Сергей Зверев - Батяня просит огня
– Думаю, это хорошая мысль. Тем более мы здесь ничего не знаем, ни местности, ни самой лаборатории. Кстати, а что за лаборатория? Чем они там занимаются? Думаю, явно не самогоноварением…
– Собирают злаки, зараженные тлей, для их изучения и последующего уничтожения. По крайней мере, я так думал до последних событий, – пояснил индеец. – Мы помогали им собирать злаки, проводили по сельве. Когда с нами расплатился человек, нанявший нас и предоставивший номер в гостинице, мы заподозрили неладное. Уж очень настойчиво он просил нас остаться в номере. Вот мы и решили выбраться оттуда и посмотреть, что будет. В итоге вечером в наш номер по строительным лесам через окно пробрались четыре койота с ножами.
– Дайте я угадаю, вы перестреляли их ядовитыми колючками? – ехидно спросил Никитенко.
Батяня с укором посмотрел на него и скорчил зверскую рожу.
– Нет, мы просто отправились к лаборатории, чтобы на месте решить, что делать. И почти сразу, как только прибыли, наткнулись на подозрительных людей с оружием, идущих в сторону этой самой лаборатории, – сказал вождь, недвусмысленно взглянув на вэдэвэшников.
– Ладно, тогда давайте обсудим пока план наших действий. Вы же знаете план здания самой лаборатории? Как в нее можно незаметно проникнуть?
– Да, конечно, мы можем это обсудить. Вот, смотрите… – с этими словами Сильвио расчистил землю от листьев и принялся прутиком чертить схему территории.
Батяня подошел поближе. Один из индейцев снова достал из сумки какое-то паукообразное и стал деловито его поедать. Заметив, что один из освобожденных пленников пристально смотрит на него, индеец на ломаном английском предложил ему поесть.
– Нет, спасибо, у меня от пауков несварение, – брезгливо ответил Никитенко.
– Ну, как хотите, – равнодушно ответил индеец и, достав из сумки маисовую лепешку, стал ее жевать.
– Эй, подожди, я не сказал, что не буду! – воскликнул зверски проголодавшийся лейтенант.
Глава 27
Утреннее солнце постепенно заливало светом просыпающийся город. Люди просыпались и спешили кто куда по своим делам. А дел было много. Город бурлил насыщенной и стремительной жизнью. Когда-то основанный португальцами и достигший расцвета во времена «каучуковой лихорадки», в начале двадцатого века этот город пришел в упадок. Поначалу сюда стекались тысячи людей, чтобы разбогатеть на добывании каучука, который был необходим для производства автомобильных шин. Конечно, сколачивались многомиллионные состояния, деньги текли в город рекой, однако большинству искателей счастья было суждено умереть в сельве от истощения, болезни бери-бери, вызываемой недостатком витамина В1, погибнуть от руки индейца или попасть в одну из ловушек «зеленого ада». Тем не менее город стремительно рос и развивался. Закончилось же все весьма плачевно. Несмотря на запрет, семена гевеи были вывезены из страны в Юго-Восточную Азию. Вскоре гевеи Коломбо и Сингапура стали давать в четыре раза больше каучука и стоил он гораздо дешевле, нежели в Манаусе. Цены на мировом рынке упали в несколько раз, что привело к экономическому застою Манауса, который превратился в «мертвый город». Но это было ненадолго. Времена менялись…
Через полвека власти Бразилии твердо решили, что надо осваивать необъятные просторы Амазонии, поднимать пустующую целину, и город пережил свой второй расцвет. После объявления зоны свободной торговли в Манаусе быстро обосновались мастерские по сбору часов и электроприборов, филиалы ювелирных фирм Сан-Паулу, был построен металлургический комбинат. Ныне он являлся административным центром штата Амазонас и насчитывал около полутора миллионов жителей. Имел порт, доступный для морских судов и международный аэропорт.
Сэм Хопкинс ехал по улицам города, развалившись на заднем сиденье черного «Вольво». В окне мелькал городской пейзаж. Манаус поражал своими контрастами. Большие и красивые здания вдоль центральных улиц и проспектов соседствовали с бедными кварталами, которые, что ни месяц, сносили, но через неделю они вновь появлялись уже в другой части города. Внезапно машина остановилась. Сэм вопросительно посмотрел на водителя.
– Дорога перекрыта. Вон, глядите, толпа рабочих бастует.
Взглянув на дорогу, Хопкинс действительно увидел большую толпу людей, державших плакаты с надписями вроде: «За такую зарплату – восьмичасовой рабочий день!», скандировавших яростные лозунги. Они ходили туда-сюда перед зданием городского муниципалитета и показывали выглядывающим в окна разные непристойные жесты. Впрочем, работники муниципалитета тоже в долгу не оставались, что еще больше раззадоривало бастующих.
– Какого дьявола им надо? Почему они перекрыли всю дорогу?! – Хопкинс был в ярости. Через полчаса у него была встреча в аэропорту с Фареллом, и он не хотел на нее опаздывать.
– Видимо, снова требуют повышения зарплаты. С такими условиями труда на металлургическом комбинате кто угодно забастовал бы. Недавно двое рабочих свалились в здоровенную емкость с расплавленным металлом, а все из-за расшатанной ограды. Их семьям даже моральную компенсацию не выплатили. – Водитель с опаской взглянул на толпу, которая переместилась немного ближе к автомобилю.
– Да плевать я хотел на их зарплаты и условия труда! Если я опоздаю на встречу, меня по голове точно не погладят.
– Ну, придется подождать, пока они немного разойдутся. Тем более они все еще ночью собрались, небось есть уже хотят. На голодный желудок много не набастуешь. Если, конечно, жены им не принесут завтрак прямо сюда. Плохо, что объездные пути забиты пробками. Не одним нам нужно в аэропорт.
– Мне до сиреневой звезды их требования, их зарплаты, их пустые желудки, их жены, любовницы, сексуальные фантазии и желания. Если они не дадут нам проехать к аэропорту, я начну стрельбу. Давай двигай вперед, если что, дави на хрен их всех.
Водитель осторожно тронулся с места и направил автомобиль прямо на толпу, которая нехотя раздалась в стороны. Проехав метров десять относительно спокойно, машина снова остановилась. Какой-то особо буйный рабочий, став перед капотом, начал, крича, размахивать флагом. Толпа его поддержала. Похоже, они приняли Хопкинса за представителя высших чинов и теперь пытались от него что-то требовать. Рабочий с флагом попытался взобраться на крышу автомобиля, что стало последней каплей терпения для мулата.
– Все, поехали. Жми давай! – Он так гаркнул на водителя, что тот чуть не ударился головой о крышу и резко рванул машину с места.
Рабочий, перекувыркнувшись через капот, полетел на землю. Толпа перед машиной чуть успела разбежаться, и теперь люди что-то кричали вдогонку и пытались бросить тем, что под руку попадется.
«Так вам, обезьяны немытые, еще бы чуть-чуть – и опоздал бы из-за вас», – злорадно и с облегчением думал Сэм Хопкинс.
* * *
В аэропорту, в одной из комнат для переговоров, стояли двое мужчин. Прилетевший час назад из Рио Джеральд Фарелл нервно теребил в руках кейс.
– Я же говорил, что лабораторию и полигон с тлей надо было срочно сворачивать. Никогда такие мероприятия добром не заканчиваются. Слишком все на глазах, слишком открыто и доступно. Жаль, столько денег на спонсорство зря потеряли. А все из-за тебя! Твоя была идея, – выговаривал он стоявшему рядом Хопкинсу. – Я перед начальством отвечать не собираюсь. Все убытки будешь возмещать за свой счет. – Он подошел к окну и взглянул на взлетающие и идущие на посадку самолеты. – А ведь вроде спокойно все начиналось… вот что тебе можно доверить вообще? Если б не ты, сидел бы я сейчас спокойно на балконе в своем номере в Рио, пил ананасовый сок и смотрел на красивых женщин на пляже.
Сэм Хопкинс, видя такое развитие событий, не теряя времени, активно перешел в контратаку:
– А работу, значит, должен выполнять кто угодно, только не вы сами? Нет уж, извините! Внимательнее нужно было следить за развитием событий.
– Ну конечно, – злобно ответил Фарелл. – Теперь остается только свернуть всю программу и дать Крумловой опубликовать открытие в своем чертовом журнале. Потом сами займемся финансированием программы разведения муравьев, поможем всем пострадавшим странам избавиться от этой чертовой тли, будь она неладна. Только заниматься всем этим будешь ты и издержки компенсируем тоже за твой счет.
Разговаривая, Фарелл увидел, как машина, везущая багаж, слишком резко повернула на повороте и половина чемоданов рассыпалась вокруг. Водитель торопливо выбежал и принялся складывать чемоданы. «Вот и оставляй в багаже после этого что-нибудь ценное, – подумал Фарелл, – как пить дать, раздолбают».
– Что вы постоянно чего-то боитесь? Ну и черт с ним, с этим открытием! О нем кто знает? – перешел в контрнаступление мулат. – Только я, вы, Ружена… и эти проклятые индейцы. С ними, конечно, могут возникнуть проблемы, но все можно уладить.
