и получал гроши, а тебе нагибаться за деньгами лень! Почему бы мне не постоять с тобой рядом и не помочь. Я не боюсь сломать себе горб и лишний раз нагнуться. А ты делай, что хочешь. Тебя твоя волна уже подхватила и несет к деньгам и славе! Только не валяй дурака и не выбивай из-под своих ног заветный пьедестал!
– Но если я везунок, то, стоя рядом, ты вместо меня получишь пулю в лоб. Помнишь ту женщину у банка?
– Нет, дружок! Я всегда стреляю первым. В этом меня трудно обойти.
– Но зачем ты мне нужен? Ты убил всех, кто мешал мне жить.
– Береженного Бог бережет. Со мной тебе не будет страшно жить и дальше. И не вздрагивай так каждый раз. когда меня видишь. Ты похож на неврастеника, которого кусают пчелы. Улыбайся шире и посылай всех к черту. Знай, что твое золото от тебя не уйдет. Существует сила волны, которая несет тебя к заветному берегу.
Гарри встал и направился в салон тур-класса. В Лос-Анджелесе самолет приземлился в полночь.
Глава V
Коттон взял такси и на минуту заехал домой, чтобы прихватить свой дневник, который он не заполнял больше трех дней, и из дома отправился на окраину города в запустелый район, где он собирал образы бродяг для своих ролей.
Коттон снял номер в кошмарном месте под вывеской «Белый страус». Это было деревянное трехэтажное строение с одним единственным входом через пивной зал. Бармен выполнял роль хозяина, портье и вышибалы.
Внешность его подходила в большей степени к третьему варианту. Жена хозяина была горничной, официанткой, посудомойкой, уборщицей, а ночью играла роль девушки по вызову. С ее внешностью можно было бы отказаться от последней должности, но ходили слухи, что именно на этом попроще она преуспела больше всего. Кабак стоял на развилке двух дорог, и здесь частенько отдыхали шоферы-дальнобойщики.
По мнению Коттона в такой малобвдджет-ной картине не могло быть порядка, чистоты и покоя, но в этой дыре можно скрываться всю жизнь и тебя никто не найдет. Легавых здесь не видели с основания города.
Коттон позвонил Флейшеру и очень долго объяснял, как его найти, а хозяину кинул на стойку серебряный доллар, чтобы гостя проводили наверх и не отпускали непристойностей ему вслед.
В час ночи Генри Флейшер, морщась от зловония, входил в заведение под названием «Белый страус». Белого здесь ничего не было, и никто такого цвета не помнил. Что такое «страус» иногда вызывало споры. Некоторые считали это сортом пива, а другие – растением. В воображении Флейшера pa так мог выглядеть только курятник, но не жилье. Он тоже был не прав.
Солидного гостя в котелке и тростью с почестями, при гробовой тишине проводили наверх. Сердце адвоката замирало, когда он слышал очередной скрип ступеней под собственной статной фигурой, медленно поднимающейся на второй этаж. В душе он проклинал Коттона, но как только ему приходили на память те места, из которых он его вытаскивал, Флейшер успокаивался. Это был не худший вариант.
Коттон сидел за столом под засиженной мухами тусклой лампочкой и писал. Он заполнял дневник.
– Ты очень быстро обернулся. Генри.
– Я так и не могу понять, от кого ты должен скрываться, и кто тебе угрожает. Что ты здесь делаешь?
Коттон не хотел выглядеть круглым идиотом и выдавал информацию малыми дозировками, упуская, как он считал, незначительные детали, картины, деньги в портфеле и прочую мелочь.
– Практически человек погиб у меня на руках, и я остался с его документами.
– Ну дальше я читал в твоем сценарии, ты находишь деньги и начинается…
– Я ничего не нахожу. Просто за этим человеком идет охота. Кому-то не терпится его хлопнуть. Но я то тут при чем?
– Даг. Мне это надоело. Ты еще не стар, чтобы впадать в детство. Ты потерял грань между реальностью и вымыслом. Желаемое ты выдаешь за действительное, а действительное заключается в том, что ты пропадал, двое суток и явился в какой-то курятник и кричишь, что ты Наполеон.
– Не Наполеон, а Робин Райнер.
– Почти одно и тоже!
– Ты мне не верить? А Нью-Йорк? А звонок комиссару управления? А это?
Коттон достал бумажник и выложил на стол карточку специального страхования на имя Робина Райнера и право на жительство на территории Соединенных Штатов.
– Это очень убедительные аргументы, Генри. Есть уже люди, готовые меня прикрыть. Этот Райнер – уникальный тип. В кашей стране его слушают и счйтавдтся с ним. Он стоит больших денег и не ограничен в возможностях. Он решил устроить здесь вернисаж импрессионистов. Я уже знаю, что это такое, а ты занимаешься картинами много лет. Даже твоя скудная коллекция есть у них на заметке. У нас страна неоткрытых тайников и возможностей: с именем Райнера можно копнуть так глубоко, что у нас глаза выскочат из орбит. Ведь были скептики, утверждающие, что в Техасе нет нефти, а на Клондайке золота. Кто-то уверяет нас, что в Америке нет изобразительного искусства, а мне предлагают открыть самую широкую экспозицию импрессионистов, которой позавидует Европа! Это уже не фильм. Это эпопея без жанра, как гимн страны.
