Кирилл Казанцев - Волчья свадьба
Девушка и впрямь гримершей оказалась хоть куда. Взглянув на себя в зеркало, Петрухин при виде тусклой синевы своих щек удовлетворенно кивнул – класс! Часов около десяти утра в палату вошла Ирина. Увидев мужа, она тихо ахнула и, подойдя к нему, замерла с руками, прижатыми к груди. Повернув к ней голову, Борис своим обычным голосом констатировал:
– Отлично! Раз уж ты ничего не заподозрила, значит, выгляжу как надо. Ирин, у меня все нормально. Кстати, вот с таким выражением лица, какое у тебя сейчас, ты и должна будешь выйти из палаты. И вот еще что… Любого, кто как бы невзначай начнет спрашивать о моем здоровье, сразу же бери на заметку. Поняла?
– Ты хочешь сказать, что и здесь, в клинике, есть те… люди? – Ирина недоуменно посмотрела на мужа.
– Предполагаю… – усмехнулся он. – Мне надо, чтобы они были уверены на все сто: я надолго, если не навсегда, выведен из строя. Как там наша шпана ненаглядная?
– Бывай дома чаще, и сам будешь знать, – улыбнулась Ирина. – Да ничего, все нормально. Только по вечерам, когда тебя нет, допекают расспросами: а где же папка?
Еще немного поговорив с ним, Ирина засобиралась уходить. По настоянию мужа она достала из сумочки платочек и слегка им натерла веки, чтобы они хоть чуть-чуть покраснели. Когда Ирина шла по больничному коридору, едва не налетев на нее, из кабинета с табличкой «Физиотерапия» выскочил какой-то то ли врач, то ли фельдшер в таком же, как и у всего больничного персонала, рабочем костюме зеленоватого оттенка.
– Простите, а вы не от Христанова? – скороговоркой спросил он. – А-а-а, нет… Очень жаль! Куда ж он делся? А вы, простите, к кому?
– Мужа навещала, – изобразив тягостный вздох, с постным видом сообщила Ирина. – Его ножом ударили сегодня ночью…
– А-а-а! Понял, вы – супруга подполковника Петрухина? Ясно, ясно, ясно… Как он там? Держится?
– Плох, очень плох… – сумев добавить в голос слезу, Ирина горестно покачала головой. – Боюсь, что и не выкарабкается…
– Ну, бросьте вы! – Мужчина темпераментно изобразил бодрый жест руками. – И не таких выхаживали! Будьте уверены – через неделю будет как новенький…
Спустившись вниз, Ирина достала телефон и набрала номер мужа.
– Борь, ты был прав. Только что ко мне подходил один тип, расспрашивал о тебе. Ему за сорок, роста чуть ниже среднего, очки в золотой оправе. На правой щеке круглый шрам с копеечную монету.
Поблагодарив жену и высоко оценив ее наблюдательность, Борис сделал вывод, что все его ухищрения не напрасны. И это действительно было так. Нырнув обратно в «Физиотерапию», «доброхот» достал из кармана сотовый и, набрав чей-то номер, негромко сообщил:
– К менту его баба приходила. Вышла от него вся кислая, как квашеная капуста. Говорит, что очень плох, может не вытянуть. Думаю, до завтра ее тут не будет. Да, и еще. Час назад приезжали двое летёх ментовских, сидели у Петрухина, че-то там все писали. Шли назад, матерились на всю больничку, типа, поймаем того козла – вырвем яйца без наркоза. Я так понял, менты вскипешились неслабо.
…У Бориса и в самом деле побывали его помощники – лейтенанты Стрижов и Ульянин. Для полной достоверности того, что он и в самом деле пострадал более чем серьезно, парни пришли в больницу – ни дать ни взять – два голодных саблезубых тигра. Они доложили результаты своих последних проверок.
Михаилу удалось найти родителей девочки, когда-то давно пострадавшей от клыков собаки Хухминских. Они проживали в соседней области, в небольшом райцентре. Прибыв туда, Михаил убедился, что версия мести со стороны отца искалеченного ребенка крайне маловероятна. Во-первых, у того было стопроцентное алиби, а во-вторых, что очень удивило опера, глава семьи за это время стал… священником. Восприняв случившееся с дочерью как знак свыше, он закончил духовную семинарию и теперь служил в небольшом приходе рядом с райцентром.
Нашел Стрижов и ту женщину, что пыталась доказать отцовство Хухминского в отношении своего сына. Бывшая сотрудница жиркомбината, не перенеся унижения и обиды, постепенно спилась, и Михаил едва смог достучаться в ее квартиру. Поняв, что женщина очень пьяна и не в состоянии понять, кто и зачем к ней пришел, он обратился к соседям. Те рассказали невеселую историю жизни «морганатического» отпрыска олигарха. По их словам, парень вырос сам по себе и, не окончив школу, отправился в «малолетку» за кражи в супермаркетах. Выйдя на свободу всего полгода спустя, он снова оказался в заключении за грабеж, где в тот момент и находился.
Олег разыскал Алексея Горчакова. Он тоже имел надежное алиби – в ночь убийства олигарха дежурил в речном порту, где работал все последние годы. Известие о том, что совсем недавно Хухминский был убит, он воспринял спокойно, без злорадства, какого-либо ликования и тому подобного, но все же не смог не отметить:
– Шакалом жил, как шакал и подох.
– Сколько же зла эта тварь причинила людям! – выслушав помощников, констатировал Борис. – И беда-то в том, что он не единственный в своем роде. Вот и верь в разумное и справедливое начало нашего мироустройства!
Совместными усилиями много интересного парни сумели найти и по Ежонову. В частности, о его деятельности в администрации одного из районов города. Там он работал в ранге зама главы, пока не оказался фигурантом судебного разбирательства. Петрухин сразу же обратил внимание на то, под чьим руководством «ударно трудился» Ежонов, что навело его на весьма серьезные размышления…
Посидев в его палате и обсудив свои текущие дела, с еще более свирепым и кровожадным видом опера покинули клинику. Петрухин, которому не давали покоя обстоятельства гибели жены Хухминского, поручил им найти все материалы по тому ДТП, а также постараться разыскать бывшую прислугу олигарха, которая, вполне вероятно, могла знать какие-то реальные подробности.
Парни сразу же разделились по разным направлениям. Михаил Стрижов отправился в архив, а Олег Ульянин поехал по тому же адресу, где уже побывал Борис, к бывшим соседям Хухминских.
Искать в архиве документы десятилетней давности – дело весьма и весьма неблагодарное. Проторчав до обеда в море старых бумаг, подшитых в скоросшиватели и упакованных в папки, Стрижов не поверил собственным глазам, когда все же сумел обнаружить документы по ДТП, во время которого погибла супруга Хухминского. Пролистывая немногочисленные бумаги – протокол по факту ДТП, заключение судмедэксперта, заключение технической экспертизы, которая сочла случившееся следствием скверных погодных условий, показания немногочисленных свидетелей, Михаил наткнулся глазами на слова какого-то автомобилиста, который был ближе всех к месту аварии. Согласно его утверждениям, которые почему-то никто не принял во внимание, ДТП спровоцировала красная «копейка» с тонированными стеклами и заляпанными грязью номерами. Она очень грамотно подрезала машину Хухминской именно в том месте, где риск сорваться с полотна дороги был максимальным.
Подняв данные по угонам, которые произошли в те же дни, Стрижов обнаружил, что в розыске числился автомобиль «ВАЗ» «ноль тринадцатой модели» красного цвета с тонированными стеклами. Тут же была присовокуплена составленная позже справка об обнаружении в лесном массиве обгоревшей «копейки» с номерами двигателя и кузова, соответствующими тем, что были у угнанной несколькими днями ранее.
Улыбнулась удача и Ульянину. В течение нескольких часов, обойдя более трех десятков квартир, Олег нашел-таки деда, который был знаком с бывшей домработницей Хухминских, которая работала у них, пока их семья проживала в этом районе города. Когда Хухминский перебрался в особняк у набережной, женщина уволилась, поскольку это было слишком далеко от ее дома. Проживала она в соседней пятиэтажке с зятем и дочерью.
Позвонив в дверь, Ульянин увидел перед собой еще крепкую женщину в годах, со строгим, внимательным взглядом. Узнав, что визитер из милиции ищет людей, работавших с Аркадием Хухминским, женщина посоветовала встретиться с бывшим шофером олигарха.
– Степаныч работал у него до самой пенсии, – пояснила она. – И когда еще Аркадий Никодимович был замом на жиркомбинате, и когда в гору пошел, стал вообще не знай кем… Он у него и в новом доме какое-то время работал. Елизавета Ивановна при Степаныче погибла, он это помнить должен.
– А что вы можете сказать о взаимоотношениях в семье Хухминских? – взяв у женщины адрес экс-шофера олигарха, напоследок поинтересовался Олег.
– Женщина она была золотая. Терпела все его выходки, всю его гульбу, упокой Господи душу его грешную… – женщина мелко перекрестилась. – Может, потому, что любила его очень. А вот он… ревновал ее ко всякому столбу. Хоть она, говорю как на духу, ни в чем себя ни разу не уронила. Но он ей не верил, постоянно пилил и донимал придирками. Она, чтобы не сидеть без дела, открыла женскую парикмахерскую, при ней устроила хороший косметический салон… Помните, на проспекте Ворошилова, теперь он Садовый, был салон «Элегия»?
