Борис Бабкин - Кровь на золоте
— Я как раз собиралась в город, — сразу сказала Елена, — так что, если не боишься с женщиной ехать, одевайся. Я сейчас выйду.
Не дожидаясь ответа, забралась в палатку.
— Вообще-то баба за рулем, — поморщился Белый, — это караул, но я мужик рисковый.
Подмигнув явно недовольному Вячеславу, вошел в дом.
— Лешка, — позвал Вячеслав. — Мне с тобой поговорить надо.
— А мне с тобой базарить не о чем! — отрезал Белый. — И вообще забудь, как меня зовут, въехал?
— Что с вами? — удивился Анатолий.
— Упал, — виновато улыбнулся Маршал. — Там, у деревни, первой отсюда, как ее?.. — Пытаясь вспомнить, нахмурился.
— Чутановка, — подсказал Толик.
— Точно, она самая. Там еще спуск к мосту. Вроде и речки нет, а мост. Навстречу — «беларусь». В общем, я мимо моста… — Вздохнув, махнул рукой. Дотронулся до перебинтованной головы. — Шею здорово ссадил и затылком треснулся. Велосипед-то вроде не сломал. Назад доехал нормально. Ты уж…
— Да ладно, — перебил его парень. Маршал видел, что Толик пришел не за тем, чтобы выразить сочувствие или в чем-то помочь.
— Закрой дверь, — тихо сказал он. Толик повиновался. — Что тебе?
— Понимаешь, — смущенно начал Анатолий, — в общем… — Вздохнув, посмотрел на Маршала и сразу отвернулся. — Извините, — пробормотал он и открыл дверь.
— Начало хорошее, — улыбнулся Маршал, — только я ничего не понял. Ты не тяни кота за хвост, резать — так сразу. Семь раз мерить долго. Ну, в чем дело?
— Вы не можете одолжить мне денег? — опустив голову, решился парень. — Я обязательно верну!
— Всего-то? — засмеялся Маршал. — Сколько тебе надо? — Поморщившись, дотянулся до стоявшей у столика спортивной сумки.
— Два миллиона, — чуть слышно проговорил Толик.
— Можно спросить, зачем? — сумев не выказать удивления, спросил Маршал.
— Мне нужно съездить в одно место, — глухо сказал Анатолий. — В общем, извините…
Он быстро вышел.
— Что же это за место такое, — пробормотал Маршал, — куда без двух миллионов никак нельзя?
«Тысяч двести, — подумал он, — я бы дал без отдачи. Но два „лимона“, мой юный друг…»
Покачав головой, засмеялся.
— …Здравствуй, — подойдя к сидящему у палатки на раскладном стуле Вячеславу, кивнула Ника.
— Привет, — сняв с походного примуса закипевший кофейник, ответил он. — Кофе хочешь?
— Где Лешка?
— С Ленкой в город уехал, — буркнул Вячеслав. — За куревом.
Девушка повернулась и быстро пошла к дому.
— Ника! — Вскочив, Вячеслав бросился за ней. — Ты мне скажи, в чем я виноват перед тобой. Я понимаю, — опустил он голову, — матери я не часто внимание уде…
Ника перебила:
— Хоть бы раз ты ей написал, поинтересовался, как здоровье, как вообще живет. Ведь наверняка знаешь, — воскликнула она, — что пенсии не платят по несколько месяцев! Что зарплату всем задерживают. А тебе плевать!
— Но ведь я не знал! — Подняв голову, Вячеслав посмотрел на нее. — Почему ты не написала?
— Мама не велела! Я бы и на похороны тебя не вызвала! Это Толик телеграмму дал. — Ника шагнула к дому. Остановилась и, не поворачиваясь, негромко сказала: — Уезжай. Чем быстрее, тем лучше.
— Ника, — глухо проговорил Вячеслав, — Лешка меня слушать не хочет, но ты ему скажи: Ленка и тесть втянуть его в какое-то дело хотят. Это точно.
Повернувшись, Ника посмотрела на него.
— Она сейчас с ним уехала, — продолжал он. — Наверняка что-то предложит. Скажи ему, пусть не соглашается. И, кроме того… — Понизив голос, брат шагнул к ней вплотную. — Бобров и Ленка знают, что он ограбил людей Трофимова. Ты скажи Лехе. Меня он слушать не хочет.
— А почему ты работаешь на тестя? — немного помолчав, спросила сестра.
— Так получилось, — поморщился он. — Подожди, а ты откуда знаешь…
— Ты же сам говорил, — усмехнулась Ника. Как-то странно посмотрев ему в глаза, повернулась и пошла к дому.
— Ты скажи ему, — сказал ей вслед Вячеслав.
— Где он? — спросил Анатолий.
— Уехал со Славкиной женой за сигаретами, — вздохнула Ника.
— Что? — удивился он.
— У тебя всегда был хороший слух, — рассердилась она.
— Что с тобой?
— Ничего, — отмахнулась Ника. — Со Славкой говорить пришлось, а мне этого очень не хотелось.
— Что он тебе сказал? — бросив в сторону палатки напряженный взгляд, спросил Анатолий.
— Да так, — улыбнулась Ника. — Семейный разговор.
Темноглазая полная женщина, жадно затянувшись, положила окурок в пепельницу.
— Я не понимаю тебя, Софи, — отпив из баночки «пепси», пожал плечами длинноволосый молодой человек с серьгой в правом ухе. — Ты сама себе ищешь неприятностей. Ведь…
— Убит мой сын! — гневно проговорила женщина. — И я…
— Все это я знаю, — спокойно заметил молодой человек. — Но тут в первую очередь виновата ты сама. Ты отправила Андрея…
— Я пыталась отговорить его! — закричала Софья. — И не раз! Кому, как не тебе, это знать! Да, — кивнула она, — я послала сына к Стасу. Выходит, именно я заплатила за смерть своего сына. Но я не успокоюсь, пока не уничтожу Стаса!
— Секунду, — вновь приложившись к «пепси», возразил он. — Но ведь Андрея убили питерские. Кстати, как раз потому, почему ты жаждешь смерти Стаса.
— Он отдал им Андрея! — снова закуривая, с ненавистью прошептала она. — Андрея убили не наемные убийцы, а Стас, который отдал его питерским. И я хочу получить и получу его голову. Я понимаю, почему ты явился ко мне, — усмехнулась Софья. — Беспокоишься за Якова. Так вот, если он вмешается, то погибнет. Мне нужна голова Стаса! Он должен погибнуть. В конце концов, Саша, — посмотрела она ему в глаза, — тебе нужно решить, на чьей ты стороне. И лучше это сделать сейчас.
— Господи, — засмеялся Александр. — Ну какой тут может быть выбор?
— Тогда, надеюсь, ты выяснишь, куда подевались посланные мной в Курск люди? От них ничего нет. Никаких вестей. Они мне позвонили сразу, как приехали в Курск, и все. Ты сможешь узнать, что с ними?
— Разумеется. Я тебе завтра сообщу. Дай мне их данные.
— Значит, она меня нашла! — выпалил Стаc.
— Ну, я бы не был столь категоричен, — возразил Яков Павлович. — Просто она послала парней сюда. Но мало ли что с ними могло произойти по дороге. В конце концов, дорога не ближняя. А ребята наверняка решили, что им везде можно абсолютно все. И на этой почве вполне возможен скандал с такими же молодцами. Вот…
— Киллер отчитывается перед заказчиком о конечном результате, — перебил его Стаc. — А боевики по прибытии в пункт назначения первым делом сообщают об этом. Софья знает, что ее люди в Курске. И наверняка пытается выяснить, что с ними.
— Вот как? — сдвинул брови Яков Павлович.
— Но откуда она узнала, что я здесь? — сказал Стаc. — Ведь о том, что мы…
— Об этом знают единицы, — перебил его Яков. — Но в подобном деле хватает и этого. Тем более ты сам говорил, что пытался получить благословение на ее устранение. И, как я понял, предпочтение отдали не тебе, — насмешливо констатировал он.
— Слушай! — вспылил Стаc. — Не надо напоминать о том, что я жертва. Я и сам это постоянно помню. И от этого мне втройне тяжелее. Я привык быть охотником. А, оказывается, когда охотятся на тебя, это страшно. Я не могу думать ни о чем другом. Все время кажется, что сейчас ворвутся какие-то парни и расстреляют. Порой я готов начать стрелять в своих боевиков. Потому что уже почти уверен: если их не купили сегодня, то это произойдет завтра. — Стаc прерывисто вздохнул, словно отрубая что-то, и резко махнул рукой.
— Надеюсь, у тебя не возникает желания стрелять в меня? — серьезно спросил Яков Павлович.
— Пока нет, но все время задаю себе вопрос: на кой хрен я тебе нужен? Только не говори, что это не так, я слишком хорошо тебя знаю. Ты деловой человек, коммерсант. И за просто так даже занозу у себя из пальца не вынешь. А ведь в данное время такая заноза я, — усмехнулся Стаc. — И, однако, ты оказываешь мне помощь. Только не надо ля-ля о родственных чувствах, — опередил он улыбнувшегося Якова. — Мы с тобой никогда не ладили. Скажу тебе честно: как только началась эта заваруха с рыночными отношениями, я понял, чти ты своего не упустишь и будешь на коне. Но при твоем размахе у тебя не могли не появиться конкуренты. А в ваших делах лозунг, как при советской власти: кто Не с нами, тот против нас. Но ты ни разу не обратился ко мне. Почему? — Он пытливо заглянул в глаза брата. — Я сначала думал, может, у тебя свои киллеры есть. Нет. Заказов на стороне ты тоже не делал. Ведь в Курске не было ни одного убийства человека, перешедшего тебе дорогу. Я думал об этом, но ответа так и не нашел. Может, объяснишь?
— Не обижайся, — спокойно сказал Бобров, — но тебе не понять. Как, например, мне не понять тебя. Как можно быть судьей для тех, кого не знаешь? Ведь, говорят, даже исполнителю расстрельных приговоров дают ознакомиться с делом того, кого он должен убить.
