Андрей Воронин - Бык в загоне
Безусловно, подручный Лысого не мог принадлежать ни к первой, ни ко второй категории…
Равнодушно глядя на жертву, Горбатый подошел поближе, закатывая рукава. Он открыл ящик стола, скромно примастившегося в углу, и достал оттуда хирургические резиновые перчатки и поднос с блестящими никелем замысловатыми медицинскими инструментами.
Не торопясь, палач вымыл руки в ведре, аккуратно вытер их об висящее над столом вафельное полотенце и натянул перчатки.
Взяв в левую руку резиновое кольцо, похожее на эспандер, а в правую щипцы для удаления зубов, которые можно встретить в любой стоматологической поликлинике, Горбатый склонился над окаменевшим от ужаса Палладом…
Размеренным движением вцепившись щипцами в передний зуб жертвы, Горбатый резко дернул. Бетонные стены сотряс дикий крик боли. Кавказец от шока потерял сознание.
— У-у-у, какие мы нежные, — протянул Горбатый, а затем обращаясь к Лысому, спросил:
— Будем колоть или подождем, пока сам отойдет?
— Коли, — распорядился Сопко.
Пока садист возился со шприцем и ампулами, Никитин шепотом поинтересовался у друга:
— Где вы взяли такого костолома?
— В психушке, — неохотно пояснил Анатолий. — Он закончил мединститут тут, в Киеве, и проходил практику в психбольнице… но, общаясь с тамошними дураками, сам свихнулся, после чего остался бы там навсегда, если бы мы его не вытащили.
— А как вы им управляете?
— Поначалу было сложно, ведь он ничего не боится, даже боли. Между прочим, некоторые свои методы Горбатый испытывал на себе, — продолжал рассказывать Лысый, — например, всем известный утюг он считает неэффективным средством развязывать языки, так как чуть ли не до кости сжег себе плечо, при этом не ощущая боли. А боится он тараканов, считает их самыми опасными монстрами, потому что те, по его словам, способны жить даже в ядерном реакторе. Вот и приходится охране каждый вечер заходить в его комнату и предупреждать о том, что они на ночь выпустили из банки тараканов во двор погулять.
Сергей тихо рассмеялся, а Сопко серьезно продолжал:
— Правда, я опасаюсь, что этот страх скоро пройдет. Мне рассказывали пацаны, что в свободное время Горбатый занимается разработкой эффективного средства против прусаков Если бы не этот его страх, хрен бы мы его здесь удержали, пришлось бы замочить.
— Да, этот круче лондонского потрошителя будет, — сказал Сергей.
Тем временем мирзоевский родственник пришел в себя.
— Ну что, Паллад, попробуем еще раз поговорить, — предложил Никитин.
— Мирса шивет в Берлине, — шепелявя, выдавил из себя кавказец, домашнего атреса не снаю, а офис у него на улице Курфюрстентам, около соосада. Насывается — фонт помощи бешенцам ис республик Кавкаса.
— Как его настоящее имя? — допытывался Сергей. — Зачем он прислал вас сюда, сколько в вашей бригаде человек? Кто они?
— Его совут Самит Мирсоев. Всего у нас человек твести, но реальных бойсов около пятитесяти. Савтра в Киев приетет Руслан со своими лютьми, он отин ис лутсых, — теперь Паллад подробно отвечал на все поставленные вопросы.
— Зачем?
— Вместо Махмуда, штобы убить нескольких биснесменов. Мирса хотел стравить мешту собой украинских авторитетов.
— Где они остановятся? — вмешался в допрос Анатолий.
— У меня, — Паллад назвал адрес, а затем, заискивающе заглядывая в глаза Никитину, взмолился:
— Только не говорите никому, што я раскололся.
Мирсоев убьет всю мою семью.
— Не дрейфь, черножопый, он не успеет, — пообещал Сергей.
Друзья направились к выходу, не обращая внимание на крики азербайджанца о том, чтобы они не оставляли его с Горбатым.
Выйдя на улицу, Сопко спросил:
— Что будем с ним делать?
— Ну не лечить же его, — грубо бросил Никитин и добавил, зло глядя другу в глаза:
— Они бы нас не отпустили. Это война.
— Не базарь со мной, как с сопливой телкой, — огрызнулся Лысый, — я спросил — ты ответил. Все замяли. Под лед суку.
— Завтра сделаем засаду на квартире у черного, — переходя на другую тему, задумчиво произнес Сергей, — хотя нового ничего не узнаем.
— Может, ты отдохнешь, а мы сами справимся, — предложил Анатолий, можно сегодня в баньку сходить, я девочкам позвоню.
— Нет, Лысый, ты уж извини, — отказался он, — меня в Москве такая девочка ждет, что все остальные просто фуфель.
— Понятно, любовь, — протянул Сопко, — честно говоря, я думал, что ты никогда не женишься.
Скупой ты на чувства.
Сергей ухмыльнулся:
— Я и сам всегда так думал. Но вот она, пруха.
Знаешь, друг, если, даст Бог, все будет хорошо, то Мирза — это моя последняя жертва. Завяжу.
— Ого, оказывается, я тебя совсем не знал, — присвистнул от удивления Лысый и с провокационной интонацией спросил:
— Слово?
— Слово, — твердо закончил Никитин. — Слово пацана!
Во время этого диалога к ним подошел Поликарп.
— Ну, чего мнешься? — спросил его Сопко.
— Азер скопытился, — ответил Карпуха, при этом его лицо исказила такая гримаса, будто в этом виноват исключительно он.
— Да, этот круче лондонского потрошителя будет, — сказал Сергей.
Тем временем мирзоевский родственник пришел в себя.
— Ну что, Паллад, попробуем еще раз поговорить, — предложил Никитин.
— Мирса шивет в Берлине, — шепелявя, выдавил из себя кавказец, домашнего атреса не снаю, а офис у него на улице Курфюрстентам, около соосада. Насывается — фонт помощи бешенцам ис республик Кавкаса.
— Как его настоящее имя? — допытывался Сергей. — Зачем он прислал вас сюда, сколько в вашей бригаде человек? Кто они?
— Его совут Самит Мирсоев. Всего у нас человек твести, но реальных бойсов около пятитесяти. Савтра в Киев приетет Руслан со своими лютьми, он отин ис лутсых, — теперь Паллад подробно отвечал на все поставленные вопросы.
— Зачем?
— Вместо Махмуда, штобы убить нескольких биснесменов. Мирса хотел стравить мешту собой украинских авторитетов.
— Где они остановятся? — вмешался в допрос Анатолий.
— У меня, — Паллад назвал адрес, а затем, заискивающе заглядывая в глаза Никитину, взмолился:
— Только не говорите никому, што я раскололся.
Мирсоев убьет всю мою семью.
— Не дрейфь, черножопый, он не успеет, — пообещал Сергей.
Друзья направились к выходу, не обращая внимание на крики азербайджанца о том, чтобы они не оставляли его с Горбатым.
Выйдя на улицу, Сопко спросил:
— Что будем с ним делать?
— Ну не лечить же его, — грубо бросил Никитин и добавил, зло глядя другу в глаза:
— Они бы нас не отпустили. Это война.
— Не базарь со мной, как с сопливой телкой, — огрызнулся Лысый, — я спросил — ты ответил. Все замяли. Под лед суку.
— Завтра сделаем засаду на квартире у черного, — переходя на другую тему, задумчиво произнес Сергей, — хотя нового ничего не узнаем.
— Может, ты отдохнешь, а мы сами справимся, — предложил Анатолий, можно сегодня в баньку сходить, я девочкам позвоню.
— Нет, Лысый, ты уж извини, — отказался он, — меня в Москве такая девочка ждет, что все остальные просто фуфель.
— Понятно, любовь, — протянул Сопко, — честно говоря г я думал, что ты никогда не женишься.
Скупой ты на чувства.
Сергей ухмыльнулся:
— Я и сам всегда так думал. Но вот она, пруха.
Знаешь, друг, если, даст Бог, все будет хорошо, то Мирза — это моя последняя жертва. Завяжу.
— Ого, оказывается, я тебя совсем не знал, — присвистнул от удивления Лысый и с провокационной интонацией спросил:
— Слово?
— Слово, — твердо закончил Никитин. — Слово пацана!
Во время этого диалога к ним подошел Поликарп.
— Ну, чего мнешься? — спросил его Сопко.
— Азер скопытился, — ответил Карпуха, при этом его лицо исказила такая гримаса, будто в этом виноват исключительно он.
— Ну и хрен с ним, — констатировал Лысый, — камень ему на шею и в Днепр.
Выслушав указания, Карпуха повернулся и ушел.
Минут через тридцать в комнату, где сидел Сергей, вошел Ваня Барсучок:
— А Толяна нет?
Никитин отрицательно покачал головой:
— Что случилось?
— Мы черного с моста сбросили, — ровным, ничего не выражающим голосом сообщил Иван.
— Молодцы, — Сергей явно был занят своими мыслями и скорее отмахнулся, чем ответил, — пойди Толику скажи.
Барсучок вышел и закрыл за собой дверь, оставив Никитина в раздумье…
Глава 7
Да, Тахир сдержал свое слово — он действительно разыскал русского кольщика, — судя по обилию синевы не теле, явно с уголовным прошлым.
Телохранитель Мирзы искал его долго: он облазил все бесплатные раздаточные пункты для немецких бездомных, все сомнительные пивные для эмигрантов, все крупные станции метро, где в немецкой столице собираются разного рода подозрительные типы…
