Владимир Угрюмов - Его звали Герасим
— Ну же, капитан… Мексика… Пуэрто-Анхель, река Атояк… — вдруг тихо и внятно произносит он.
Так вот почему мне казалось, что я уже где-то видел это лицо и слышал этот голос. Кивнув, падаю в сторону открытой двери и поливаю «уазик» из автомата. Слышен злобный шепот глушителя и тупые удары пуль, рвущих металлическую обшивку машины. Перекатом ухожу в сторону от дверного проема. Надо мной пролетает тень, и через мгновение с улицы доносится одиночный выстрел из помпового ружья двенадцатого калибра.
— Порядок, командир!.. — слышу веселый голос «помощника».
Выхожу из ангара. «Помощник», положив помповик на плечо, стоит над телом водителя.
— Порядок — не дышит… — говорит он, подходя ко мне.
Молча пожимаем друг другу руки и обнимаемся. Пинком поднимаю толстяка с пола и веду его в будку охраны. Здесь картина паршивая. Двоим охранникам разнесло черепа случайным выстрелом картечи, третьего достали шальные пули водителя «уазика». На столе звонит телефон. «Помощник» снимает трубку. Автоматом показываю толстяку, чтобы молча сел на диван.
— Да, Яша, это я, — отвечает кому-то «помощник». — Все путем. Тут наше начальство прикатило бухое, ну и салют устроили… Не… Уже все… Сейчас дожрут, что осталось, и больше не бойцы… Лады… Ну, пока, счастливо. — Кладет трубку, подмигивает мне: — На базе беспокоятся, что за стрельба? Хотели приехать…
Подхожу к толстяку. Он, бледный и мокрый от пота, смотрит на меня круглыми от ужаса глазами, боясь опустить взгляд на пол, и его можно понять — крови натекло с убитых больше, чем нужно, и запашок в будке паршивенький, так как у одного из трупов пулями разворочен живот. Внезапно у толстого начинает действовать рвотный рефлекс. Пережидаю, когда он извергнет ужин, и, взяв его за воротник куртки, вышвыриваю из дежурки. Он, словно куль, шмякается на бетонный пол ангара и некоторое время лежит неподвижно, только громко икает. Беру чайник и, налив в чистую кружку воды, отношу толстяку. Он, сидя на полу, жадно пьет. «Помощник» между тем, открыв ворота, затаскивает в ангар тела водителя и охранника. Жду, когда толстяк окончательно придет в себя. Двигатель УАЗа заводится, чему я немало удивлен. Я был уверен, что этот шарабан после моей очереди более не тронется с места. «Помощник» загоняет автомобиль в ангар, закрывает ворота и запирает дверь. Подхожу к толстяку и, присев рядом с ним на корточки, подношу к его носу ствол автомата, чтобы он почувствовал кислый запах сгоревшего пороха. На него, похоже, сильно давить не придется.
— Давай, дядя, сразу договоримся — рассказываешь быстро и четко: кто? где? когда? кому? — приказываю толстяку. — Адреса, связь, фамилии…
Толстый колется моментально. Он начинает говорить так быстро, что мне приходится его притормозить. Ставлю перед ним диктофон и лишь тогда разрешаю «исповедоваться». Вся процедура, включая перелистывание записной книжки, занимает около двадцати минут. Закончив допрос, отвожу толстяка к одному из прицепов и приковываю его к контейнеру, пропустив кольцо наручника через стальную проушину.
— Сиди тихо. Учти, мы рядом… — предупреждаю его. — Мы ждем, когда подъедут наши, а ты веди себя прилично. Понял?
Толстый усердно кивает головой, выказывая таким образом полное понимание.
— Я буду вести себя очень тихо. Обещаю! — клянется он.
— Молодец. Отдыхай, — треплю его по пухлой щеке. Выходим с «помощником» из гаража. Он запирает дверь, кладет ключ туда, куда я ему показываю. Из темноты появляется овчарка, но это не страшно — ведет она себя как пьяный в хлам грузчик, мотаясь из стороны в сторону на дрожащих лапах.
— Шериф! — радуется ее появлению «помощник» и смотрит на меня вопросительно. Я киваю:
— Псина под наркозом. А Весту пришлось…
«Помощник» подходит к собаке. Пес, тихо поскуливая, пытается сесть, но заваливается на бок. Внушает уважение стойкость собаки, которая должна была бы спать еще часа два, не меньше. Услышав сквозь сон выстрелы, она, повинуясь чувству долга, пришла-таки на помощь своему хозяину. Мне искренне жаль, что пришлось убить подругу этого славного пса, но у меня не было выбора.
— Куда идти? — спрашивает «помощник», поддерживая на ладони голову овчарки и поглаживая ее между ушей.
Киваю в сторону леса:
— У меня машина в двух километрах отсюда.
«Шрам» взваливает на себя собаку. Иду впереди него к забору. До моего джипа добираемся довольно быстро, неся пса по очереди. Овчарка снова вырубилась и спит. Мой спутник и его пес устраиваются на заднем сиденье, я же, быстро убрав оружие и шмотки по тайникам, вывожу машину на дорогу. Теперь необходимо шустро добраться до Старой Руссы и оттуда уже позвонить в Питер. Я пока обдумываю свои дела, и «шрам» не тревожит меня вопросами. Времени для этого у нас еще хватит.
Дозвонившись с переговорного пункта в Старой Руссе до нужного мне номера, я сообщил, что у меня все в порядке, и объяснил, как найти ключ от «дома». После этого звонка моя миссия на Валдае закончена. От меня требовалось вскрыть коробочку. Остальное доделают другие.
— Где ты живешь? — спрашиваю «помощника» .
Его собака потихоньку начинает приходить в себя, слабо шевелясь на сиденье «паджеро».
— Жил… — поправляет он. — У меня была комната в коттедже на базе, которую выделили вместо общежития.
Выезжаем из города, по дороге покупаем еду для себя и для собаки. Ночь теплая, поэтому устраиваемся пожевать на природе недалеко от кромки леса. Собака все еще слаба, и «помощник» укладывает ее на траву рядом с собой.
— Как ты оказался в той команде? — интересуюсь у него, разворачивая пакет со снедью.
— Да как сказать… — вспоминает он. — После той операции в Мексике я еще три года работал в своей группе. Потом было несколько серьезных проколов на операциях, которые курировал Кремль. Проколы получились не по нашей вине, но начальство, как известно, всегда право.
Кивком подтверждаю: все ясно.
— Я в тех операциях был старшим группы, и разумеется, на меня все шишки и посыпались.
«Помощник» не спеша жует бутерброд, запивает минералкой.
— В общем, понизили в должности, посадили за аналитическую работу, а потом потихоньку подвели под сокращение. Через год я оказался без дома и без работы. Вот так.
Мне подобные истории до боли знакомы. Так у нас в России всегда относятся к лучшим кадрам…
— Ну, а ты как, капитан? Все в той же системе?
Пожимаю плечами.
— У меня проще вышло… — говорю усмехаясь. — Отметелил за дело одного старшего офицера. Потом трибунал, зона… Теперь вот новые шефы, из тех же крутых государственных гнид, которые днем говорят одно, а ночью с их подачи делается другое…
«Помощник» вздыхает сочувственно:
— Не позавидуешь тебе, капитан. Ну а сам-то как себя сейчас ощущаешь?
— А черт его знает… Я теперь вроде китайского болванчика — там покивал, тут пострелял. Жить-то, брат, надо…
«Помощник» чистит яйца, режет хлеб.
— Можно пробиться куда-нибудь в охранную структуру или инструктором… — размышляет он вслух.
— Можно, — соглашаюсь я. — Да только какая разница, все равно на таких же и работать…
— Это точно, — усмехается «помощник». — Может, у тебя и для меня работа найдется? Я ведь вроде как снова не при делах. Мы с Шерифом можем на что-нибудь сгодиться.
— Собаку сам учил? — интересуюсь я, собака действительно произвела на меня впечатление.
— Сам, — кивает он, поглаживая спящего пса по спине. — Весту жалко…
— Извини, иначе не мог.
— Да я понимаю. Сам поступил бы так же на твоем месте. Может быть, и обеих псин в живых не оставил бы. Тут все ясно. Слушай, а как тебя зовут-то?
Вопрос по делу. Во время совместных действий наших отрядов по уничтожению террористической группировки в Мексике мы знали друг друга только по боевым кличкам.
— Вообще-то Герасим, — смеюсь я.
— Жора… — представляется он и тоже смеется.
Снова пожимаем друг другу руки, как бы заново знакомясь. За разговором сидим до рассвета. Жорин пес, выспавшись, накидывается на еду, показывая в прямом смысле этого слова зверский аппетит. Накормив и напоив собаку, трогаемся в путь. Жора знакомит меня с Шерифом. Пес сначала относится ко мне с недоверием, но потом все же признает во мне «своего».
В Питер приезжаем к началу рабочего дня и сразу же едем в одно из квартирных, агентств, через которое снимаем Жоре дом за городом. На это уходит часа три. Оставив приятеля обживать дом, еду в коттедж Валерия Константиновича. Отчет о проделанной работе задерживать не принято, а в нашем деле просто категорически не рекомендуется.
С удивлением замечаю рядом с коттеджем машину мафиози. Что это с утра пораньше?
Паркую джип бок о бок с темно-синим «БМВ» пятой серии и вхожу в дом. Валерий Константинович с бокалом сухого вина в руке встречает меня, поднимаясь с кресла. Лицо у него серьезное. Пожимаем друг другу руки.
