Сергей Соболев - Персона нон грата
– Послушайте… Вы не могли бы выражаться яснее?!
– Пожалуйста… Если вас заинтересовало наше предложение… а оно не могло вас не заинтересовать… то приходите сегодня, ровно в шесть вечера, в Национальный дворец выставок… Знаете, конечно, здание почти напротив вашего офиса… Кроме вашего шефа или вас, господин Игнашевич, ни с кем более разговаривать я не стану… Когда явитесь во Дворец, расположитесь либо в кафе, либо пройдите в экспозиционный зал… ну а там к вам подойдут…
– Нет, не понимаю… Почему я… или мой шеф… должен с вами встречаться?
– Объясняю, – сухо сказал незнакомец. – Если вы не явитесь на назначенное вам рандеву, то наш «товар» будет продан другому российскому «купцу», вашему конкуренту… А вам, господа, придется объяснять своему московскому начальству, по какой причине вы проворонили столь выгодную сделку.
Когда они закончили прослушивать запись телефонного разговора, Игнашевич выщелкнул из магнитофона микрокассету и вложил ее в пакет, лежащий на столе перед начальником.
– Как тебе это понравилось, Николаич? – спросил он.
– Смахивает на разговор глухого с немым, – хмыкнул Шевцов.
– А что было делать? Наш разговор могли писать…
– Очень даже запросто. Я думаю, Паша, что ты правильно повел себя в этой непростой ситуации.
Шевцов бросил взгляд на наручные часы.
– На шесть вечера назначено?
– Да. Времени у нас осталось – час с четвертью на раздумья.
Они обменялись красноречивыми взглядами. Неплохо было бы посоветоваться с московским начальством. Но разговоры на подобные темы по телефону, мягко говоря, не приветствуются – их разговоры могут стать достоянием чужих ушей. Вот и приходится Игнашевичу едва ли не каждый третий день летать в Москву и обратно, выполняя роль курьера в эти горячие для «тюменских» денечки…
Да, времени у них в обрез. Так что придется действовать – или, наоборот, бездействовать – на свой страх и риск.
– Это может быть подстава, Паша…
– А если нет? – Игнашевич бросил на начальника пристальный взгляд. – Прибалты сами заинтересованы в том, чтобы кто-то своими инвестициями поднял их Мажейкяй, который американцы скоро доведут до ручки… Плюс – гарантированные поставки сырой нефти…
– Но есть и такие, – возразил ему Шевцов, – кто не хочет нас сюда пускать. Во всяком случае, до наступления осени, а то и до Нового года… И мы с тобой знаем, что кое-кто из местных спецслужб хорошо кормится возле менеджмента «Мажейкю Ойл», хотя сама компания сейчас терпит крупные убытки… Ты обратил внимание на фрагмент платежки за ноябрь? Четыре высших менеджера получили вместе с бонусами от трехсот до четырехсот тысяч долларов! В месяц! Остальные, надо полагать, тоже получают повышенные против ранее оговоренных оклады…
– Наши топ-менеджеры намного круче зарабатывают, – пожал плечами Игнашевич.
– Не о том речь… Мажейкяй сейчас работает без прибыли и даже пошел в «минуса». Откуда, спрашивается, взялись все эти «бонусы»?! Нынешние менеджеры уверяют, что у них все прозрачно… Я вот интересовался…
Зарплаты у них, то, что они сообщают литовским властям, тысяч по тридцать-сорок в месяц… А тут что выходит? Они себе как-то накручивают раз эдак в десять поболее, если верить подброшенным нам документам! И это, надо полагать, еще не все их «шалости»…
– Гм… У каждой фирмы, Николаич, своя бухгалтерия.
– Согласен! Но мы не продаем свою компанию, верно?! Мы постепенно увеличиваем капитализацию, а не разбазариваем активы налево и направо…
– Но с покупкой «Мажейкю Ойл», кажется, вопрос практически решен…
– Практически решен, – как эхо повторил Шевцов. – Вопрос только в том, чтобы не ошибиться в цене…
Шевцов, откинувшись на спинку кресла, на какое-то время погрузился в глубокие размышления.
Без санкции руководства он не имел права участвовать в мероприятиях, подобных тому, что предлагают им с Игнашевичем некие «инвистигейторы».
Особенно после того случая, не получившего объяснения до сей поры, когда в один день бесследно исчезли литовский бизнесмен Пошкус и прибывший в Вильнюс для переговоров с ним топ-менеджер Концерна Вадим Сергачев.
Пошкус действительно мог располагать очень важной информацией о положении дел в «Мажейкю Ойл», которая, попади она в руки «тюменских», помогла бы им значительно – возможно, даже на несколько десятков миллионов долларов – скостить цену за их приход в «Мажейкю Ойл». Тут есть одна хитрая фишка, которую, кроме Сергачева и Шевцова, не просекало поначалу даже высшее руководство Концерна… Примерно с полгода назад Пошкус через подконтрольный ему инвестиционный фонд купил небольшое количество акций «Мажейкю Ойл», какие-то доли процента от их общего количества (всего в руках мелких акционеров находится сейчас около восьми процентов акций; двадцать восемь у «Джильямса», остальными акциями пока владеет литовское государство).
Обретя статус акционера, он, основываясь на правовых нормах, тут же потребовал от руководства «Мажейкю Ойл», от которого даже правительство – хотя на то есть свои причины – ни черта не может добиться, немедленно предоставить ему исчерпывающую информацию о положении дел в компании. Пригрозив, в случае непредоставления ему такого рода сведений, немедленно подать на менеджмент компании в суд… Ну а после того, как он добился желаемого, у Пошкуса, обладающего давними и крепкими связями среди сотрудников ТЭК и того же Мажейкяйского НПЗ, появилась возможность сравнивать и делать кое-какие выводы… «Самое любопытное, – подумал Шевцов, – что «инвистигейторы», если, конечно, вся эта история не подстава, собираются, кажется, сделать то же самое, что надеялся осуществить не так давно Пошкус. То есть подсобрать «матерьяльчик» на интересную и важную для русских нефтяников тему, а затем выгодно сбыть свой товар за деньги или за какие-нибудь преференции в недалеком будущем…» – Всякая самодеятельность нам запрещена, Павел, – наконец изрек гендиректор фирмы «ТК-Балтия Ойл». – Так что собирайся и вылетай первым же рейсом в Москву, за инструкциями… Потому что лично я после известного тебе ЧП ни на какие «тайные свидания» отправляться не собираюсь.
Глава 15
ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ – ВОЛК
Антон Легостаев выехал из Вильнюса затемно, чтобы к назначенному сроку, ровно в десять утра, достичь литовского приграничного городка Пагегяй, где ему предстояло встретиться с Пятрасом Чеснаускасом, известным в узких кругах по своему прозвищу – Боксер.
Населенный пункт Пагегяй расположен всего в нескольких километрах от Немана, на южном берегу которого, за поделенным погранпереходами на две части мостом Королевы Луизы, лежит российский город Советск.
Дорога от Вильнюса и обратно – почти пятьсот километров… После позавчерашнего облома, когда какие-то черти – впрочем, он догадывался, кто перешел ему дорогу – вырвали буквально из его лап рыжую красотку Головину, настроение у Легостаева было ни в дугу. Что уж там… завалил он задание! О чем пришлось доложить еще вчерашним утром Чяпе, владельцу частного стрелкового комплекса под Вильнюсом, одному из самых близких к Боксеру людей. И от него же, от Чяпы, Антон получил указание отправляться на следующее утро в Пагегяй, где его будет ожидать либо сам Чеснаускас, либо кто-то другой, кого пошлет на встречу с ним Боксер.
Последний месяц, как успел убедиться Легостаев, Боксер старается держаться в тени, перепоручив все дела своим помощникам. И если встречается с кем-то, то соблюдает повышенные меры предосторожности – так, словно опасается за сохранность собственной жизни.
Антон знал, что в двадцатых числах января куда-то исчезли сразу четверо парней, его земляков из Паневежиса – будто испарились… Здесь можно предположить все, что угодно. Либо они мигрировали куда-нибудь на Запад, поодиночке или всей компанией, либо залегли на дно в связи с какой-то веской причиной, либо прямым ходом переместились на тот свет.
Но бывает и так: пройдет слушок, что имярек – покойник, чистый верняк, и даже на страницах местной прессы такая догадка просквозит, но глядишь, через год или два этого «покойника» задерживает Интерпол где-нибудь в Германии, Испании или в Англии, где он, прикрываясь липовыми документами, успел новых дел натворить…
Так что судьба четверых «паневежских» до сих пор остается неясной; и даже Боксер, когда Антон однажды задал ему вопрос на эту щекотливую тему, лишь неопределенно пожал плечами – то ли сам не располагает информацией, то ли не хочет посвящать Легостаева в какие-то свои или чужие тайны.
Но то, что кто-то на днях грохнул в Юодкранте Каланчу и еще двух паневежских ребят – это уже серьезный сигнал опасности. …Настроение Антона Легостаева, и без того пасмурное, испортилось бы окончательно, узнай он, что весь вчерашний день Боксер провел в Вильнюсе, и мог бы не гонять его спозаранку за тридевять земель, а назначить встречу по одному из известных им адресов. Правда, Боксера в столице тоже ждал облом – первый его заброс оказался неудачным, «иваны» проигнорировали заготовленную им наживку, – но в этой комбинации участие Легостаева, занятого другими делами, никоим образом не планировалось…
