Петр Катериничев - Огонь на поражение
— Читал?
— Да.
— Что скажешь?
— Профессионально.
— Не то слово. Красиво. — При слове «красиво» крепыш скривился, словно раскусил что-то нестерпимо кислое…
— Катилина приступил к работе?
— Как видишь…
— А что за дурак статью писал?
— Дура…
— Тоже работа…
— Да нет. Какая-то журналистка, видно, живет рядом, просто выпендрилась.
Перепало ей тиснуть сотню строк вместо обычных пяти-семи… — Крепыш привычным движснием открыл стенной шкаф, плеснул в широкий стакан, выпил залпом, двумя глотками. — Тебе плеснуть, Марик?
— Да лучше не стоит…
— Стоит. Помянем заблудшую душу — Викентия… Ему поди несладко теперь… В преисподней-то… Задницей на горячей сковородке… — Крепыш налил себе еще, снова быстро выпил. Налил стакан, теперь уже полный, протянул блондину.
— Пей!
— Борис, работы сегодня…
— Пей, говорю!
Марик взял стакан, поднес к губам и выпил мелкими короткими глотками. До дна. Неспешно выбрал сигарету из пачки, прикурил.
— Пьешь прямо как девица обиженная. Бесприданница…
Блондин внимательно, но неназойливо глянул на Бориса. Видно, тот выпил уже порядочно… Даже слишком.
— Что косишь? — Крепыш перехватил взгляд. — Не каждый день хороним… э-э-э… товарищей по борьбе… — Он хихикнул.
— Зачем вызывал?
— Присядь. — Борис тоже закурил, пыхнул, окутавшись облаком дыма. Теперь уже стало заметно — он не просто пьян. Он пьян в стельку и на ногах держится просто чудом. — Зачем?.. Вызывал?.. Тебе обязательно зачем, да? А просто посидеть с другом или с этим… э-э-э… товарищем по борьбе… тебе невмоготу.
Так?
— Ну тогда — налей еще, — хмыкнул Марик. Крепыш передал ему бутылку.
— Хелп еселф… Как любила выражаться Линда. Покойная… Ты был когда-нибудь с Линдой?
— Что?..
— Ты Линду трахал?
— Н-нет.
— Напрасно. Стоящая была бабенка. Помянем. — Крепыш приглашающе поднял стакан. Выпили — Борис все, что было налито, Марик — едва пригубил.
Лицо блондина спокойно и бесстрастно.
— Что, думаешь, сдал Боря, сломался? — Крепыш, сидевший какое-то время неподвижно, уставившись в ведомую ему точку на поверхности стола, теперь поднял голову и смотрел Марику прямо в глаза. Взгляд мутный, лицо мятое…
— Ничего я не думаю.
— Врешь! Думаешь. Мы все думаем… Викентий тоже думал, да недодумал, видать, чего-то… И не коси ты глазом, мой кабинет чистый… Чистый, понял?!
Блондин пожал плечами.
— Ты давно меня знаешь? — не унимался крепыш.
— Давно.
— И Вика мы с тобой знали давно… А Вика больше нет. Помянем. — Наливает себе коньяка. — Тебе плеснуть?
— У меня есть.
— Ну, как знаешь.
Впервые в лице Марика появилась тень брезгливости, — он видит запрокинутую жилистую шею крепыша и дергающийся кадык. Когда Борис опускает стакан на поверхность стола, блондин снова выглядит невозмутимым. Он цедит напиток медленно, сквозь зубы.
— А знаешь, почему я уверен?
— В чем?
— В том, что здесь «чисто»?
— Ты — босс, тебе — виднее…
— Вот именно. Бережешься? Вот и я берегусь. А потому кабинет свой проверяю каждый раз, когда вхожу в него. Даже если выходил на три минуты. Даже пописать, если не в свой сортир… А это, — крепыш кивнул на аппаратуру на столе — телефоны, селектор, факс, компьютер, — не работает. Полностью вырублено электропитание, кроме компьютера — да и у того автономное… Понял? Никто, никто не контролирует и не может контролировать мои разговоры.
— Кроме тебя самого. Крепыш улыбается хитро.
— Вот именно, кроме меня самого. А у тебя котелок варит.
— А то бы держал ты меня столько лет, жди…
— Ладно, Марик. Поговорить нужно. Если ты мне, а я тебе доверять не будем, то кому тогда вообще можно. Я прав?
— Я прав?!
— Прав… — отвечает блондин с едва заметной улыбкой, похожей на гримаску опытного сердцееда.
— Хорошо! — Крепыш рубит воздух рукой. — Ценю. Проверяй.
Блондин не двигается с места.
— Проверяй!
Марик встает, выходит, появляется минут через пять с небольшим чемоданчиком. Открывая, извлекает аппаратуру, тщательно обследует кабинет, примыкающие к нему комнату отдыха, душ, туалет. Работает спокойно и неторопливо, ничего не забывая и не упуская. Каждый дециметр стенных панелей, каждый сантиметр ковра… Все это занимает минут двадцать.
Борис расслабленно сидит в кресле, потягивает из бокала, полуприкрыв веки.
— Закончил?
— Да.
— Поговорим?
— Поговорим. — Блондин щелкает несколькими клавишами в чемоданчике. Крепыш встает, подходит, придирчиво осматривает аппаратуру.
— Хорошая машинка. От лазера на стекле бережешься?
— Почему нет? Сам знаешь, в какие игры играем.
— Гусарская рулетка, опасная игра… — Борис снова наполнил стаканы, — …так выпьем без остатка… Помнишь, как все начиналось?..
— «Ты помнишь, как все начиналось, все было впервые и вновь…» — тихонечко напел Марик.
— Вот именно. И раскручивалось неплохо. Мы знали, кто мы есть и кем должны стать… А потом… У каждого нашлись свои дела, каждый обзавелся своими людьми, которых остальные не знают…
— Нормальная оперативная работа. Азбука.
— Да я не о том… Скажи, почему мы еще не разбежались по своим углам, по норам, почему не перегрызлись, что нас держит… в стае?..
— Дисциплина. Ответственность.
Борис глянул на блондина. Мутно, тяжело…
— Что ты несешь… Страх! Нас держит страх, и ничего больше! Ведь у всех припасено на черный день, каждый готов отвалить… Только боится… Ты — боишься… Я — боюсь… — Крепыш снова наполнил стаканы. Задумался. — Ты понимаешь, что означает устранение Вика?..
— Полагаю, да.
— Ну?
— Все мы теперь под «колпаком». Викентий был из нашей связки, и замена его Катилиной означает, что мы и наши люди — лишь отряд исполнителей и ситуацию не контролируем больше.
— То есть нам перестали доверять?
— Борис, не передергивай. Не хуже меня знаешь, в каком деле крутимся… Кто здесь кому доверял? И — когда? Просто Катилина — не наш, левый… Мы всегда знали о существовании его и его людей как о резервном варианте… На случай крайней необходимости… Судя по всему, этот край настал…
— Тебе хоть что-нибудь известно о Катилине?
— Ага. Римский претор, готовивший заговор с целью захвата власти.
Подставил его тогда Цицерон… Впрочем, и сам он позже не уберегся…
— Марик, не нужны мне эти экскурсы в историю. Разговор у нас личный, доверительный…
— Конфиденциальный, — хмыкает блондин.
— Именно. И чем больше мы будем знать, тем живее будем.
— Да ты афоризмами стал. изъясняться…
— Кончай трепаться. По делу…
— Ни-че-го. Он же был резерв, ни сам Катилина, его люди поэтому нигде никогда не светились.
— Или — другой вариант. Катилина светился, еще ка светился, но не в качестве Катилины, а в совершенно ином. Мог быть, к примеру, Мариком… — На губах крепыша улыбка, но взгляд сосредоточен на лице блондина.
— Или — Борисом, — в тон ему отвечает Марик и взгляда не отводит.
— Душевно беседуем…
— Дружески, как и мыслилось…
— И конфиденциально притом. — Крепыш закурил. —Догадываешься, на чем спалился Вик?
— На Линде.
— Да. А конкретно?
— Не знаю. Все материалы у тебя.
— Вот именно. То, что Линду он убрал, — полбеды, вопрос: что было до этого и кем он ее убрал…
Борис достает из ящика стола две папки: на одной надпись «Киллер», на другой «Линда».
— Вот материалы Вика. Вернее, то, что он оставил. Погляди…
— Пустышка? — Блондин неторопливо листает страницы.
— Сам видишь, на киллера ничего нет. Чистая «подстава». Это не бумаги, это отмазка. Подставное фото, подставные данные…
— Ты все бумаги Викентия просмотрел?
— Все, что отыскали мои люди. В данном случае наплевал на приоритет Катилины… Все же по рангу босс — я. Так что в субординацию укладывается.
— Но Катилина-то внимание обратил…
— Да плевать! Вик был мой человек, и именно я должен его «отработать», раз он «прокололся»… Все — пусто. Ну да я не удивлен.
— Я тоже, — усмехнулся Марик. — Голова-единственный надежный сейф для информации.
— Смотря — какого объема. Впрочем, сейчас этот сейф расколот. На черепушки.
— А ты ци-и-ник…
— Посмотри повнимательнее фотографии по Линде…
Страницы семь-А, семь-В, восемнадцать — А, В, С, тридцать два-С…
Марик сосредоточенно листал папку.
— Что скажешь?
— «Черный человек»?
— Да. Везде — фоном, нигде крупно. Что еще заметил?
— Взгляд Линды…
— Вот и я тоже. Тут-то Вик и лажанулся.
— Не мог же он вообще все из папки прибрать. Хотя — ляп крупный, согласен.
При его-то опыте.
— Бывает. Устал, замотался, выпил лишнего… — Взгляд Бориса доброжелателен, лицо — улыбающееся. — Что скажешь?
— Ты думаешь, это и есть киллер?
— Думаю. Три раза при одном раскладе король не выпадает.
