Сергей Зверев - Повестка зовет на подвиг
Локис оценивающе посмотрел на рюкзаки жизнеобеспечения – их решили оставить, разгрузив от взрывчатки и боеприпасов. Но чего-то не хватало. Точнее, выглядели рюкзаки слишком по-армейски. Да еще новые. Подозрительно. Подумав, Локис взял цветастую линялую майку, прихваченную про запас, и разодрал ее на пестрые ленточки. Петренко понимающе хмыкнул и протянул руку...
Прикрученные в разных подходящих местах клочки материи, как ни странно, дали желаемый эффект. Теперь рюкзаки вполне походили на реквизит каких-нибудь хиппи, и только очень внимательный глаз разглядел бы в них армейское снаряжение. Довольный результатом, Локис нанес последний штрих – самую длинную полоску пестрой ткани он завязал вокруг головы. Увидев это, Петренко рассмеялся, но едва смутившийся Володя попробовал от него отмахнуться, посерьезнел и сказал:
– Здорово придумано, правда. Мы ж теперь – натуральные хиппаны.
Саша не последовал примеру приятеля. Старшина натянул прихваченную вместе с одеждой синюю кепку-бейсболку, украшенную логотипом Нью-Йорка – наложенными друг на друга буквами «N» и «Y». Улучив момент, десантники выскользнули из укрытия на улицу и двинулись вдоль нее к перекрестку, на котором свернули к центру города. Заметив через сотню шагов медленно едущий навстречу армейский джип, они напряглись, но шагу не прибавили, лишь свернули в первый попавшийся переулок. Патрульные тоже их заметили. Джип свернул вслед за ними. Поравнявшись с парнями, водитель сбросил скорость до минимума. Какое-то время джип ехал рядом, двое военных всматривались в лица подозрительных европейцев. Те лишь безмятежно лыбились в ответ, продолжая неторопливо удаляться от перекрестка. Наконец сидящий рядом с водителем очень серьезный смуглый дядька с пышными черными усами и какими-то звездами и полосками на погонах что-то спросил по-испански, явно обращаясь к «туристам». Одновременно водитель нажал на тормоза и положил руку на расстегнутую кобуру. Локис тоже остановился и на своем «школьном» английском с подмосковным акцентом, помогая себе руками и не забывая улыбаться, изобразил «не понимаю». Петренко, которому в школе пришлось учить и вовсе немецкий, предусмотрительно молчал, опасаясь напугать военного дяденьку своим «нихт ферштейн», но тоже улыбался. Военный в джипе, услышав английскую речь, снова спросил что-то по-испански, но тут же повторил вопрос на не менее корявой, чем у Локиса, пародии на язык Шекспира:
– Эхитхиро де Сальвасьон? Сальвашон Арми?
Локис энергично закивал головой, чтобы сообразительный вояка не усомнился в правильности своего очень удачного предположения:
– Йес! Йес! Ви а фром зэ Сальвейшен Ами!
Напыжившись от выпавшей возможности продемонстрировать перед подчиненным свое знание иностранного языка, усатый, коверкая английские слова и густо перемежая их испанскими, все же вполне внятно объяснил «миссионеру», что эта улица ведет в тупик. И если они хотят попасть к миссии, то им надо было сворачивать на следующем перекрестке, и в противоположную сторону.
Владимир пожал усатому руку и вполне искренне поблагодарил на английском:
– Тэнк ю вэри мач, сэр!
Польщенный тем, что его обозвали сэром, усатый расплылся в белозубой улыбке и что-то сказал водителю. Тот тоже заулыбался, убрал руку с кобуры и, лихо развернувшись на узкой улочке, умчал прочь своего довольного командира.
– Ф-фу! – с явным облегчением выдохнул Петренко, когда джип скрылся за углом. – Кажись, пронесло. Ну а теперь куда?
– Как куда? Ты что, не понял? – делано удивился Локис. – Он ведь все понятно объяснил, куда нам идти. В миссию Армии спасения. Нам же здесь больше никто не поможет.
Друзья рассмеялись и вслед за уехавшим джипом двинулись обратно к перекрестку.
Глава 22
Когда стало ясно, что гондурасские вояки плотно обложили дом, Туманов подозвал медика и приказал проверить припасы лепрозория, поскольку со своими запасами и так все было ясно. В рюкзаках еще до десантирования имелся только самый минимальный запас воды и продуктов из расчета на день-два. Ведь в плане операции не было обороны дома с башенкой, только его штурм – выполнение главной части задания и немедленный отход. Нет, конечно, вылетая из Манагуа, десантники взяли на всякий случай дополнительный запас воды и продуктов. Вот только весь этот запас в самолете и остался. И о нем незачем было вспоминать.
Лейтенант вернулся подозрительно быстро:
– Дрянь дело, командир.
– Уточни, – прервал лирику полковник.
– Уточняю, – с кислым видом отвечал медик. – Про лекарства я уже говорил. Ничего нет. Абсолютно. Не знаю, чем они их тут лечат... Может, врачи, когда домой уезжают, с собой забирают? Правда, охранники и санитары, по-моему, здоровы. У них прививки. В личных делах об этом говорится... Теперь продукты. У них тут даже пародии на огород или оранжерею не имеется – все завозное. Привозили раз в неделю в вакуумной упаковке. Очередной завоз ждали как раз сегодня, мы же с вами документы смотрели. Знал бы, уговорил бы вас попозже штурмовать. Чтобы продукты привезти успели. А так... На кухне и в погребе кое-что есть. Но этого больным не хватит и на полраза пожрать, причем без добавки. И не растянешь – это ж погреб, а не холодильник. Вообще, эти продукты... хорошо, если портиться еще не начали. Думаю, по бумагам даже этих продуктов там быть не должно – это, похоже, наши санитары себе домой отложили. И еще, антисанитария у них здесь полная.
– Ясно, – сказал Туманов и задал следующий вопрос: – Что с водой?
– А с водой ситуация еще хуже. Водопровода здесь нет. Когда в усадьбе устраивали лепрозорий, то брать проточную из реки наверняка сразу запретили. Чтобы, мол, не заразили. Ведь ниже по течению городской водозабор. Колодца тоже нет – место высокое, грунт скальный... Долбить, наверное, метров на сто в глубину пришлось бы. Опять же, никакой гарантии, что с подземными водами зараза бы отсюда не расходилась. В общем, воду сюда тоже возили.
– Попробую угадать. Тоже раз в неделю?
– Похоже, что чаще. У них тут цистерна не очень большая, вряд ли такой толпе на неделю хватало. Если только дождевую про запас не собирали.
– Так... И сколько у них воды осталось?
– Пригодной для питья – литров пятнадцать, наверное. Вряд ли больше. А этих живых трупов тут под полсотни будет. Да еще персонал – это еще человек десять. И как на грех, солнце вылезло. Пить будет хотеться сильнее.
Командир нахмурился:
– И что ты предлагаешь? У нас ведь и того меньше. Ладно, пошли, покажешь.
Туманов и медик спустились вниз. Пулеметчик остался у окна, стараясь особо не высовываться. Наверняка местные уже посадили парочку снайперов в кустах. Им, конечно, до Медведя далеко... Но от них этого и не требуется. Достаточно, что высунуться не дадут. Тем временем полковник шел мимо зарешеченных дверей в коридоре первого этажа. Сквозь толстые ржавые прутья к нему тянулись изъеденные болезнью руки. Те прокаженные, кто мог говорить, что-то бормотали, но что именно, не мог сказать и полковник, неплохо знавший испанский. Некоторые лишь мычали. Остальные не имели сил, даже чтобы мычать. Но их желание было понятно и без перевода – эти человеческие руины хотели пить и есть. У самого кишки уже репетировали марши. Командир повернулся к медику:
– Если сложить то, что есть у них и у нас, получится их накормить? Хотя бы раз?
Тот задумался. Потом тряхнул головой:
– На один раз, пожалуй, наберем. Хоть и с большой натяжкой. В любом случае, они, наверное, с утра ничего не ели.
Помолчав, лейтенант добавил:
– Только хорошо бы вытащить кого-нибудь из персонала... Ну, кто на кухне работал. Тогда до темноты управимся. Я ведь врач, а не кулинар. Вот только...
Командир жестко прервал колебания медика:
– Что «только»?
Лейтенант взялся за рюкзак:
– Что мы потом будем делать? Они же оцепление от души поставили. И знают ведь, что припасов тут – как слез у крокодила. Могут просто сидеть и ждать, пока мы не сдадимся. Или не сдохнем. Им-то спешить некуда – они в этом Гондурасе дома, в отличие от нас.
– Хорошо сказал. Теперь пошли работать.
Они дошли до грязного помещения, служившего кухней. Туманов открыл свой рюкзак и начал выгружать на один из столов почище свой небогатый запас. Медик последовал его примеру. Командир сдвинул продукты в кучку:
– Сходи, у Макарова его припасы забери. А я пока тебе помощника приведу.
Тот кивнул и двинулся обратно к лестнице. Полковник подошел к подсобке, в которой они заперли охранников и громко спросил по-испански:
– Здесь есть кто-нибудь, кто мог бы помочь на кухне? Мы не собираемся морить голодом вас и ваших подопечных.
За дверью что-то зашуршало, но никто ничего не ответил. Тогда Туманов повторил свой вопрос. Из темноты показался тщедушный мужичок неопределимого на глаз возраста, в линялой майке и мешковатых брюках:
– Сеньор офицер, меня зовут Рамон. Я работал на кухне, умею готовить. Я могу помочь.
