Валерий Рощин - Черная бездна
– Ацуги.
Томас с монахом уселись на заднее сиденье. Авто плавно тронулось и вскоре нырнуло в бесконечный и однообразный тоннель.
– Что такое «Ацуги», шеф? – поинтересовался здоровяк.
– Западный пригород Токио.
– Там обитают японские мафиози?
– Самое дорогое в Японии – земля, – еле сдерживая смех, пояснил Давид. – Так вот боссы синдиката давно скупили самые лакомые участки и живут в особняках, сравнимых разве что с апартаментами в Беверли-Хиллз. В районе Ацуги таких особняков нет. Там обитает беднота и в худшем случае – рядовые члены банд…
Ехали долго, разглядывая небоскребы и похожие на громадных пауков иероглифы светящейся рекламы.
Преодолев по мосту неширокую реку, таксист произнес:
– Ацуги.
Давид по памяти назвал улицу с номером дома. Машина свернула с широкой трассы, и вскоре за окнами замелькали скромные жилые постройки высотой в один-два этажа.
Длинные и однообразные кварталы изредка сменялись производственными корпусами, торговыми центрами или автомобильными стоянками. Жилые кварталы рвались поперечными проулками – узкими и мрачными, словно в них давно никто не жил.
Возле одного из них такси остановилось.
Последнюю сотню метров пришлось идти пешком – по проулку можно было проехать разве что на мотоцикле или велосипеде.
Отыскав нужный дом, Давид подошел к двери и посмотрел на часы. «Половина пятого. Рановато, но деваться некуда. Лучше потревожить старика и поскорее убраться отсюда».
Осветив экраном мобильного телефона дверь и стены, он не нашел звонка. На робкий стук никто не ответил. Пришлось постучать громче. Внутри послышались торопливые шаги и женский голос, вопрошающий на непонятном языке.
– Простите, мне нужен Куроки, – ответил израильтянин по-английски.
Женщина «промяукала» длинную фразу и затихла.
– Вот идиотка, – процедил Давид. И, наклонившись, четко произнес: – Ку-ро-ки. Хикару Куроки.
Тишина.
– Цэрин, – окликнул Давид, – ты понимаешь их язык?
– Да, – поклонился монах. – При монастыре Самье долгое время жил послушник с юга Японии.
– Попробуй объясниться.
Тибетец шагнул к крыльцу и сказал несколько слов, среди которых вновь прозвучало имя хозяина дома.
Дверь приоткрылась, выпустив наружу полоску слабого света. В узкий проем высунулась голова женщины преклонных лет.
Оглядев ранних гостей, она поклонилась и отступила, пропуская мужчин в жилище.
– Томас, задержись на всякий случай и посмотри по сторонам. Цэрин, пошли – поработаешь переводчиком, – скомандовал израильтянин.
– Нужно снять обувь, – шепнул тот, едва они вошли в темный коридор, наполненный смесью неприятных запахов плесени, рыбы и чего-то еще.
Поморщившись, Давид скинул туфли и ступил на татами, коими был выстлан пол коридора.
Старуха семенила впереди, указывая дорогу. Коридор привел их в небольшую комнату, залитую таинственным светом от бумажного абажура. Женщина указала на заменяющие стулья подушки и исчезла за сдвижной дверью.
Давид огляделся. Мебели в доме практически не было. Вместо шкафов – встроенные ниши с дверками, в точности повторяющими фактуру стен, посередине низкий столик, вдоль дальней стены лежал матрац, вероятно служивший старухе постелью.
За тонкой перегородкой загорелся слабый свет. Дверь бесшумно отъехала, открывая взорам гостей крохотную спальню. Одновременно сзади появился Томас и прошептал:
– На улице все тихо.
– Хорошо. Держись рядом и будь готов к сюрпризам.
Сложив ладони, старуха поклонилась.
– Нас приглашают войти, – объяснил Цэрин.
Первым порог переступил Давид, за ним неотступной тенью следовал Томас. Последним, подобрав полы темно-бордовой накидки, в спальню вошел тибетский монах.
Спальня также удивила пустотой. Слева в углу на приземистом столике стояла лампа под бумажным абажуром, в противоположном углу на матраце возлегал древний дед. Мелко перебирая миниатюрными стопами, старуха приблизилась к мужу. Встав на колени, она подсунула под его голову сложенную вдвое подушку, промокнула платком слезившиеся глаза и вышла.
Старик осмотрел троицу равнодушным взглядом бесцветных глаз, пошевелил рукой и произнес слабым голосом несколько непонятных слов.
– Он спрашивает, кто мы и зачем пришли. – перевел Цэрин.
Зная кое-что о традициях японского общества, израильтянин прижал руки к бокам и поклонился. Затем уточнил:
– Вы Хикару Куроки?
Дед кивнул.
– Вам привет из Харбина, – сразу перешел Давид к главному.
Хозяин дома проглотил вставший в горле ком, выдержал значительную паузу и прошептал:
– От кого?
– От Сиро Исии. Вам привет от Сиро Исии – командира «Отряда 731».
Услышав наименование секретного подразделения японских вооруженных сил, воспоминания о котором до сих пор наводили на многих людей ужас, старик расплылся в беззубой улыбке и около минуты мечтательно шепелявил непонятные фразы.
– Куроки-сан рассказывает о работе в отряде, – транслировал его мысли монах.
– О работе в отряде?! – удивленно оглянулся Давид. – А что он об этом рассказывает?
– Он говорит, что три года, проведенные им в Манчжурии под Харбином, считает лучшими в своей жизни. Их отряд называли «конвейером смерти»…
– В общих чертах я знаком с деятельностью «Отряда 731», – недовольно произнес израильтянин. – Хотелось бы поближе к делу. Старик слаб и может в любую минуту отдать концы.
Цэрин приблизился к японцу и произнес почтительным тоном длинную тираду. Тот приподнялся на локте и начал говорить…
– Переводи! – поторопил Давид.
– Куроки-сан рад нас видеть. Он много лет ждал вестей из Манчжурии и… И очень доволен, что о нем не забыли.
– Нельзя ли поближе к делу?
Монах попытался направить активность старика в нужное русло, но тот, подобно камикадзе перед роковым заходом на цель, продолжал выплескивать рубленые фразы, наполненные эмоциями и жестами дистрофичных рук…
– По-моему, он не в себе, – прошептал Томас.
– Похоже на то, – процедил босс.
– Непонятно, как и чем эта развалина сможет нам помочь…
Возразить было нечем, да и ответить израильтянин не успел – со стороны входа в дом послышался шум, голоса и топот.
В спальню ввалилась толпа молодых японцев, вооруженных пистолетами и ножами. Приглушенно матерясь, Томас шагнул вперед и принял боевую стойку.
– Не дергайтесь, – остановил его Давид. – Если что, мы с тобой из Прибалтики – члены одной из нацистских организаций города Риги…
Последней в спальню бесшумно просочилась старуха.
«Три, четыре, пять, шесть… – считал про себя босс. – Несомненно, их привела старая ведьма. Кто они? В глазах решительность и наглость, у троих пистолеты, у троих ножи, у последнего бейсбольная бита. Неужели одна из банд «якудзы»? Вот уж не ожидал столь быстрого знакомства…»
Враждебный настрой молодых японцев иссяк по команде старика. Грозно сведя седые брови, он посмотрел на одного из бандитов и что-то отрывисто сказал.
Бандит (обращаясь к нему, старик использовал слово «кумитё») дважды поклонился и спрятал пистолет. Те же действия повторили и его подчиненные. Причем ритуал теперь адресовался не только старику, но и его гостям.
Давид кивнул в ответ и подумал: «Ну а дальше? Что вы предложите дальше? Подхватите всем кагалом древнего деда и потащите его через всю Азию к Средиземному морю? А что я буду делать с ним на месте? Нет. Такой вариант не устраивает…»
Глава вторая
Средиземное море, борт круизного лайнера
Сардиния, Кальяри
Наше время
Оглянувшись, убеждаюсь, что в коридоре, кроме нас двоих, – ни души. Стало быть, тридцатилетний придурок с налитыми кровью глазами прет на меня. На округлой башке выгоревший «бобрик», расстегнутая до пупа цветастая рубаха, из единственного кармана которой торчит пачка «Мальборо», полосатые шорты «А-ля тропический сквозняк», стоптанные кожаные сандалии.
Кто он, обкуренный француз, перебравший водки «руссо туристо» или заурядный муж-рогоносец, перепутавший меня с любовником жены?..
Тут же вспоминается моя пророческая фраза о том, что спокойного сна с момента знакомства с Леоной до завершения круиза не будет. И нестерпимо хочется крикнуть: «Шурик, да вы телепат!»
Ладно, шутки в сторону. Неадекватному поведению – адекватный ответ! Пора взять инициативу и разобраться с буйным товарищем.
Сократив дистанцию до трех шагов, мужик размахивается для удара. Лихо размахивается, с огромной амплитудой.
Ну, это уже не смешно! Ты за кого меня держишь, биндюжник?! Я же не мешок в зале для тренировок боксеров-новичков. Нас – боевых пловцов – натаскивали не только для подводных потасовок, помимо всего прочего, мы еще и неплохие диверсанты, умеющие противостоять сильному противнику на суше.
