Александр Тамоников - Бой в Ливийской пустыне
– Благодарю.
Мухаммад Аль Дин вызвал помощника, приказал:
– Хасан, проводи гостя в его комнаты гостевого дома.
– Для господина Седова приготовлены комнаты здесь, господин?!
– Гость желает быть со своими людьми, и желания гостя, Хасан, что?
– Закон!
– Исполняй приказ!
Фархуни провел Седова в гостевой дом. У входа на скамейке перед искусственным прудом сидел капитан Коновалов.
Хасан сказал:
– Ваши комнаты – первые справа.
– Хорошо. Свободен!
Командир отряда отпустил помощника хозяина усадьбы, присел рядом с заместителем:
– Какие дела, Юра?
– Наши обустроились, сейчас ужинают.
– А ты чего не пошел с ними?
– Нет аппетита, да и бутерброды взял с собой. Ты-то пойдешь в столовую?
– Нет, если поделишься бутербродами.
– Поделюсь. Какова обстановка, командир?
– В общем-то, хреновая.
– Владимиров плотно закрыт?
– Суди сам.
Седов передал заместителю суть своего разговора с полевым командиром.
– Да-да, – проговорил Коновалов, – задачка перед нами не из простых. Будем работать через Харузи?
– А другого выхода нет. Вот только как заставить и майора, и начальника тюрьмы делать то, что надо нам?
– С Наджимом легче, его можно семьей припугнуть. Мол, не подчинишься, всех… Это действует. А вот с Харузи? По всему, малый он хваткий, хитрый, не чета начальнику тюрьмы. Поначалу, думаю, примет условия игры, цена которой его собственная жизнь, на территорию проведет штурмовую группу, сведет с Наджимом. А вот дальше предсказать его действия невозможно. И если он выйдет из-под нашего контроля, то всей операции хана. Как и всем бойцам штурмовой подгруппы, да и Владимирову. Харузи не посмотрит на то, что Наджим и его семья у нас. Поднимет тревогу, зная, что мы убьем начальника тюрьмы. Да на семью его майору наплевать. Главное, он предотвратит диверсию. И тогда без Наджима получит возможность занять высокий пост в новом правительстве.
– Ты прав, – вздохнул Седов, – значит, остается одно – играть на опережение и убирать Харузи в доме начальника тюрьмы.
Коновалов посмотрел на Седова:
– Это выход, а дальше?
– А дальше заставим Наджима вывезти Владимирова с территории, якобы по приказу его начальства. Семью придется изолировать.
– По-серьезному?
– Да нет! Не будем же мы убивать жену и детей араба? Просто обложим их в какой-нибудь дальней комнате муляжом взрывчатки, предупредим, чтобы не дергались. Скажем – вернется муж, освободит. Часа три так они просидят. А потом пусть поднимают шум. Мы уже успеем вернуться в Гарьян.
– Но Наджима нам тоже нельзя отпускать.
– Нельзя.
– Значит, и его, как Харузи, ликвидируем?
– Посмотрим. С ним, в принципе, можно проделать то, что повстанцы проделали с врачом. Показать, как настоящие убийцы подставили нашего врача.
– А кому это нужно? Следствию? Начальству Наджима? Его по-любому за пособничество неизвестным, похитившим Владимирова, казнят. А до этого пытать будут. Так не лучше ли будет убрать его и концы в воду.
Седов невесело усмехнулся:
– Что-то я здесь, кроме как в пруду да в фонтане, воды поблизости не наблюдаю. Но ты прав, сейчас не время для игр. Наджима уберем, как только окажемся в безопасном месте.
– Ты говоришь, уберем, значит, планируешь наше совместное участие в акции?
– Нет! Ты останешься в усадьбе Аль Дина. Если мне и тем, кого возьму с собой, вытащить Владимирова и уйти не удастся, то на тебя ляжет командование отрядом и решение остальных задач. Отбоя и приказа на возвращение мы из Москвы не дождемся.
– Работаем во вторник?
– Да! Завтра – полная адаптация. В воскресенье разведка и в понедельник захват Харузи. Черт, я совсем забыл о его любовнице. Придется изолировать и Захиру. Слишком много проявляется второстепенных факторов, которые могут повлиять на исход операции.
– И это еще без учета того, что произойдет, если операция удастся. На поиски Владимирова и его похитителей руководство повстанцев наверняка бросит силы немалые.
– Надо с Аль Дином это обговорить. Завтра сделаю. А сегодня отдых. Как комнаты в гостевом доме?
– Шикарно. Все удобства, спутниковое телевидение, кондиционеры, душ, мягкие постели. Как номера люкс в приличном отеле.
– Вот и хорошо. Ты дождись наших и передай приказ закрыться в комнатах. Объяви отбой. Я пойду посмотрю свои апартаменты, приму душ, переоденусь.
– А как же бутерброды?
– Где они?
– В моем номере.
– Ну, так идем. Перекусим по-быстрому.
На следующий день Седов в 8 утра направился к главному дому. Бойцы отряда вставать не спешили. Но кое-кто уже плескался под душем.
Во дворе майора остановил рослый охранник с автоматом.
Отдал команду на английском языке:
– Стоять! Руки держать на виду.
– Я к Аль Дину, – сказал Седов.
– Мне известно, кто вы, но порядок есть порядок, я вызову Фархуни и выполню его распоряжение, а до этого прошу стоять смирно.
– Хорошо, подчиняюсь.
Внимательно следя за Седовым, охранник по рации вызвал Фархуни.
Помощник появился практически тут же, кивнул охраннику:
– Все в порядке, Абдул.
Повернулся к Седову:
– Господин Аль Дин сможет принять вас через полчаса.
– И что делать эти полчаса?
– Можете прогуляться по саду, пока не жарко, а можете пройти ко мне, я угощу вас отменным чаем. Его рецепт передан мне отцом, а ему дедом.
– Предпочитаю чай.
– Тогда прошу со мной.
Фархуни провел Седова в приемную кабинета.
– Это и есть твоя комната, ты что, и спишь здесь?
– Я сказал, мы можем пройти ко мне, подразумевая служебное помещение. А комнаты мои рядом.
– Ясно!
Фархуни включил телевизор и принялся колдовать над приготовлением чая. Телеканалы показывали одно и то же. Руководство повстанцев в каком-то городе, где их встречает толпа вооруженного, ликующего народа. Затем Рим, над посольством Ливии поднимают флаги Переходного Совета. Вновь город Ливии, люди разбирают завал. Повсюду валяющиеся, полуобгорелые фотографии и картины бывшего лидера бывшей Великой Социалистической Народной Арабской Джамахирии полковника Каддафи. Седов с пульта выключил телевизор. Фархуни подал майору пиалу с чаем, от которой исходил какой-то особенный, приятный аромат.
– Уверен, господин Седой, что больше нигде в мире не вкусите лучшего чая.
– Знаешь, Хасан, я не знаток напитков.
Командир отряда мелкими глотками выпил чай.
– Вкусно. Отдает мятой.
– Мятой? Нет, это не мята, это трава, название которой я вряд ли смогу перевести на русский язык.
– Вкусно.
Седов передал пиалу Фархуни. В это время в приемную зашел Мухаммад Аль Дин:
– Доброе утро, господин Седой!
– Салам аллейкум, господин Аль Дин.
Полевой командир улыбнулся:
– Ну тогда, ассолом аллейкум!
– Пусть так! Мне надо посоветоваться с вами.
– Пройдем в кабинет.
Российский офицер и агент внешней разведки, как и вчера, устроились в креслах у стола-приставки.
– Я весь внимание, – сказал Аль Дин.
Седов довел до него предварительный план освобождения Владимирова.
Аль Дин внимательно выслушал. Недолго подумав, проговорил:
– Ну что ж, план неплох, честно говоря, я тоже не смог придумать ничего другого, как использование Харузи, с последующей его ликвидацией на территории тюрьмы. Вы абсолютно правы, что пытаться длительное время держать майора под контролем очень рискованно. А вот с семьей Наджима вы переусердствовали. Зачем имитировать минирование помещения жены Муамара и его детей? Так можно до смерти испугать. Почему просто не усыпить их газом небольшой концентрации?
– А если у кого-то из членов семьи заболевание легких или дыхательных путей? Тогда газ даже в слабой концентрации может вызвать смерть, а у нас нет ни малейшего желания причинять кому-то из семьи вред.
– Насколько я знаю, и жена Наджима, и четверо его детей абсолютно здоровы. Так что можете применять газ.
– Откуда у вас данные по здоровью семьи начальника тюрьмы?
– Я обязан знать о противнике все! И я это знаю. А откуда? Вам это надо, господин Седой?
– Хорошо. Тогда мы усыпим и женщину Харузи.
– Ее вообще можно отпустить. Будьте уверены, она не станет афишировать свою связь с Харузи.
Седов кивнул:
– Хорошо. Завтра в воскресенье я намерен провести разведку. Осмотреть дом, где майор принимает женщину, а также понаблюдать за тюрьмой.
– Дом вы осмотрите без проблем, а вот наблюдение за территорией войсковой части небезопасно. Откуда вы собираетесь организовать это наблюдение?
Седов указал на лежавшей на столе карте точку:
– Это один из холмов, в трех километрах от тюрьмы. Здесь я и планирую установить пост.
– Что хотите узнать, господин Седой?
– То, что необходимо мне для работы.
– Коротко и понятно. Хорошо. Вам потребуются две машины.
– Да. Машины, которые повстанцы в Триполи не стали бы проверять, подвергать досмотру. Это можно устроить?
